Все как обычно… Почти.

Арсун, сочувствуя соплеменникам, спешно разоружал пленных, складывал доспехи и оружие на подвезенные телеги. Пока враг вооружен, у него есть большой шанс не увидеть завтрашнего дня, безоружный — это уже просто пленный. Поработали, возможно, и агитаторы, почти везде обры с готовностью расставались с оружием. Сергей не знал, в какой момент произошло, но теперь он ощущал всеобщий перелом в настроении — война позади, окончена война. А то, что осталось, и войной нельзя назвать — так, зачистка.

Кто-то доложил, что всех кнехтов взять не удалось: то ли в горячке боя, то ли от инстинктивного отвращения, но двоих закололи. Только командующий, хоть и помятый, был пленен и отправлен в обоз.

Волков облизнул сухим языком запекшиеся губы. Кто-то из телохранителей тут же поднес маленький бурдюк с водой. События дня заставили забыть о жажде, вода же была холодная и вкусная, правда, чуть кисловатая от кожи бурдюка.

Подъехал Доброслав с Радимом и малым отрядом охраны.

— Ну как? Видел— спросил он Сергея и, еще не отойдя от горячки боя, не мог дождаться ответа. — Как мы их! А?! Завтра будем отдыхать, — распорядился он. — А то слишком разбежались. Отдыхать тоже нужно, — и вновь не мог удержаться: — Нет, ты видел, как мы их взяли? Как сокол стаю уток!

Воеводе праздник. Доброслав не может скрыть, как он счастлив. Дело всей жизни, плод многих лет раздумий и жестокой муштры блестяще подтвердил свое право на существование. И как! Будет слава, будут слагать песни и легенды!

— Уже наступил вечер. Солнце, раскрасневшись за день от вида крови, коснулось тонкой полоски облаков на горизонте — и тут же зажгло их. Завтра будет ветреный день, может, и дождь пойдет.

На огромной телеге установили небольшую юрту, отделив Кочетова и Илью от прочих раненых, конечно, обров. Стоны раненых совсем рядом на этой телеге устроили лазарет для выздоравливающих. Время от времени, заглушая все звуки, протяжно и шумно зевает таркан. И снова жует нескончаемую жвачку.

Навестив друзей и отослав своих кентавров, расположившихся где-то неподалеку, Сергей присел у входа в юрту.

— Жаль, — что вы не видели, — рассказывал он. — Зрелище, надо сказать, было впечатляющее.

— Да, жаль, — согласился Кочетов и посмотрел на него своими светлыми беспощадными глазами. — Жаль, что я уже не смогу сам свершать подобное.

— Ты-то сможешь, — вмешался Илья. — Это мне, безногому…

— Ничего, — бодро заверил их Сергей, — вот найдем Бога-Отца, и решим все проблемы.

— Это здесь-то? — воскликнул Кочетов. — В этой дикости?

— В крайнем случае, попросим отправить обратно в Мечтоград. Там вам живо отрастят ваши конечности.

— Конечно, надежда всегда остается, — вздохнул Илья.

— А я, знаешь, не очень-то верю в доброту Создателя, — заявил Кочетов. — К чему это ему делать ради нас исключения?

— Почему бы и нет, — возразил Сергей. — Помнишь, робот на границе говорил о подобном прецеденте?

— Это когда кто-то вернулся? Так это, может, и был наш Император. Инкогнито, так сказать. Я вообще не понимаю, куда деваются паломники? Последние десятилетия, ты уж прости, Илья, ясно: либо на подходе гибнут, либо кнехты стараются. Хотя, возможно, есть надежда, что твой отец жив. Кнехты тут организовали рабовладельческий строй для людей. А может, еще какой механизм существует. Я не удивлюсь, если система паломничества бессмысленна по сути. Или организована лишь для притока сюда свежей крови. Все может быть… Сами подумайте, — горячо и зло говорил он. — Все организовано одним человеком — Богом-Императором. Я, конечно, понимаю, мудрец и все прочее, но что путного может придумать один человек? Пусть даже обладающий таким могуществом.

— Не говори так. — Илья лежал, закинув руки за голову, и смотрел в круглое отверстие в центре потолка юрты. Дико и неестественно выглядел излом одеяла на уровне колен, они давно уже отвыкли встречать увечных в Мечтограде при общем развитии медицины в Империи. Сергей поймал себя на мысли, что впервые осознал то, что Семен и Илья продумали давно: здесь увечья необратимы. Для них, скорее всего, тоже.

