Апрель — начало мая 1821 41 Прощай, отчизна непогоды, Печальная страна, Где, дочь любимая природы, Безжизненна весна; Где солнце нехотя сияет, Где сосен вечный шум, И моря рёв, и всё питает Безумье мрачных дум; Где, отлучённый от отчизны Враждебною судьбой, Изнемогал без укоризны Изгнанник молодой; Где, позабыт молвой гремучей, Но всё душой пиит, Своею музою летучей Он не был позабыт! Теперь для сладкого свиданья Спешу к стране родной; В воображенье край изгнанья Последует за мной: И камней мшистые громады, И вид полей нагих, И вековые водопады, И шум угрюмый их! Я вспомню с тайным сладострастьем Пустынную страну, Где я в размолвке с тихим счастьем Провёл мою весну, Но где порою, житель неба, Наперекор судьбе, Не изменил питомец Феба Ни музам, ни себе. Между 1 и 15 мая 1821
42 Пора покинуть, милый друг, Знамёна ветреной Киприды И неизбежные обиды Предупредить, пока досуг. Чьих ожидать увещеваний! Мы лишены старинных прав На своеволие забав, На своеволие желаний. Уж отлетает век младой, Уж сердце опытнее стало: Теперь ни в чём, любезный мой, Нам исступленье не пристало! Оставим юным шалунам Слепую жажду сладострастья; Не упоения, а счастья Искать для сердца должно нам. Пресытясь буйным наслажденьем, Пресытясь ласками цирцей, Шепчу я часто с умиленьем В тоске задумчивой моей: Нельзя ль найти любви надежной? Нельзя ль найти подруги нежной, С кем мог бы в счастливой глуши Предаться неге безмятежной И чистым радостям души; В чьё неизменное участье Беспечно веровал бы я, Случится ль вёдро иль ненастье На перепутье бытия? Где ж обречённая судьбою? На чьей груди я успокою Свою усталую главу? Или с волненьем и тоскою Её напрасно я зову? Или в печали одинокой Я проведу остаток дней И тихий свет её очей Не озарит их тьмы глубокой, Не озарит души моей!.. Май? 1821 43. ЦВЕТОК С восходом солнечным Людмила, Сорвав себе цветок, Куда-то шла и говорила: «Кому отдам цветок? Что торопиться? Мне ль наскучит Лелеять свой цветок? Нет! недостойный не получит Душистый мой цветок». И говорил ей каждый встречный: «Прекрасен твой цветок! Мой милый друг, мой друг сердечный, Отдай мне твой цветок». Она в ответ: «Сама я знаю, Прекрасен мой цветок, Но не тебе, и это знаю, Другому мой цветок». Красою яркой день сияет, — У девушки цветок; Вот полдень, вечер наступает, — У девушки цветок! Идёт. Услада повстречала, Он прелестью цветок. «Ты мил! — она ему сказала. — Возьми же мой цветок!» Он что же деве? Он спесиво: «На что мне твой цветок? Ты даришь мне его — не диво: Увянул твой цветок». Июнь — июль? 1821 44 Ты был ли, гордый Рим, земли самовластитель, Ты был ли, о свободный Рим? К немым развалинам твоим Подходит с грустию их чуждый навеститель. За что утратил ты величье прежних дней? За что, державный Рим, тебя забыли боги? Град пышный, где твои чертоги? Где сильные твои, о родина мужей? Тебе ли изменил победы мощный гений? Ты ль на распутии времён Стоишь в позорище племён, Как пышный саркофаг погибших поколений? Кому ещё грозишь с твоих семи холмов? Судьбы ли всех держав ты грозный возвеститель? Или, как призрак-обвинитель, Печальный предстоишь очам твоих сынов? Июль — первая половина августа 1821 45 Чтоб очаровывать сердца, Чтоб возбуждать рукоплесканья, Я слышал, будто для певца Всего нужнее дарованья. Путей к Парнасу много есть: Зевоту можно — произвесть Поэмой длинной, громкой одой, И ввек того не приобресть, Чего нам не дано природой. Когда старик Анакреон, Сын верный неги и прохлады, Весёлый пел амфоров звон И сердцу памятные взгляды, Вслед за толпой младых забав, Богини песней, миновав Певцов усерднейших Эллады, Ему внимать исподтишка С вершины Пинда поспешали И балагура-старика Венком бессмертья увенчали. Так своенравно Аполлон Нам раздает свои награды; Другому богу Геликон Отдать хотелось бы с досады! Напрасно до поту лица О славе Фофанов хлопочет: Ему отказан дар певца, Трудится он, а Феб хохочет. Меж тем, даря веселью дни, Едва ли Батюшков, Парни О прихотливой вспоминали, И что ж? нечаянно они Её в Цитере повстречали. Пленён ли Хлоей, Дафной ты, Возьми Тибуллову цевницу, Воспой победы красоты, Воспой души своей царицу; Когда же любишь стук мечей, С высокой музою Омира Пускай поёт вражды царей Твоя воинственная лира. Равны все музы красотой, Несходство их в одной одежде. Старайся нравиться любой, Но помолися Фебу прежде. |
