— Возможно. Только я не завидую женщине, которая достанется ему в жены. Он, может быть, и богат, но слишком смазлив, а в душе чересчур повеса, чтобы сохранять верность одной. — Чтобы перевести разговор на другую тему, она добавила: — Не беспокойтесь, я успею вернуться вовремя, чтобы помочь вам принять гостей.

Рич, не сумев скрыть своего удовлетворения от услышанного, простодушно улыбнулся. К счастью, Вирджиния была слишком умна, чтобы плениться чарами Пола. Ричу не хотелось, чтобы она стала жертвой профессионального ловеласа, на счету которого не одно разбитое сердце.

— Вы будете участвовать? — спросил он.

— Хотелось бы — люблю верховую езду, хотя и надеюсь, что лиса окажется проворнее собак. Я не вижу ничего забавного — или, если угодно, спортивного — в том, что свора гончих рвет на части беззащитное животное.

— Возможно, вы изменили бы свое отношение к охоте, если бы хоть раз увидели, как лиса таскает из курятника цыплят или умыкает молоденького ягненка прямо из-под материнского вымени.

— Я видела и не раз и прекрасно понимаю, что лисы это сущий бич для фермеров, и все же считаю, что есть более гуманные способы борьбы с этим злом. В конце концов, лис можно было бы просто отстреливать.

Рич улыбнулся.

— Успокойтесь. Моя свора в таком жалком состоянии, что не исключено, что в итоге именно лиса будет загонять собак.

Когда они прибыли на станцию, Рич настоял на том, чтобы проводить Вирджинию на платформу. Подсадив ее на подножку, он помахал ей рукой.

— Счастливого пути, мисс Китс. Берегите себя, и, если захотите задержаться, я не буду иметь ничего против, хотя не представляю, как мы здесь без вас управимся. Надеюсь, свадьба будет веселой. Передавайте мои наилучшие пожелания вашей семье.

Рич долго смотрел вслед удалявшемуся поезду, потом сел в машину и покатил обратно в Стэнфилд. Теперь, когда Вирджиния уехала, поместье как-то внезапно опустело.

Подъезжая к дому, Рич не заметил, как в одном из окон на втором этаже колыхнулась и замерла занавеска, остановленная рукой Нэнси, которая поспешно отпрянула от окна. Она была не слепая и видела, что между ее племянником и его секретаршей назревает роман. Нэнси была явно озабочена.

Обоих влекло друг к другу, и оба старательно делали вид, будто ничего особенного не происходит. Однако стоило их взглядам встретиться, воздух между ними словно заряжался и начинал вибрировать, и это обстоятельство не могло пройти мимо внимания Нэнси. Она понимала, что на месте Вирджинии любая другая молоденькая женщина не преминула бы подцепить столь завидного жениха, каким был ее племянник, но и достаточно хорошо знала Джин, чтобы заподозрить ее в корыстных устремлениях.

Нэнси успела привязаться к Вирджинии. Ей нравилось, как просто и естественно та чувствовала себя в Стэнфилде, словно с детства привыкла жить именно в таком доме. Казалось, она давно усвоила порядки и традиции старой английской аристократии.

Нэнси было бы жаль потерять Вирджинию, а она начинала всерьез опасаться, что девушка может расстаться с ними, если вдруг решит, что отношения с Ричем мешают ее профессиональной карьере. Со своей стороны Нэнси находила, что Вирджиния и ее племянник составили бы идеальную пару.

В связи с предстоящим браком Лесли с сыном некоего лорда с севера Англии в доме семьи Спенсер-Китс царило небывалое оживление. Когда Вирджиния прибыла в Иденторп, со всей страны уже съезжались гости, которых размещали в свободных комнатах, специально подготовленных по такому случаю.

Лесли пребывала в состоянии близком к панике, она боялась, что к сроку ничего не будет готово, тогда как ее мать, которая, напротив, являла собой образец хладнокровия и решительности, не уставала повторять, что все будет в порядке. Разумеется, если они успеют сшить платье для Вирджинии, которая должна была предстать в роли подружки невесты.

