— Старайтесь не беспокоиться. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы его лечение прошло как можно более безболезненно.

Потом, немного поколебавшись, она добавила:

— Я бы на вашем месте не заглядывала сюда в период Дезоксидации — к нему не будут пускать посетителей, пока эта фаза не останется позади.

Реми кивнула. Они с Сэмом поискали термин «отвыкание от алкоголя» на терминалах во время полета, и она отлично понимала, почему в это время визиты к пациенту воспрещены на семьдесят два часа или даже больше.

Четыре дня пролетели быстро. Каждая трапеза была возможностью испытать различные рестораны, рекомендованные консьержем. На второй день Фарго совершили экскурсию по городу: они часами гуляли по переполненным народом улицам всякий раз, как им позволяла это погода.

Когда они в следующий раз явились в клинику, администратор показала им палату Лазло и ушла.

— Как все прошло? — спросил Сэм у пациента.

— Много хуже, чем ожидалось, — ответил тот. Его глаза были беспокойными, но ясными. — Не хотел бы я снова пережить такое! Меня как будто протащили по битому стеклу, предварительно поджарив на вертеле. Нет, если подумать, стекло и вертел были бы даже приятнее.

Фарго кивнул:

— Есть хорошая новость: этой процедуры хватит на всю жизнь, если ты будешь вести себя осмотрительно. Как ты сейчас себя чувствуешь?

— Явно не на сто процентов, но могло бы быть хуже, учитывая все обстоятельства.

— Тебя держат на каких-то лекарствах?

— На валиуме. Говорят, есть риск заполучить от него зависимость, так что это палка о двух концах. Но он держит под контролем самые худшие симптомы.

— Тебе дали знать, когда ты будешь в состоянии путешествовать? — спросила Реми.

— Я не спрашивал, — покачал головой Кемп. — Решил, что буду работать прямо здесь. Или это не тот случай?

Супруги Фарго переглянулись.

— Мы думали, лучше будет, если ты отправишься с нами в Мехико, — сказала Реми.

— Боже всемогущий! — изумился больной. — Мехико? Должен признаться, я еще не имел удовольствия там побывать.

Он довольно долго молчал, а потом заговорил снова:

— Я надеялся, что вы сможете добыть для меня сканы документа, о котором шла речь, высокого разрешения. А еще — компьютер, чтобы я мог начать анализ, пока отбываю заключение. Тут ужасно скучно.

— Сканы у меня с собой, на флешке, — ответила миссис Фарго.

Она порылась в своей сумочке, вытащила нетбук и притворилась, что изумлена:

— А это что такое? Ой, да это же компьютер! Мы подумали, что ты захочешь приступить к работе.

Женщина положила нетбук на кровать, а флешку — на прикроватный столик, после чего еще раз порылась в сумке и нашла шнур:

— Вуаля! Теперь ты — передвижной отдел криптологии из одного человека.

— Отличное представление! — заулыбался ученый. — В самом деле отличное. Теперь только надо найти кнопку включения.

Руки Лазло дрожали, когда он взял нетбук и положил его на колени. Неудивительно, учитывая состояние, в котором он поступил в клинику. Фарго знали, что он еще некоторое время будет в паршивой форме, и уже договорились, что в клинике в Мехико понаблюдают за его дальнейшим лечением.

Через десять минут они ушли, оставив Кемпа работать над новым проектом и пообещав на следующий день навестить его снова. Потом супруги повидались с администратором, которая дала «добро» на выписку исследователя и последующее сорокавосьмичасовое путешествие, но строго предупредила, чтобы на борту самолета не было спиртного, дабы не вводить его во искушение. Американцев такое условие не затруднило, и по дороге в отель Реми передала весточку Сандре.

Выписка из клиники, состоявшаяся два дня спустя, оказалась суровым бюрократическим испытанием, и все вздохнули с облегчением, убравшись наконец оттуда и двинувшись в аэропорт. Сэм и Реми наслаждались неожиданным бездельем, но им не терпелось вернуться в Мехико: они острее, чем когда-либо, ощущали, что время не ждет. Лазло молчал как убитый о своих успехах в исследовании манускрипта — такова уж была его манера. Хотя временами он улыбался, как озорной ребенок, и Фарго приняли это за благоприятный знак.

