{1823} 64 О счастии с младенчества тоскуя, Всё счастьем беден я, Или вовек его не обрету я В пустыне бытия? Младые сны от сердца отлетели, Не узнаю я свет; Надежд своих лишён я прежней цели, А новой цели нет. «Безумен ты и все твои желанья», — Мне тайный голос рек; И лучшие мечты моей созданья Отвергнул я навек. Но для чего души разуверенье Свершилось не вполне? Зачем же в ней слепое сожаленье Живёт о старине? Так некогда обдумывал с роптаньем Я тяжкий жребий свой, Вдруг Истину (то было не мечтаньем) Узрел перед собой. «Светильник мой укажет путь ко счастью! — Вещала. — Захочу — И, страстного, отрадному бесстрастью Тебя я научу. Пускай со мной ты сердца жар погубишь, Пускай, узнав людей, Ты, может быть, испуганный, разлюбишь И ближних и друзей. Я бытия все прелести разрушу, Но ум наставлю твой; Я оболью суровым хладом душу, Но дам душе покой». Я трепетал, словам её внимая, И горестно в ответ Промолвил ей: «О гостья неземная! Печален твой привет. Светильник твой — светильник погребальный Последних благ моих! Твой мир, увы! могилы мир печальный И страшен для живых. Нет, я не твой! В твоей науке строгой Я счастья не найду; Покинь меня: кой-как моей дорогой Один я побреду. Прости! иль нет: когда моё светило Во звездной вышине Начнёт бледнеть и всё, что сердцу мило, Забыть придётся мне, Явись тогда! Раскрой тогда мне очи, Мой разум просвети, Чтоб, жизнь презрев, я мог в обитель ночи Безропотно сойти». {1823}
65 О своенравная София! От всей души я вас люблю, Хотя и реже, чем другие, И неискусней вас хвалю. На ваших ужинах весёлых, Где любят смех и даже шум, Где не кладут оков тяжёлых Ни на уменье, ни на ум; Где, для холопа иль невежды Не притворяясь, часто мы Браним указы и псалмы, Я основал свои надежды И счастье нынешней зимы. Ни в чём не следуя пристрастью, Даёте цену вы всему: Рассудку, шалости, уму, И удовольствию, и счастью; Свет пренебрегши в добрый час И утеснительную моду, Всему и всем забавить вас Вы дали полную свободу; И потому далёко прочь От вас бежит причудниц мука, Жеманства пасмурная дочь, Всегда зевающая скука. Иной порою, знаю сам, Я вас браню по пустякам, — Простите мне мои укоры: Не ум один дивится вам, Опасны сердцу ваши взоры… Они лукавы, я слыхал, И, всё предвидя осторожно, От власти их, когда возможно, Спасти рассудок я желал. Я в нём теперь едва ли волен, И часто, пасмурный душой, За то я вами недоволен, Что недоволен сам собой. {1823} 66. ЛУТКОВСКОМУ Влюбился я, полковник мой, В твои военные рассказы: Проказы жизни боевой — Никак, весёлые проказы! Не презрю я в душе моей Судьбою мирного лентяя; Но мне война ещё милей, И я люблю, тебе внимая, Жужжанье пуль и звук мечей. Как сердце жаждет бранной славы, Как дух кипит, когда порой Мне хвалит ратные забавы Мой беззаботливый герой! Прекрасный вид! В веселье диком Вы мчитесь грозно… дым и гром! Бегущий враг покрыт стыдом, И страшный бой с победным кликом Вы запиваете вином! А епендорфские трофеи? Проказник, счастливый вполне, С весёлым сыном Цитереи Ты дружно жил и на войне! Стоят враги толпою жадной Кругом окопов городских; Ты, воин мой, защитник их; С тобой семьёю безотрадной Толпа красавиц молодых. Ты сна не знаешь; чуть проглянул День лучезарный сквозь туман, Уж рыцарь мой на вражий стан С дружиной быстрою нагрянул: Врагам иль смерть, иль строгий плен! Меж тем красавицы младые Пришли толпой с высоких стен Глядеть на игры боевые; Сраженья вид ужасен им, Дивятся подвигам твоим, Шлют к небу тёплые молитвы: Да возвратится невредим Любезный воин с лютой битвы! О! кто бы жадно не купил Молитвы сей покоем, кровью! Но ты не раз увенчан был И бранной славой, и любовью. Когда ж певцу дозволит рок Узнать, как ты, веселье боя И заслужить хотя листок Из лавров милого героя? {1823} 67 Притворной нежности не требуй от меня: Я сердца моего не скрою хлад печальный. Ты права, в нем уж нет прекрасного огня Моей любви первоначальной. Напрасно я себе на память приводил И милый образ твой, и прежние мечтанья: Безжизненны мои воспоминанья, Я клятвы дал, но дал их свыше сил. Я не пленён красавицей другою, Мечты ревнивые от сердца удали; Но годы долгие в разлуке протекли, Но в бурях жизненных развлёкся я душою. Уж ты жила неверной тенью в ней; Уже к тебе взывал я редко, принужденно, И пламень мой, слабея постепенно, Собою сам погас в душе моей. Верь, жалок я один. Душа любви желает, Но я любить не буду вновь, Вновь не забудусь я: вполне упоевает Нас только первая любовь. Грущу я, но и грусть минует, знаменуя Судьбины полную победу надо мной. Кто знает? Мнением сольюся я с толпой; Подругу без любви — кто знает? — изберу я. На брак обдуманный я руку ей подам И в храме стану рядом с нею, Невинной, преданной, быть может, лучшим снам, И назову её моею; И весть к тебе придёт, но не завидуй нам: Обмена тайных дум не будет между нами, Душевным прихотям мы воли не дадим, Мы не сердца под брачными венцами, Мы жребии свои соединим. Прощай! Мы долго шли дорогою одною; Путь новый я избрал, путь новый избери; Печаль бесплодную рассудком усмири И не вступай, молю, в напрасный суд со мною. Не властны мы в самих себе И, в молодые наши леты, Даём поспешные обеты, Смешные, может быть, всевидящей судьбе. |