— Я рад. А теперь откройте дверь. В комнате вас ждет еще один сюрприз, если, конечно, миссис Харди в точности выполнила мои указания.

Совершенно сбитая с толку, Вирджиния толкнула дверь и с удивлением обнаружила, что комната ее благоухает пьянящими ароматами — повсюду стояли вазы с букетами из самых диковинных, экзотических цветов.

— Ах! — воскликнула она, пораженная. — Как красиво!

Рич улыбнулся, не скрывая, что ему приятна ее реакция.

— С днем рождения, мисс Китс, — сказал он и, не в силах сдержаться, наклонился и поцеловал Вирджинию в щеку.

Первой реакцией Вирджинии было негодование, но в следующую секунду, когда она уже готова была подставить ему губы, Рич отпрянул. Заговорщически улыбнувшись, он вышел из комнаты и беззвучно закрыл за собой дверь.

В тот самый миг Вирджиния окончательно поняла, что безнадежно влюблена в него.

Потрясенная, Вирджиния сидела на краешке кровати, растерянно глядя на царившее вокруг буйство красок, заново переживая события этого удивительного дня, размышляя о не менее удивительном поведении Рича. Он был внимательным, учтивым, чутким компаньоном — не более того, — даже не пытался флиртовать с ней. Им было хорошо друг с другом, более того, она оказалась беззащитной перед излучаемой им чувственностью, которую он старался тщательно сдерживать.

Ее восхищала его выдержка, но как долго еще сможет она противостоять неумолимо нараставшему физическому влечению к нему? Особенно после его щедрого подарка, после этих цветов, а главное, после его прощального поцелуя. Вирджиния мечтательно провела ладонью по щеке, которой еще недавно касались — пусть мимолетно — его губы. Поскорее бы возвращалась Нэнси, чтобы им не пришлось проводить так много времени наедине. Однако что ей делать теперь? Как вести себя, имея в виду возникшие новые обстоятельства?

Пребывая в состоянии смутной тревоги и будучи не в силах отойти ко сну, Вирджиния снова погрузилась в благоухавшую лавандовым маслом ванну, чувствуя, как по телу постепенно разливается блаженная истома. Ванна, конечно, успокаивала телесную ее оболочку, но не могла унять смятения духа. Образ Рича по-прежнему маячил перед ее мысленным взором. И по-прежнему безответным оставался вопрос: что ей делать, если он вдруг решит изменить привычному статус-кво?

Рич наивно полагал, что она является заурядной представительницей челяди, а мужчинам его общественного положения не пристало брать в жены таких женщин. Они женятся на равных — на особах подобных Кристине Кингсли или той же Вирджинии Спенсер-Китс, коей и являлась наша героиня до тех пор, пока в головке ее не созрело решение — скрыть свое подлинное имя.

Впрочем, замуж она не хотела. Вирджиния пошла на слишком большие жертвы, добиваясь собственной независимости, чтобы потом выскочить замуж за первого, кто приглянулся.

Но теперь она по-настоящему влюблена в Рича Дикерсона и, оставаясь в положении его прислуги, простых решений не ждала. Можно, конечно, взять да и уехать, но об этом Вирджиния даже помыслить не могла. Если бы только она не цеплялась за свою независимость, тогда для них не составило бы труда преодолеть разделявшие их барьеры. Вот только сможет ли он когда-нибудь простить ей ее обман, ее маскарад?

Наутро Вирджиния спустилась к завтраку, исполненная решимости оставить вчерашний день в прошлом, как приятное воспоминание. Однако решимости ее хватило только до того момента, когда она увидела Рича. У нее подогнулись колени. Но тот приветствовал ее как всегда, со сдержанной вежливостью. Будучи несколько удивлена и даже уязвлена этим деловым тоном, Вирджиния, тем не менее, в глубине души чувствовала благодарность, поскольку теперь ее собственное решение не поддаваться эмоциям казалось вполне резонным.

Приближалась осень, когда в Стэнфилд-холл вернулась Нэнси. Она пребывала в самом радужном настроении, было видно, что отпуск с друзьями пошел ей на пользу. Вирджиния как раз собиралась в Иденторп, на свадьбу сестры.

