Мягкий голос не вязался с его толстым, сломанным в драках носом и вечной насмешливой ухмылочкой.
— Неважно. Его отсутствие не дало нам достаточно времени, чтобы успели одобрить нашу заявку на проведение раскопок.
Британец расстроенно пнул другой металлический стол — в тесном пространстве звук удара был похож на взрыв. Их агент раздобыл им и манускрипт, и перевод. Немного денег, чтобы подмазать адъюнкт-профессора, имевшего проблемы с наркотиками и по уши увязшего в связях с Гуерреро — и у них появилась копия пропавшего разрешения, благодаря которой они точно знали, где именно в Теотиуакане следует искать.
— Что вы хотите, чтобы мы с ним сделали? Вышвырнули? — спросил Гуерреро. — Если от него больше нет пользы…
Он заглянул под стол, чтобы рассмотреть серебряные носы своих ковбойских сапог «Лагарто острич».
Реджинальд с усилием овладел собой и небрежно махнул рукой:
— Полагаю, под «вышвырнуть» вы имели в виду — «прикончить»? — Некоторое время он молчал, обдумывая эту мысль, потом заговорил снова: — Он может меня опознать…
Его собеседник засмеялся влажным, лишенным юмора смехом:
— Можно сказать и «прикончить». Для вас важно, в какое именно время это будет сделано?
— Давайте подождем до конца недели, чтобы все выглядело так, будто похищение пошло не по плану. А вообще, если у вас есть возможность связаться с его семьей и запросить большой выкуп, это могло бы принести барыши, — предложил Реджинальд. — Легкие деньги за ваши хлопоты.
Гуерреро сощурился:
— Я назвал цену за свои услуги.
Реджинальд почувствовал опасность и немедленно дал задний ход:
— Конечно. На эту сумму мы с радостью дадим вашей организации скидку при следующем заказе. Я имел в виду добавочные деньги — скорее, поощрительную премию.
Фердинанд снова засмеялся и хлопнул ладонью по столу:
— Ха! Вы забавный человек. Куда забавнее вашего брата, да? Но выражения у вас с ним одинаковые. «Поощрительная премия»!
Двое телохранителей, не уверенные в том, что рассмешило их босса, улыбнулись, но не осмелились рассмеяться. Гуерреро пользовался дурной славой человека с быстро меняющимися настроениями. Если ему почудится, что подчиненные его оскорбляют, это может стать их смертным приговором. Такое непостоянство характера усугублялось потреблением громадных доз кокаина и метамфетамина, отчего глава наркокартеля становился так же опасен, как если бы он был вооружен гранатой.
Гуерреро медленно кивнул, и Реджинальд рискнул улыбнуться, подавив дрожь: под взглядом этого убийцы он всегда чувствовал себя неуверенно.
— Тогда отлично, — кивнул он. — Я бы попросил подождать до конца недели, а потом делайте с телом что хотите.
— No problemo, jefe[33], — без выражения сказал Фердинанд.
— Очень хорошо.
Британец помедлил у двери, и один из автоматчиков открыл ее перед ним.
Вернувшись к внедорожнику, который предупредительный Гуерреро предоставил в его распоряжение, Реджинальд прикинул, как бы утаить свои последние шаги от всесильного родственника. Тот придет в бешенство, если узнает о похищении!
«Янус слишком консервативен, — подумал младший из братьев, — но иногда лучше действовать по ситуации, подлаживаясь к развитию событий».
Если все пойдет, как планировалось, и их прошение минует все инстанции, пока прошение Фарго будет лежать под сукном, братья сами будут руководить раскопками.
И если Гуерреро не поговорит о случившемся с Бенедиктом, действия его посланника не выйдут ему боком. А Янус вовсе не рвался беседовать с одержимым убийцей-социопатом, заправлявшим мексиканским отделением «Лос-Сетаса». Реджинальд привезет ему деньги в обмен на его одобрение этого инцидента, включая обещанную скидку, и заверит, что сделал все, что мог… Но сначала, конечно, он отстрижет несколько тысяч фунтов, положив их на собственный банковский счет. Бенедикт был его семьей, но он всегда обращался с младшим братом, как с капризным ребенком, и это глубоко возмущало Реджинальда.
