Сковывая силы людей, войско обров стояло у воинского городка. На глазах у всех, не скрываясь, малая часть — пятая? третья? — переправилась через брод и ушла в леса. Доброслав смотрел на полосу красной зари, на живое кипение вражеского лагеря внизу и подзывал стрелков.

— А ну-ка, бросьте стрелы.

Метнувшись под высоким углом, рой стрел одолевал расстояние, и в орде спокойное шевеление сменялось суетой. До городка доносились крики.

— А ну-ка, еще попотчуем.

Обры в ответ метали стрелы, не долетавшие через реку и поле до высоких стен. Кто-то внизу догадался отдать приказ, и масса живых тел, телег и юрт стала передвигаться дальше от реки.

Воевода быстро повернулся, что-то решив для себя.

— Сергей! — позвал он.

— Я здесь.

— Возьмешь своих и добровольцев из наших, но не больше пяти сотен, и пошаришь по лесу. Радима возьми, теперь он тебе поможет.

Собрались быстро. Каждый видел силу зверолюдей, утекшую в лес, и каждый боялся за своих. Паломникам тоже было о чем беспокоиться: Катенька и Маргарита остались в поселении Ворона, всего в пяти километрах отсюда.

Обры не умели ходить по лесу. После них не то что местные, паломники не заблудились бы. По широкой дороге, в которую превратилась тропа, они спешили наперегонки с наступающими сумерками.

Успели.

Лес отступил далеко, давая простор глазу. Засеянные поля трех-четырех километровой полосой окружали поселение Ворона. Широкая полоса потоптанных хлебов указывала путь, по которому прошли обры. Зверолюди пустили лорков объедать поля, зная, что те не уйдут дальше стены леса, которого боится всякое степное существо. А в поселении, стоявшем в середине поляны, звонко, тревожно били в железную доску, предупреждая своих в округе: обры под стенами.

Поселки были всюду одинаковыми — ров, залитый водой лишь в лихолетье, как сейчас. Осмоленный и обмазанный глиной тын. Тяжелые ворота с наклоном, чтобы оставленные на свободе створки сами закрывали вход.

Так же, как и обры, не захотевшие на ночь глядя идти на слом, Сергей, посоветовавшись с Радимом, решил не вступать в открытый бой до утра. Пользуясь наступившими сумерками, скрытно подобрались к лагерю врагов. Смотрели.

Обры расположились лагерем недалеко от рва у высоких костров, которые сразу развели слишком близко от стен. И так же, как начальники в основном войске, в этом отряде лишь после нескольких смертей поняли неудобство близкого соседства: стрелки с тына не упустили случая избавить себя от нескольких врагов. Лагерь обров, в темноте медлительно и широко ворочаясь, перетек на расстояние, недоступное для стрел.

Сергей вместе с Радимом и Кочетовым сосчитал костры, а по ним — обров. Было врагов не больше трех тысяч, людей — пять сотен. Но люди были дома, для обров же все здесь было враждебным.

Две сотни воинов скрытно послали в поселение, чтобы женщины и старики за стенами знали — их не оставили. Ждали, пока не замахали факелом со стены, значит, посланцы добрались. Обры, увидев факел, на всякий случай открыли стрельбу, защелкали тетивами в темноте. С поселения им не отвечали, чтобы зря не терять стрел.

Ждали еще, пока совсем не стемнело и тишина, нарушаемая лишь мерными звуками железного била в поселении, не опустилась на окрестные поля. А дождавшись, подожгли сухую траву. Скоро пламя перепрыгнуло на хлебные поля. Появился и сильно задул низовой ветер. Обры в испуге кинулись к стенам поселения, оттуда на них посыпались стрелы. Ветер, гул свободного огня, безумные крики лорков и стрелы, стрелы, стоило лишь пересечь черту, отделявшую свет от тьмы.

Кто-то из опытных воинов-обров догадался пустить встречный огонь. Попытка удалась, фронты огня сшиблись, взялись ввысь и опали. Подождав, обры стали укладываться прямо на горячий пепел. Отчего родился огонь, их не интересовало. Все стихло. Больше до утра люди решили не тревожить врагов, отдыхать самим.

