1829? 136 Люблю я красавицу С очами лазурными: О! в них не обманчиво Душа её светится! И если прекрасная С любовию томною На милом покоит их, Он мирно блаженствует, Вовек не смутит его Сомненье мятежное. И кто не доверится Сиянью их чистому, Эфирной их прелести, Небесной души её Небесному знаменью? Страшна мне, друзья мои, Краса черноокая; За тёмной завесою Душа её кроется, Любовник пылает к ней Любовью тревожною И взорам двусмысленным Не смеет довериться. Какой-то недобрый дух Качал колыбель её; Оделася тьмой она, Вспылала причудою, Закралося в сердце к ней Лукавство лукавого. {1830}
137. ЭПИГРАММА «Он вам знаком. Скажите, кстати, Зачем он так не терпит знати?» — «Затем, что он не дворянин». — «Ага! нет действий без причин. Но почему чужая слава Его так бесит?» — «Потому, Что славы хочется ему, А на неё Бог не дал права, Что не хвалил его никто, Что плоский автор он». — «Вот что!» Между 16 и 31 мая 1830 138. ЭПИГРАММА Писачка в Фебов двор явился. «Довольно глуп он! — Бог шепнул. — Но самоучкой он учился, — Пускай присядет, дайте стул». И сел он чванно. Нектар носят, Его, как прочих, кушать просят; И нахлебался тотчас он, И загорланил. Но раздался Тут Фебов голос: «Как! зазнался? Эй, Надоумко, вывесть вон!» Май — начало июня 1830 139 Хотя ты малый молодой, Но пожилую мудрость кажешь: Ты слова лишнего не скажешь В беседе самой распашной; Приязни глупой с первым встречным Ты сгоряча не заведёшь, К ногам вертушки не падёшь Ты пастушком простосердечным; Воздержным голосом твоим Никто крикливо не хвалим, Никто сердито не осужен. Всем этим хвастать не спеши: Не редкий ум на это нужен, Довольно дюжинной души. Июнь — июль 1830 140 Бывало, отрок, звонким кликом Лесное эхо я будил, И верный отклик в лесе диком Меня смятенно веселил. Пора другая наступила, И рифма юношу пленила, Лесное эхо заменя. Игра стихов, игра златая! Как звуки, звукам отвечая, Бывало, нежили меня! Но всё проходит. Остываю Я и к гармонии стихов — И как дубров не окликаю, Так не ищу созвучных слов. Август — сентябрь 1831 141 Не славь, обманутый Орфей, Мне Элизийские селенья: Элизий в памяти моей И не кропим водой забвенья. В нём мир цветущей старины Умерших тени населяют, Привычки жизни сохраняют И чувств её не лишены. Там жив ты, Дельвиг! Там за чашей Ещё со мною шутишь ты, Поёшь веселье дружбы нашей И сердца юные мечты. Октябрь? 1831 142 В дни безграничных увлечений, В дни необузданных страстей Со мною жил превратный гений, Наперсник юности моей. Он жар восторгов несогласных Во мне питал и раздувал, Но соразмерностей прекрасных В душе носил я идеал: Когда лишь праздников смятенья Алкал безумец молодой, Поэта мерные творенья Блистали стройной красотой. Страстей порывы утихают, Страстей мятежные мечты Передо мной не затмевают Законов вечной красоты; И поэтического мира Огромный очерк я узрел, И жизни даровать, о лира! Твоё согласье захотел. Осень 1831 143 Где сладкий шёпот Моих лесов? Потоков ропот, Цветы лугов? Деревья голы; Ковёр зимы Покрыл холмы, Луга и долы. Под ледяной Своей корой Ручей немеет, Всё цепенеет; Лишь ветер злой, Бушуя, воет И небо кроет Седою мглой. Зачем, тоскуя, В окно слежу я Метели лёт? Любимцу счастья Кров от ненастья Оно даёт. Огонь трескучий В моей печи; Его лучи И пыл летучий Мне веселят Беспечный взгляд. В тиши мечтаю Перед живой Его игрой, И забываю Я бури вой. О провиденье, Благодаренье! Забуду я И дуновенье Бурь бытия. Скорбя душою, В тоске моей, Склонюсь главою На сердце к ней, И под мятежной Метелью бед, Любовью нежной Её согрет, Забуду вскоре Крутое горе, Как в этот миг Забыл природы Гробовый лик И непогоды Мятежный крик. |