Поскольку Вирджинии была уготована такая почетная роль, леди Вудсворт решила заказать платье в ее отсутствие, воспользовавшись имевшимися мерками. Впрочем, она, не теряя времени, дала понять дочери, что это крайне неудобно, что та должна успеть на примерку и что на ее помощь в организации свадьбы в Иденторпе очень рассчитывают.

В данном случае не имело смысла снова заводить разговор о том, что она самостоятельная женщина и живет своей собственной жизнью, что у нее ответственная работа, и она не может приезжать домой по первому зову матери так что Вирджиния лишь вздохнула и смиренно ответила:

— Да, мама.

В отличие от нее сестра Лесли не стремилась обрести личную свободу и не тяготилась своей принадлежностью к аристократии. Ее вполне устраивала тихая, размеренная сельская жизнь с ее прогулками верхом в сопровождении собачьей своры, с благотворительными мероприятиями в пользу консервативной партии, которые время от времени устраивала ее мать.

Лидс давно не видел такого красочного зрелища, каким явилась ее свадьба. Событие широко освещалось в местной прессе, к месту действия были стянуты лучшие силы, репортеры и фотографы. Толпы охочих до зрелищ зевак стояли по обочинам, провожая жадными взглядами свадебную процессию — жениха, подружку невесты, наконец, саму невесту в великолепном наряде под руку с исполненным гордости отцом.

Классовые различия уходящего в прошлое мира еще воспринимались как нечто само собой разумеющееся, как фундаментальные основы общества, еще не стали предметом ненависти и раздора, и простолюдины с удовольствием наблюдали за гостями, сплошь аристократами, прибывавшими в сверкающих автомобилях, с шоферами в ливреях и мчащимися перед экипажами слугами.

Лесли держалась со спокойным достоинством — идеальная невеста, сказала ее мать, многозначительно покосившись в сторону Вирджинии. После бракосочетания в поместье Иденторп был устроен роскошный прием. Денег на провизию и богатое приданое для невесты не жалели.

Были, конечно, и бесчисленные речи, и тосты в честь счастливых молодоженов, и огромный праздничный торт, и фотографии на память, — и, наконец, молодые переоделись и отбыли в свадебное путешествие. Медовый месяц предстояло провести на юге Франции. Гости разъехались, и вскоре дом опустел.

Вирджиния с облегчением вздохнула, когда праздничная суета улеглась. До возвращения в Стэнфилд оставалось еще два дня, в которые она оказалась предоставленной самой себе. И если дни, предшествовавшие свадьбе, прошли в бесконечных хлопотах и ей просто некогда было думать о Риче, то теперь все ее мысли были только о нем.

В глубине души она понимала, что если хочет заниматься собственной карьерой, то лучше уехать из Стэнфилд-холла, каким бы болезненным ни было для нее такое решение. Однако именно в эти дни Вирджиния обнаружила, что она всего лишь слабая женщина, потому что мысль о том, что ей придется расстаться с Ричем, была для нее невыносима. Но если она не сделает этого сейчас, то уже не сможет сделать никогда. В конце концов она подумала, что после охоты скажет ему о своем решении оставить Стэнфилд.

Лорд Вудсворт не мог поверить, что молодая женщина, сидевшая напротив него рядом с матерью за обеденным столом, со склоненной над тарелкой златокудрой головкой, некто иная, как его дочь. Все в ней, вплоть до волевого очерка подбородка — чего он раньше не замечал, — свидетельствовало о том, что перед ним человек, сделавший свой выбор и упорно, если не упрямо, добивающийся своей цели. Такова жизненная необходимость, словно говорила она, если ты хочешь преуспеть в этой жизни.

Но было в ней и что-то еще. Еще в детстве Вирджиния никогда не умела скрыть от отца, если на душе у нее было тяжело.

— Теперь, когда Лесли нет с нами, дом будет таким… пустым, — сказала леди Вудсворт.

Вирджиния устало покосилась в сторону матери.

— Мама, но ведь с тобой остается Мэдлин, тебя навещают дети, часто приезжает Саймон…

— Дорогая, может, ты могла бы почаще наведываться домой. Мы так редко тебя видим.