На перелет через Тихий океан ушло на час меньше благодаря попутному ветру, но к моменту прибытия в мексиканскую столицу пассажиры все равно вымотались.

Представитель клиники, где должен был обосноваться Кемп, встретил их в аэропорту и доставил в свое заведение, находившееся в фешенебельном районе рядом с деловым кварталом. Сэм и Реми снова поселились в «Четырех временах года», куда, благодаря учтивости друга доктора Лагарда, прислали с Кубы их багаж.

Тем же вечером супруги Фарго поужинали с Карлосом Рамиресом, который оказался очаровательным хозяином и отвез их в один из лучших ресторанов Мехико, «Пуйоль», где они по-царски угостились дегустационным меню шеф-повара и всякими редкими марками текилы.

Карлос сказал, что дела с новой находкой продвигаются медленно, так как их тормозит погода — во время отсутствия американской четы три дня лил дождь, потому что через Мексику двигался массивный фронт, затопивший все в своем кильватере. И без того не очень доступные улицы стали и вовсе непроходимыми, поэтому Марибела и Антонио смогли возобновить свою работу только вчера. Рамирес добавил, что их очень взволновали фотографии, привезенные Сэмом и Реми с Кубы, и они нашли еще несколько схожих черт между артефактами в подземельях и резными изображениями из Гаваны.

Вечер подходил к концу. Фарго наелись до отвала. Теперь, когда Лазло был в их команде, они с оптимизмом относились к своим шансам на успех. Оба также посчитали большим везением, что им помогает Карлос, и сожалели, что вечер подходит к концу. Рамирес пожелал им доброй ночи и предложил отвезти обратно в отель, но муж и жена отказались, предпочитая после ужина подольше посидеть за выпивкой.

Когда они наконец покинули ресторан, Сэм придержал дверь для Реми, восхищаясь ее черным коктейльным платьем от Эрве Леже и тем, как оно подчеркивало ее формы.

— Платье выглядит волшебно, — сделал он ей комплимент. — Отличный выбор, как всегда.

— Ой, спасибо! — заулыбалась женщина. — Я не была уверена, что ты его заметишь.

— Шутишь? Мне завидуют все мужчины в Мехико. И эти красные туфли у тебя потрясающие, — добавил он в качестве поощрительных баллов.

— Эти лодочки — от Джимми Чу.

Фарго ухмыльнулся:

— Ты сразила меня этим Чу!

Янус Бенедикт поставил чашку с кофе на тиковый стол и посмотрел на острова, виднеющиеся по левому борту — их утесы поднимались вдалеке из воды, бросая вызов эрозии и человеческому прогрессу. Прошлым вечером миллионер сходил на берег вместе со своими гостями: тремя джентльменами из Сирии, которых как будто больше интересовал его набор ракет класса «земля — воздух», а также наличие русских вертолетов Ка-50 «Черная акула», которые он регулярно закупал через посредника у безденежного русского производителя.

Конечно, переговоры будут затяжными и долгими, и никакие религиозные убеждения не помешают гостям наслаждаться увеселениями на греческих островах, как не помешают им одобрить развлечения, организованные Янусом: наркотики и женщин.

У Бенедикта слегка шумело в голове после двух лишних бокалов граппы — он выпил их скрепя сердце… Но иногда человек должен приносить жертвы, чтобы его гости чувствовали себя как дома. Сирийцы, похоже, замечательно проводили время, и Янус был уверен, что они дадут за оружие более высокую цену, чем заплатили бы, предложи он им только содовую и бутерброды.

Он проверил экран своего айпода и убедился, что все трое все еще крепко спят в своих каютах. Скрытые камеры были полезны не только для того, чтобы подстраховаться на случай, если что-нибудь пойдет наперекосяк: они также давали возможность быть хозяином-виртуозом и предвосхищать любое желание гостей еще до того, как те это желание почувствуют.

Сейчас в каютах было тихо, и Бенедикт не сомневался, что сможет побыть наедине с собой еще как минимум час-другой, прежде чем ему снова придется сделаться ответственным за увеселения.