Это имя не требует прилагательных. Сегодня на политическом экране нашей жизни он занимает почти все поле видения. И как бы ни воспринимали Ельцина его приверженцы или оппоненты, масштаб не меняется. Нет нужды говорить о величине, однако есть смысл проанализировать ее составляющие.

Переход (перелом) от старых структур к новым выдвигает особые требования к личности лидера, сочетающего и традиционные, и новаторские начала. Только такое сочетание позволит вывести Россию из безнадежного тупика, минуя при этом излишние потрясения.

Ельцин — и по внутренней природе своей, и по типу характера, и даже по внешности — естественно и гармонично сочетает устойчивую российскую традицию и самое радикальное мышление, основанное на демократии и свободе.

Важнейшее качество Ельцина — умение видеть и принимать реалии, добиваясь максимального политического эффекта в пределах возможного. Его характер позволяет ему оставаться совершенно спокойным и трезвомыслящим, будучи в самом эпицентре бушующих страстей. Он великолепно сочетает роль участника и стороннего наблюдателя событий, умеет поразительно точно выбрать момент для рационального вмешательства именно тогда, когда эмоциональный вал уже опрокинул консервативную оборону, но еще не превратился в самодовлеющий водопад анархии. При этом в любых обстоятельствах он остается корректным и деликатным человеком. Во имя общественного интереса он может дружески подать руку своим вероломным противникам, одно имя которых вызывает возмущение окружающих. И, странное дело, эти люди не протестуют, наоборот, чувствуют какое-то внутреннее облегчение.

Занимая высокие посты, пережив, наподобие художников, красный период казенного возвышения и голубой период общенародного признания, он, однако, никогда не был вельможей, сохраняя чисто человеческое обаяние, одинаково хорошо чувствуя себя на председательском кресле и в шахтерском забое. Его отвага не броская, не на показ, она естественно заложена в материю его существа. Спокойно и твердо, без всякой внешней манифестации, ни словом даже не упоминая об этом, он как бы уводит с открытой сцены общественного внимания такие события своей личной жизни, как странная автомобильная авария, аварийные ситуации в воздухе, возникшие вдруг одна за другой, связанные с этими событиями физические травмы и другие обстоятельства подобного рода, так как не собственная судьба, а государственные интересы довлеют в его сознании. И значит, не по мелочному склочному поводу собираются многомиллионные митинги в его поддержку, не в связи с личными обидами, а во имя подлинных всенародных общественных интересов.

Он беспощаден к себе, умеет видеть и не повторять собственные ошибки. Размеренная речь, спокойный жест, фундаментальное и основательное мироощущение не исчерпывают характеристики этой личности, ибо он по мере государственной необходимости способен к движениям быстрым, резким, отчаянным и, как правило, обоснованным (медведь становится пантерой, если понадобится). И в этом отношении он чем-то напоминает мне Уинстона Черчилля.

Прежде чем стать политическим деятелем, Ельцин приобрел всеобщие симпатии и поддержку именно как Личность. Вот почему, едва получив соответствующие полномочия за счет перераспределения обязанностей в Верховном Совете, он немедленно применил эти свои новые рычаги власти не в личных или клановых целях, а во имя общенародных интересов. Используя при этом такие качества своего характера, как деликатность, принципиальность и честность, он нашел достойный выход из политической забастовки шахтеров, предотвратил окончательный развал и крах народного хозяйства. Не будем забывать об этом. И, вздохнув с облегчением, осознаем, что властные рычаги в руках этого человека поистине служат всеобщему благу.

Традиционность его личности сочетается с творческим подходом к решению психологически острых проблем. Черты, составляющие характер Ельцина, легли в основу его политической программы, которую нужно рассматривать именно в такой последовательности. Это обстоятельство кратко и мудро выразил писатель Михаил Дудин, который сказал главное: «Ельцин не берет, он отдаст». Действительно, он первым поднял вопрос о привилегиях и первым же отказался от них, не развел демагогию, не умолчал, а именно отказался, подавая этим тревожный сигнал всем, кому есть что терять.

Богатство внутреннего содержания позволяет ему не быть актером, он всегда остается самим собой. Он — Ельцин, и этого ему достаточно.

Большой спектр настроений и поступков, связанных с борьбой на внеочередных съездах, не может быть исчерпан изложенными здесь мыслями. На самом деле ярость столкновений оказалась значительно острее за пределами депутатских собраний России. И для того, чтобы дать более широкое представление о происходящем, есть смысл проиллюстрировать его точкой зрения, которая, например, концентрированно выражена в одном из предвыборных обращений нашего института.

Воскресение — главный праздник на Руси. Не Рождество, а Пасха: «Смертию смерть поправ».

Небезызвестный деятель белогвардейского движения, вождь и трибун белой идеи Шульгин, оказавшись с разбитыми полками на турецкой земле, написал знаменитую книгу «Год 1920». Это свое трагическое повествование он завершил, однако, неожиданной в его положении оптимистической главой «Взгляд в будущее». Конечно, ему легко было предвидеть личную судьбу уцелевших офицеров и генералов, которые станут (и действительно стали) водителями такси в Париже, вышибалами в ресторанах и публичных домах, ибо красная революция действительно победила, и честным белогвардейским служакам, кроме небольшой кучки высоких профессионалов, иные пути на чужой земле уже были заказаны. Впрочем, провидческий взор Шульгина в основном был устремлен не на чужую, а на свою, на русскую землю. Что будет там, в России, о которой они — белые — говорили: «рубашку снимите, Россию спасите»? И здесь Шульгин, иронически отбрасывая социологические измерения и чуждые ему классовые теории, анализируя и прогнозируя лишь на основе русского исторического опыта, высказался вполне определенно и с его позиции совершенно оптимистично. Шульгин даже не предполагал, а по стилю своего изложения был просто уверен, что многие вожди революции, победоносные интернациональные лидеры будут сметены центробежной силой истории. И Россия вновь обретет национальную государственность и связанные с ней институты. А кроме того, она еще и вернет себе утерянное по ходу революционной смуты.