— Бог-Отец добр, благороден и великодушен. Он поможет, я уверен, — сказал Илья.

— Э-э-эх! Добрая душа страдальца! — с ироничным сожалением сказал Кочетов. — Надейся. Может, и поможет. А вот я хочу сказать, что, если не поможет, я попробую своей здоровой рукой вытрясти все из Бога нашего Императора. Пойду пройдусь, — добавил он. — Залежался я тут…

Оставшись одни, Сергей с Ильей молчали. Между ними были отсутствующие ноги. Конечно, Илья думал о том же, что и Сергей, потому и первым нарушил молчание.

— Никто не знает, чем закончится день, а уж о жизни и говорить не приходится, — заметил он. — Твоя удача все еще с тобой. Я, конечно, не против того, чтобы встретить отца, но он взрослый человек и его выбор — это выбор пожившей личности. Не забудь, мы тоже не дети.

Сергей почему-то при этом вспомнил кнехта, который что-то говорил о Лене и Прокураторе…

Он выглянул из юрты и огляделся в поисках кентавров. Перед ним сразу возник вороной Темер. Волков приказал привести к ним пленного кнехта.

— Кто такой этот кнехт? — спросил Илья.

Сергей рассказал о нем и о словах другого полководца, убитого на днях.

Минут через пятнадцать два его телохранителя притащили на веревке пленного. Все кнехты до сих пор казались страшно похожими друг на друга. Кентавры, особенно не церемонясь, практически тащили этого зверя. Он тоже не оставался в долгу и, плюясь, выкрикивал страшные угрозы. Подошел заинтересованный Кочетов.

— Вот они какие, — сказал он. — Это что же, здешним миром правит такая мерзость?

— А ты вообще ошибка Создателя, — огрызнулся пленный. — Мы, первосозданные, любимцы Бога-Отца. На вас же пошел плохой материал, потому вы так и смердите.

— Оно разговаривает? — удивился Семен. — Вот уж если бы их не было, то надо было бы придумать. Какой объединяющий фактор для всех!..

— Ты имеешь в виду их внешность? — спросил Сергей.

— Я все имею в виду. Ты разве не чувствуешь к нему своеобразного отношения? Это же неприязнь на генетическом уровне. Если кентавр и обры тоже… Как, кстати, они относятся к этому чуду?

— Так же, как и мы, — объяснил Волков.

— Это я и имел в виду. Мне в голову пришла мысль… Что, если эти животные появляются в отсутствие Создателя не случайно, а для наведения порядка в оставленном мире. Чтобы, так сказать, хаос не охватил.

— Ты сам животное, — сказал кнехт и засмеялся. Смех у него был тоже мерзким.

— Я не понял, — сказал Сергей Семену, — ты думаешь, что кнехты являются навести порядок?

— Опосредованно. Их появление и узурпация власти заставляет коренное население консолидироваться. А затем и вытеснять их.

— Осел! — презрительно бросил кнехт.

— А ты слышал еще когда-нибудь об этих кнехтах? — спросил Илья Кочетова.

— Нет, но не обязательно они имеют одинаковый облик для всех миров нашего Бога-Императора. Возможно, для каждой планеты существуют свои кнехты.

— Может быть, может быть. — Сергей потерял интерес к теме и, меняя ее, предложил: — Давай-ка устроим ему небольшой допрос.

— Попробуй, животное, — за всех согласился кнехт, чем вызвал у Кочетова холодную ухмылку, а у кентавров инстинктивное движение ладоней к рукоятям мечей.

— Твое имя? — спросил Сергей.

— Тсарг, — охотно ответил тот. — Твое я уже знаю.

Он держался дерзко, на взгляд Сергея, как-то отчаянно. Хотя, возможно, у кнехтов были другие представления о достоинстве.

— Ты должен отвечать, иначе умрешь.

— Спрашивай, может, я и отвечу.

— Что ты можешь сказать о вашем Прокураторе?

— Что можно сказать о правителе? Или пророке Бога-Отца, которым ты уже себя начинаешь воображать? А может, ты задал наводящий вопрос, чтобы этак, незаметно, подобраться к интересующей тебя теме? Может, тебя интересует одна близкая Пророку особа?..