Между октябрем и декабрем 1831 144. Н. М. ЯЗЫКОВУ Языков, буйства молодого Певец роскошный и лихой! По воле случая слепого Я познакомился с тобой В те осмотрительные лета, Когда смиренная диета Нужна здоровью моему, Когда и тошный опыт света Меня наставил кой-чему, Когда от бурных увлечений Желанным отдыхом дыша, Для благочинных размышлений Созрела томная душа; Но я люблю восторг удалый, Разгульный жар твоих стихов. Дай руку мне: ты славный малый, Ты в цвете жизни, ты здоров; И неумеренную радость, Счастливец, славить ты в правах; Звучит лирическая младость В твоих лирических грехах. Не буду строгим моралистом Или бездушным журналистом; Приходит всё своим чредом: Послушный голосу природы, Предупредить не должен годы Ты педантическим пером; Другого счастия поэтом Ты позже будешь, милый мой, И сам искупишь перед светом Проказы музы молодой. Первая половина ноября 1831
145. ЯЗЫКОВУ Бывало, свет позабывая С тобою, счастливым певцом, Твоя Камена молодая Венчалась гроздьем и плющом И песни ветреные пела, И к ней, безумна и слепа, То, увлекаясь, пламенела Любовью грубою толпа, То, на свободные напевы Сердяся в ханжестве тупом, Она ругалась чудной девы Ей непонятным божеством. Во взорах пламень вдохновенья, Огонь восторга на щеках, Был жар хмельной в её глазах Или румянец вожделенья… Она высоко рождена, Ей много славы подобает: Лишь для любовника она Наряд менады надевает; Яви ж, яви её скорей, Певец, в достойном блеске миру: Наперснице души твоей Дай диадиму и порфиру; Державный сан её открой, Да изумит своей красой, Да величавый взор смущает Её злословного судью, Да в ней хулитель твой познает Мою царицу и свою. Конец 1831 146 Мой неискусный карандаш Набросил вид суровый ваш, Скалы Финляндии печальной; Средь них, средь этих голых скал, Я, дни весны моей опальной Влача, душой изнемогал. В отчизне я. Перед собою Я самовольною мечтою Скалы изгнанья оживил И, их рассеянно рисуя, Теперь с улыбкою шепчу я: Вот где унылый я бродил, Где, на судьбину негодуя, Я веру в счастье отложил. 1831 147 «Дитя моё, — она сказала, — Возьмёшь иль нет моё кольцо? — И головою покачала, С участьем глядя ей в лицо. — Знай, друга даст тебе, девица, Кольцо счастливое мое, Ты будешь дум его царица, Его второе бытие. Но договор судьбы ревнивой С прекрасным даром сопряжён, И красоте самолюбивой Тяжёл, я знаю, будет он. Свет, к ней суровый, не приметит Её приветливых очей, Её улыбку хладно встретит И не поймет её речей. Вотще ей разум дарованья. И чувств и мыслей прямота: Их свет оставит без вниманья, Обезобразит клевета. И долго, долго сиротою Она по сборищам людским Пойдёт с поникшей головою, Одна с унынием своим. Но девы нежной не обманет Моё счастливое кольцо: Ей судия её предстанет, И процветет её лицо». Внимала дева молодая, Невинным взором весела, И, тайный жребий свой решая, Кольцо с улыбкою взяла. Иди ж с надеждою весёлой! Творец тебя благослови На подвиг долгий и тяжёлый Всезабывающей любви. И до свершенья договора, В твои ненастливые дни, Когда нужна тебе опора, Мне, друг мой, руку протяни. {1832} 148 К чему невольнику мечтания свободы? Взгляни: безропотно текут речные воды В указанных брегах, по склону их русла; Ель величавая стоит, где возросла, Невластная сойти. Небесные светила Назначенным путём неведомая сила Влечёт. Бродячий ветр не волен, и закон Его летучему дыханью положён. Уделу своему и мы покорны будем, Мятежные мечты смирим иль позабудем; Рабы разумные, послушно согласим Свои желания со жребием своим — И будет счастлива, спокойна наша доля. Безумец! не она ль, не вышняя ли воля Дарует страсти нам? и не её ли глас В их гласе слышим мы? О, тягостна для нас Жизнь, в сердце бьющая могучею волною И в грани узкие втеснённая судьбою. {1832} 149 Наслаждайтесь: всё проходит! То благой, то строгий к нам, Своенравно рок приводит Нас к утехам и к бедам. Чужд он долгого пристрастья: Вы, чья жизнь полна красы, На лету ловите счастья Ненадежные часы. Не ропщите: всё проходит И ко счастью иногда Неожиданно приводит Нас суровая беда. И веселью и печали На изменчивой земле Боги праведные дали Одинакие криле. |