Ее чувства к Ричу можно было охарактеризовать как сложные, неоднозначные. То есть, чем больше она узнавала его, тем сильнее ее к нему влекло. Но как раз эта возбуждаемая им сила притяжения и тревожила. Со страхом она думала о том, что, если в ней не найдется сил противостоять своим чувствам, он перевернет ее жизнь.

С того самого момента, как он объявился в Стэнфилде и Вирджиния узнала, кто же ее хозяин, не проходило, пожалуй, и дня, чтобы они не встречались, хотя бы кратко, и вот теперь им приходилось расставаться, пусть всего лишь на неделю — от этого ей не делалось легче. Но ей просто необходимо побыть одной, чтобы привести в порядок свои мысли, а сделать это в Стэнфилде, когда постоянно ощущаешь его присутствие рядом, она не могла. Свадьба Лесли служила благовидным предлогом, чтобы на время остаться наедине со своими мыслями, чтобы разобраться в самой себе.

Рич провожал ее до станции. Вирджиния предпочла бы ехать самостоятельно, на машине, до самого Иденторпа, но путь был неблизкий, и она боялась, что машина по дороге сломается, а помощи ждать будет неоткуда. Взяв из рук Вирджинии дорожную сумку, Рич убрал ее в багажник.

— Благодарю вас, — сказала она. — Сумка ужасно тяжелая.

Она не могла отвести глаз от его загорелого лица, блестящих черных волос, зачесанных назад, от его серых, бесстрастных глаз.

— Да, довольно тяжелая, — согласился Рич. — Можно подумать, вы уезжаете навсегда. — С ироничной усмешкой он покосился на нее, машинально отметив про себя, как она хороша в светло-бежевом трикотажном костюме, с которым идеально гармонировала маленькая шляпка. — Вас кто-нибудь встречает в Лидсе?

— Да, — ответила она, сделав вид, что пропустила мимо ушей его замечание насчет того, что она уезжает навсегда. — На вокзале меня встретит отец.

— Наверное, ждете не дождетесь, когда окажетесь в родном доме? — спросил Рич, когда они отъехали от поместья.

— Да, я давно не видела своих близких.

— Погостите у них подольше. Вы заслужили отдых. Могу себе представить, что вы подумали, когда, впервые появившись у нас в Стэнфилде, столкнулись с таким поистине колоссальным объемом работы!.. Но то, как ловко вы во всем разобрались, как озадачили слуг, как разгребли горы бумаг в офисе, как привели в порядок отчетность, — впечатляет.

— В этом не только моя заслуга. Нэнси всегда была рядом — она замечательная женщина.

— Знаю. Однако я собираюсь нанять управляющего, как было заведено еще при моем отце. Тогда вам станет легче. — Рич смолк, затем поднял на нее задумчивый взгляд: — Вам понравилась наша поездка в Кембридж?

— Да… мне казалось, вы знаете. Особенно пикник на берегу реки.

Их взгляды встретились, и Вирджиния оказалась в плену его глаз. Она почувствовала, что щеки ее заливает румянцем, — это был первый случай, когда кто-то из них завел разговор о том памятном для обоих дне.

Затормозив перед выездом на шоссе, Рич смерил ее пристальным взглядом. Этот взгляд оказывал на Вирджинию такое же действие, какое яркий свет оказывает на мотылька. Ее неудержимо влекло к нему. В свою очередь Ричу, завороженному глубиной ее светло-карих глаз, ее чувственными, чуть раскрытыми, влажными губами, потребовалась вся его сила воли, чтобы удержаться от соблазна и не заключить ее в объятия.

Наконец они выехали на шоссе, и Вирджиния нехотя отвела взор.

— Вы вернетесь к началу охотничьего сезона? — спросил Рич.

— О да, непременно.

— Надеюсь, — шутливым тоном заметил Рич. — Надо знать Пола. Он привык получать от жизни все тридцать три удовольствия и будет в отчаянии, если не найдет здесь вас.

— Переживет, — равнодушно ответила Вирджиния. Интересно, когда ей снова предстоит счастье лицезреть Пола Кингсли — странно, что она до сих пор не встречала его в Иденторпе. — Надо полагать, вы с Полом старинные друзья?

— Вместе учились. Уже тогда он отличался своим неугомонным нравом. — Рич как-то странно посмотрел на Вирджинию, словно ждал, как она воспримет его слова о Поле, которые он произносил нарочито равнодушным тоном. — Как знать, возможно, он надеется найти ту, которая заставит его образумиться.