Сергей упер тупой конец в яму, оставленную упавшим опорным столбом, и нацелился наклоненным острием на врага. Он рассчитывал на примитивность сознания гиганта. И в чем-то задуманное ему удалось.
Рекс грудью напоролся на острие и несколько мгновений напирал на него всей своей мощью, впихивая в себя кол. Сергею через ствол передавались страшные усилия титанического тела.
От неудобства, боли, неожиданности, покалеченной ноги и немыслимой преграды между собой и мелкой добычей Тираннозавр закинул голову и вновь взревел, словно грузовой звездолет на старте, сумев вложить в свой крик отчаяние и ярость. В этот момент он потерял равновесие и завалился на бок, загребая в воздухе здоровенной лапой.
Откуда-то сбоку появился Михайлов и ударил мечом зверя в глаз. Илья, Радим, Малинин и Исаев — все были здесь, и — слишком близко.
Сергей похолодел: динозавр, перекатившись на другой бок, здоровой передней лапой вдруг подхватил Илью поперек туловища, быстро поднес к пасти и молниеносно укусил. Михайлов ударил мечом по оставшемуся, налитому кровью глазу — и промазал. Радим, Малинин и Исаев навалились на бревно, торчавшее из груди гиганта.
Тираннозавр отбросил Илью, вернее то, что от него осталось, дернулся еще раз — бревно, едва не покалечив людей, отбросило всех прочь. Зверь зарычал и вдруг рыгнул, выплюнув ноги Ильи. Сильное зловоние расплылось в воздухе.
Сергей подскочил к оскаленной морде, сияющей цветными отблесками и залитой кровью с одной стороны, и изо всех сил ударил кулаком в здоровый глаз Тираннозавра. Глаз был размером в два его кулака и мгновенно расплескался кровью и скользкой плотью, — но ему не удалось пробить кость глазницы, оказавшейся крепче, чем он рассчитывал.
Зверь мгновенно схватил его своей только издали казавшейся маленькой передней лапой. Все четыре его пальца так сдавили Сергею грудь, что приходилось только удивляться, как выдержали кости. Не пытаясь подняться, зверь потянул добычу в открывшуюся пасть.
Сергей выбросил обе руки навстречу и уперся в коричневые десны. Они были покрыты слизью, и ладони через мгновение начали медленно соскальзывать внутрь. Он изо всех сил старался давить на нижнюю челюсть. Зверь и человек на секунду застыли.
И как же все было безнадежно!
Вдруг рядом возник Михайлов, с размаха вонзивший меч в пустую глазницу Тираннозавра, и тут же мимо Сергея просунулось давешнее бревно, усилиями Радима, Исаева и Малинина нацеленное точно в бездонную глотку.
Волков взлетел в воздух, отброшенный, как и Илья, но целый и полный такой дикой ярости, какая охватывает душу каждого честного человека при виде вопиющей несправедливости. Все пережитое им в эти затянувшиеся мгновения схватки причиняло такую боль, будто кровь сочилась из всех пор его кожи. Болело тело и мозг, ныло у корней волос, под ногтями, между зубами…
Он — человек!
И тут, от возмущения перестав быть человеком и дико вопя, он уже лез к этой морде, мимоходом смахнув майора и забив торчащий из глазницы меч по самую рукоять… Радим еще цеплялся за бревно, Сергей отбросил и его… Бревно сразу ушло вглубь, к Сергею снова тянулась огромная лапа, но он сумел отломить ее средний толстый палец, а когда лапа вернулась — еще один… Ярость переполняла Сергея, все вокруг стало мягким, податливым, все, кроме него самого и его тела!.. Он сломал еще один палец зверя — те болтались, и лапа беспорядочно металась… Бревно наконец-то провалилось, тело Тираннозавра дернулось раз, другой… Все было ясно. Сергей сполз вниз и отошел от умирающей твари.
Они, его друзья, стояли в стороне… А Илья лежал чуть дальше…
Метрах в двухстах стояла толпа кентавров.
Тихо. Все застыло. Тучи мошкары впивались в разгоряченное лицо. Крылатый яд, носимый ветром. Пахло рекой и болотом, потерявшимся в бескрайней степи со всеми своими звездами, рыбами, гадами…
Они победили!.. И то дикое, колдовское, словно подземелье, заселенное гоблинами, словно тени мертвых в пещерах слепых — все, что еще переполняло его, заклекотало в глотке, и Сергей закричал, чтобы не быть разорванным зловещими пастями, от которых шевелился каждый волосок на голове…
Он закричал так, что отшатнулись его друзья и вздрогнули кентавры, и далеко-далеко за рекой оглянулся Доброслав — не уж то?..