Он шагнул на улицу из темного склада, надел солнечные очки и, рассматривая свои слегка опухшие костяшки пальцев, подождал, пока глаза привыкнут к яркому свету. Потом он кинул взгляд на свои бело-золотые часы «Патек филип уолд таймер» и подошел к «Линкольну», мурлыча песню, которую прошлым вечером, когда он развлекался с приглашенной Фердинандом шестнадцатилетней танцовщицей, играли мариачи.
Похоже, денек будет прекрасным.
Спустя два дня брат и сестра Касуэло вошли в комнату, где работали Фарго, сияя так, будто получили повышение.
— Разрешение. Все готово! Мы можем начать, когда захотим, — объявила мексиканка, размахивая в воздухе листком бумаги.
— Замечательно, Марибела! — обрадовалась Реми. — Вы будете работать вместе с нами?
Ее сомнения насчет этой женщины еще не рассеялись.
— Конечно, — отозвалась Касуэло. — Это может стать слишком важным открытием, чтобы доверить его кому-нибудь другому.
— Но как же ваша недавняя находка? Подземелья?
— На них уйдут месяцы, а может, и годы кропотливого труда. Один из наших доверенных помощников возглавляет тамошнюю команду. Поэтому мы всецело ваши, — добродушно сказала Марибела, тряхнув своими потрясающими волосами.
Миссис Фарго с бледной улыбкой потеребила золотого скарабея у себя на шее. Антонио улыбнулся ей в ответ:
— Красивое ожерелье. Едва ли я когда-либо видел такое, — сказал он, глядя на амулет.
— Спасибо. Это мой талисман, приносящий удачу. Из Испании, — беспечно сказала американка.
Сэм откашлялся — его не обрадовало, что Касуэло восхищается побрякушкой его жены.
— Давайте уладим все по дороге, — предложил он. — Я немедленно организую перевод денег. Нужно составить список необходимого снаряжения и персонала, и если перевод придет сегодня, то уже завтра мы сможем раздобыть все необходимое, а еще через день будем на раскопках.
— Отлично, — сказала Реми. — Мне кажется, что ожидание длится целые месяцы. Знаю, прошло всего десять дней, и все же…
Антонио кивнул:
— Да. Мне бы только хотелось, чтобы Карлос был здесь. Чтобы принять участие в раскопках такой важности, он бы в виде исключения нарушил свое плотное расписание.
— Есть о нем новости? — спросил Сэм, осторожно подбирая слова.
— Нет. Никаких, — покачал головой мексиканец. — Прошло уже слишком много времени. Его жена сходит с ума от беспокойства. Сами можете себе представить.
— Это необычно — такое промедление? — уточнила миссис Фарго.
— Да. Большинство преступников хотят как можно быстрее получить свои деньги, — сказала Марибела. — Ожидание не дает им ничего хорошего — только увеличивает риск. Так что это крайне необычно.
В комнате повисло напряженное молчание. Потом сеньор Касуэло потер руки:
— Нет смысла тонуть в мрачных мыслях о том, чего мы не можем изменить. Лучше сосредоточиться на том, что в наших силах, а?
— Воистину, — ответил Сэм, уставившись на экран своего айфона. — Я позвоню насчет денег. У меня осталась информация о счете, полученная от Карлоса.
— Тогда мы оставим вас, чтобы вы могли этим заняться, — решили брат и сестра.
Остаток дня прошел за составлением списков и набрасыванием наилучшего плана раскопок. Всем не терпелось приступить к работе, но следовало действовать осторожно, чтобы не повредить никакие артефакты.
Два дня спустя Фарго выскользнули из отеля «Четыре времени года» через боковой вход и нырнули в поджидавшую их машину, которой управлял один из людей Феррера. Они заказали номер в «Эль Оазисе» — мотеле в шести кварталах от древнего города. Удобства там были самые примитивные, но кондиционер и душ работали, пусть и кое-как, что уже превышало ожидания супругов.
Теперь они стояли под брезентовым навесом, дававшим желанную тень, и смотрели на возвышавшуюся перед ними заднюю часть храма Кетцалькоатля.
Лазло присоединился к Фарго, как только его в первый раз выпустили из клиники. Похоже, он чувствовал облегчение, покинув место, где его полностью контролировали, и всей душой предпочитал экспедиционную жизнь.