На рассвете лагерь лениво просыпался. Обры бросали злобные взгляды на поселение: будет вам сегодня! Солнце уже поднялось над деревьями у дальней границы поляны, когда из леса вышли несколько человек. Сначала обры вроде бы и не заметили их, но, когда число их достигло полутора сотен — без доспехов, но с луками, копьями, щитами, — зверолюди выслали два верховых отряда по триста всадников. Отряды поскакали прямо к лесу достаточно далеко от людей. С тем чтобы, описав в лесу широкие дуги, отрезать кучку дерзких противников.

Очевидность замысла воинов заставляла искать скрытый смысл, Радим успокаивал: просто обры таковы, они думают, что скрыто все, о чем не сказано вслух. Не верящий на слово Кочетов и Илья съездили на разведку. Да, действительно, все так и есть.

— Тогда на что они надеялись, придя с войной?

— Животные, что с них взять, кроме жизней? И еще добра, по упущению оставленного им Богом-Отцом.

Через некоторое время, которого должно было хватить двум посланным отрядам, чтобы совершить окружение, в лоб людям двинулась еще одна группа обров.

Воины подпустили к себе всадников метров на двести, потом все повернулись и бросились в лес, где уже гудели сигнальные рога.

Знающие расположения каждого кустика, воины легко передвигались между деревьями. Паломники старались тоже не отставать. Их преследователи на лорках еще не поверили в безнадежность своей затеи, а когда поняли, было уже поздно: со всех сторон, словно пчелы, оводы, шершни, настигали их стрелы. И жалили, жалили, жалили. Крокодилолюди пытались отстреливаться, но как? Человек, в которого посылали стрелу, оборачивался стволом дерева, а безобидный на вид куст сам метал смертоносную стрелу.

Из обров, ушедших за ними в лес, назад не вернулся никто.

Зверолюди на поляне готовились идти на слом, но ждали припоздавших лесных охотников. Вместо них из лесу вылетел конный клин, тяжело, плотно сомкнувшись стременами, выставив густую щетину копий, на врага скакали люди…

В лагере обров запоздало заревели сигнальные рожки, затрепетали знамена на длинных древках, кое-как построившись, обры попытались разогнать лорков.

Поздно. Взвился лес рук и мечей, дико смешались боевые крики. Поле вспенилось, поднялось в визге, стоне, вое. Конный бой стремителен, как молния Бога-Отца.

Только столкнулись, и уже перед ними чистое поле, слева — поселение, люди на стенах, отворяющиеся ворота, а сзади — тела, тела, тела. Смотришь — кипит поле, шевелится от тел, и нет чистого места, не окропленного кровью, и воет побежденный обр… Да и то, с чем пришел, то и получи! Разворачиваясь, отряд рассыпал строй, чтобы не мешать размаху меча товарища. Люди догоняют потерявшихся обров и косят, косят, косят, словно косари, а сзади спешат из поселения товарищи подобрать упущенные ими жизни.

Эх, раздолье! Руки, тело без мысли — все следует лишь приказам, вложенных годами тренировок. И ликует сердце, видя мертвых врагов. Сами пришли!

Рядом с Сергеем бьют врага Илья и Семен Кочетов. И Радим рядом, он трубит в рог, и всадники собираются к ним. По огромному полю там и сям еще видны одиночные обры на лорках, а кое-где — группы по пятьдесят-сто верховых. Но бой окончен!

Не давая опомниться, гонят, давят, охватывают побежденных. Им тесно, ревут посеченные лорки. Обры— плохие воины. Не видя смысла сопротивляться, они опускают руки.

Пыль, смрад, грохот и неумолчный стон, стон, стон-хор душ, кипящих в адских котлах Бога-Императора.

Бросив оружие, обр бессильно сползает с лорка, а тот, беспомощно шлепая широким клювом, ревет и, подгоняемый уколами копий и мечей, убегает в сторону. Обры распахивают розовые пасти в знак покорности и, стоя на коленях, закрывают глаза. Вид острых зубов, длинного языка, широкого провала глотки ярит воинов. Но вот устают и самые неутомимые. Оставленных в живых обров тесно сгоняют, словно стадо баранов.

Наконец-то они поняли, что не в победе, а в гибели воля Бога-Отца, а иначе исход был бы другим.

Самые ответственные бойцы рассыпались по полю в поисках обра ловкого, притворившегося убитым, или раненого, кому милосердно дарилась легкая смерть.