Сергей кричал, потому что победил, потому что был жив, потому что был счастлив!
Да, он был счастлив!
Потом он очнулся и смог собрать себя, потерянного в крови, звере, откушенных ногах Ильи, в ветре и траве, покорно ложащейся под ногами.
Илья истекал кровью. Зверь перекусил ему ноги чуть выше колен, других повреждений не было, но было ясно, что парень умрет, если не остановить кровь. Сергей махнул кентаврам, подзывая, а когда те подошли, указал на Илью:
— Берите осторожнее, он должен жить. И приведите наших лошадей.
— Они уже здесь, — ответил кто-то из полуконей.
Сергей кивнул. Илью, так и не пришедшего в себя, галопом унесли два кентавра. Подошли еще два полуконя, ведущих под уздцы шесть лошадей.
«Их осталось пятеро», — подумал Сергей и устыдился этой мысли.
— Что будете с ним делать? — кивнул он на Тираннозавра.
Белый кентавр с черным пером в пучке волос на голове удивленно ответил:
— Как что? Снимем шкуру и сделаем чучело в память… Ведь такого еще не случалось с создания мира!
Сергей посмотрел на него. Что он хотел сказать? И что произошло? В голове было мутно.
Кентавры ждали, пока люди сядут на коней. До городка юрт было совсем близко. При въезде на главную улицу их пропустили вперед.
Все было так же, как и вчера (только вчера!). И все же не совсем так.
Так же кричали толпы полуконей по сторонам дороги, так же чествовали… только на этот раз чествовали их!
Сергей ехал впереди и первым принимал всеобщее ликование. И от приветственных криков падали с небес птицы. И удивленно смотрело солнце!..
На площади пыток стеной стояли вожди. Все смолкло. В молчании Сергей выехал вперед и остановился в десятке метров перед ними.
К нему приблизился шаман. Вновь застучал бубен, запела флейта. Потом, словно отрубив мелодию, шаман, надсаживаясь, прокричал:
— Арланы! Сбылось великое предсказание. Человек-предтеча, пророк Бога-Отца нашего явился к нам.
— Пророк пришел к нам! — взвыла толпа.
— Предтеча! Предтеча явился! — вторили другие.
— Мы были сиротами, но теперь Бог-Отец вспомнил о нас, о любимых детях своих и прислал нам гонца своего! — кричал шаман.
— Прислал! Прислал!..
— Он победил ужасное чудовище, вождя всех чудовищ!
— Вождя чудовищ!
— Да будет Пророк править нами, как Бог-Отец правит!
— Пусть Пророк правит нами! — вторила толпа.
Когда по знаку шамана наступила тишина, казалось, в голове все еще гремят крики.
Шаман тяжело, кряхтя, опускался на колени, подгибая передние ноги и склоняя тело к земле. Повторяя за ним, позу рабьей покорности принимали все вожди. И Сергей слышал, как степь со всех сторон слаженно шелестела, когда великое множество кентавров склонялось перед ним.
Прошла минута, другая — ничего не изменилось. Полукони застыли в неудобной позе, никто не смел шевельнуться, все лежали, опирались руками о землю. Сергей оглянулся и поймал горевший восторгом взгляд Радима. Рядом довольно хмурился Михайлов, с интересом, уже абстрактным, осматривался Малинин.
— Да будет так! — громко, так громко, чтобы голос его слышали как можно дальше, крикнул Сергей. — Будьте же моими детьми, как вы были детьми Богу-Отцу, и я буду править вами, как Отец ваш. Поднимитесь с колен, дети мои!
И вновь оглянулся, чтобы увидеть округлившиеся от сдерживаемого смеха глаза Исаева, богоборца и революционера.
Потом началась бестолковая кутерьма, пока Сергей не сообразил, что кентавры всерьез переложили на него груз ответственности за себя. Оказывается, даже вожди жаждали быть любимыми детьми Бога-Отца, через Волкова, конечно. Вождь, отрубивший вчера руку Кочетову, чуть было не умер на месте, едва Сергей вздумал в досаде отослать его. Может, и умер бы, но Сергей выяснил, что с Кочетовым все в порядке, рука заживает, так что, на всякий случай, осчастливил вождя прощением.
