1842? 231 Люблю я вас, богини пенья, Но ваш чарующий наход, Сей сладкий трепет вдохновенья, — Предтечей жизненных невзгод. Любовь камен с враждой Фортуны — Одно. Молчу! Боюся я, Чтоб персты, падшие на струны, Не пробудили вновь перуны, В которых спит судьба моя. И отрываюсь, полный муки, От музы, ласковой ко мне. И говорю: до завтра, звуки! Пусть день угаснет в тишине! 1843? 232 Небо Италии, небо Торквата, Прах поэтический древнего Рима. Родина неги, славой богата, Будешь ли некогда мною ты зрима? Рвётся душа, нетерпеньем объята, К гордым остаткам падшего Рима! Снятся мне долы, леса благовонны, Снятся упадших чертогов колонны! 1843? 233 Когда, дитя и страсти и сомненья, Поэт взглянул глубоко на тебя, Решалась ты делить его волненья, В нём таинство печали полюбя. Ты, смелая и кроткая, со мною В мой дикий ад сошла рука с рукою: Рай зрела в нём чудесная любовь. О, сколько раз к тебе, святой и нежной, Я приникал главой моей мятежной, С тобой себе и небу веря вновь. Январь — февраль 1844 ПРИЛОЖЕНИЯ I. СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ В СОАВТОРСТВЕ С ДРУГИМИ ПОЭТАМИ 234 Там, где Семёновский полк, в пятой роте, в домике низком, Жил поэт Боратынский с Дельвигом, тоже поэтом. Тихо жили они, за квартиру платили не много, В лавочку были должны, дома обедали редко, Часто, когда покрывалось небо осеннею тучей, Шли они в дождик пешком, в панталонах трикотовых тонких, Руки спрятав в карман (перчаток они не имели!), Шли и твердили шутя: «Какое в россиянах чувство!» 1819 235. ПЕВЦЫ 15-ГО КЛАССА Князь Шаховской согнал с Парнаса И мелодраму и журнал; Но жаль, что только не согнал Певца 15-го класса. Но я бы не согнал с Парнаса Ни мелодраму, ни журнал, А хорошенько б откатал Певца 15-го класса. Не мог он оседлать Пегаса — Зато Хвостова оседлал, И вот за что я не согнал Певца 15-го класса. (Теперь певцы говорят сами:) Хотя и согнан я с Парнаса, Всё на Песках я молодец: Я председатель и отец Певцов 15-го класса. Я перевёл по-русски Тасса, Хотя его не понимал, И по достоинству попал В певцы 15-го класса. Во сне я не видал Парнаса, Но я идиллии писал И через них уже попал В певцы 15-го класса. Поймав в Париже Сен-Томаса, Я с ним историю скропал И общим голосом попал В певцы 15-го класса. Я конюхом был у Пегаса, Навоз Расинов подгребал И по Федоре я попал В певцы 15-го класса. Я, сам Княжевич, от Пегаса Толчки лихие получал И за терпение попал В певцы 15-го класса. Хотел достигнуть я Парнаса, Но Феб мне оплеуху дал, И уж за деньги я попал Кой-что я русского Парнаса, Я не прозаик, не певец, Я не 15-го класса, Я цензор — сиречь, я подлец. Сочинил унтер-офицер Евгений Боратынский с артелью
1823? 236 Наш приятель, Пушкин Лёв, Не лишен рассудка: И с шампанским жирный плов, И с груздями утка — Нам докажут лучше слов, Что он более здоров Силою желудка. Федор Глинка молодец: Псалмы сочиняет, Его хвалит Бог отец, Бог сын потакает. Дух святой, известный льстец, Говорит, что он певец… Болтает, болтает. 1825 237. БЫЛЬ Встарь жил-был петух индейский, Цапле руку предложил, При дворе взял чин лакейский И в супружество вступил. Он детей молил, как дара, — И услышал Саваоф: Родилася цаплей пара, Не родилось петухов. Цапли выросли, отстали От младенческих годов; Длинны, очень длинны стали И глядят на куликов. Вот пришла отцу забота Цаплей замуж выдавать; Он за каждой два болота Мог в приданое отдать. Кулики к нему летали Из соседних, дальних мест, Но лишь корм они клевали, — Не смотрели на невест. Цапли вяли, цапли сохли, Наконец, скажу, вздохнув: На болоте передохли, Носик в перья завернув. |
