«Вы хоть раз без меня мыли за собой посуду?! – раскатилось по первому этажу. – А почему в прачечной бардак? Это не дом, а холостяцкий притон! Где Галкина миска? И кто-нибудь, пойдите сюда! Я курицу из морозилки выцарапать не могу!»

– Ки, пожалуйста, не так громко, – крикнул Лис.

Оля прижала улыбку, и на круглых румяных щеках образовались детские ямочки.

– Извини, – Лис в отчаянии обернулся к подруге. – Ки слегка драматизирует обстановку. На самом деле…

В кухне звучно опрокинулся табурет, хлопнул дверцами подвесной шкаф и что-то дробью раскатилось по полу. Лис дождался окончания какофонии и продолжил свою мысль.

– …всё не так скверно, как ей кажется. Просто понятия о порядке у нас разные.

Оля рассмеялась.

– Лис, давай спустимся вниз, и я помогу Ки убраться.

– Ты же у нас в гостях! – опешил юноша.

– Одно другому не мешает, – заявила Оля и живо сняла летний пиджачок. – Куда можно повесить?

Участников процесса приготовления обеда оказалось более чем достаточно. Тур и Ворон некоторое время наблюдали за кухонной катавасией в исполнении Ки, Деда, Оли и Лиса, а затем незаметно удалились в свой кабинет. Пока Тур методично исследовал на себе послеоперационный рубец, Ворон позвонил Марине. Она сдержанно сообщила, что отдыхает прекрасно, выслушала уверения Владимира Полозова об отличном состоянии дел и выразила надежду на скорую встречу.

– Приедем при первой же возможности, – пообещал Ворон. – Да. Конечно, вдвоём. Обязательно.

На сём разговор закончился, и братья грустно посмотрели на погасший дисплей мобильника.

– Мы потеряли её, Ворон, – тихо проговорил Тур. – Её сказка закончилась.

– А была ли сказка? Мы же не сделали ничего, чтобы построить настоящий крепкий мост в её внутренний мир.

В кабинете сгустилось знакомое информационное пространство.

«Ага, вот вы где! – Кикимора размазалась по двери синеватым силуэтом. – Между прочим, обед подан! Живо переодевайтесь и к столу!.. Ой, мамочки! Тур?!»

– Ки, ты прелесть, – вмешался Ворон. – Но прошу тебя, замолкни.

Как раз этого Кикимора делать не собиралась.

«Вы что тут без меня натворили? – привидение заполнило всё помещение. – Тур! Тебя стрельнули? Тебя? Это же невозможно! Кто посмел стрелять в доктора Полозова?! Ворон, а ты куда смотрел? А ну, покажите мне того негодяя! Я из него мозги выдую!»

Взгляд Ворона накалился, ибо другого способа успокоить «громогласного» призрака в первом приближении не нашлось. Но Тур решил проблему проще.

– Того негодяя на этом свете уже нет, – спокойно сообщил он и невозмутимо застегнул рубашку. – Ворон посодействовал, кстати. Поводов для беспокойства не осталось. Поэтому возвращайся в гостиную и не разноси информационный гул по всему дому. Договорились?

Кикимора собралась в облик куклы.

«Ладненько. А тебе не больно? Нет?.. А не врёшь?.. Ну всё, молчу, молчу!»

– Умница, детка, – кивнул Ворон и притушил взгляд. – Иди, мы спустимся через пять минут.

Над лесом сгустились сумерки. Дневное тепло притаилось возле самой земли, а сквозь сосновые кроны опустился ночной холодок. В парке перед домом стояла глухая тишина. Фонари во дворе не работали. Ворон отключил внешние осветители незадолго до назначенной встречи.

Оля и Лис ждали на крыльце. Оля волновалась. Лис чувствовал, как дрожь пробегает по её спине, заставляя зябко кутаться в шерстяную кофту. Желание оградить девушку от беспокойства и согреть своим телом стало непреодолимым. Он набрался смелости и осторожно обнял Олю за плечи. Она не вздрогнула, не попыталась отодвинуться, лишь сжалась чуть-чуть, будто от щекотки.

– Я увижу отца? – еле слышно проговорила она.

– Да. С минуты на минуту. Главное, не пугайся. Я рядом.

– Спасибо, – она робко улыбнулась. – Ощущения необычные. Вроде бы он совсем близко, но… с другой стороны. Я зеркала не люблю поэтому.

В разорванный воротами круг медленно влилось густое тёмное пространство. Замерло между деревьями и обрело очертания человеческой фигуры.

– Папа? – Оля сделала несколько шагов вниз по лестнице и остановилась.

– Иди, – шепнул ей Лис. – И не оглядывайся. Никогда не оглядывайся!

Девушка решительно пошла вперёд.

Лис усилием воли притупил слух. Он видел, как Оля говорит. Чувствовал информационные всплески призрака, представлявшиеся девушке словами, но старательно избегал принимать в себя всё, что происходило сейчас в темноте.

За неосвещённым окном серверной лениво качались два блёклых огонька. Тур и Ворон стояли друг против друга и курили. Фразы изредка просачивались сквозь молчание. Лис начал невольно внимать беззвучному разговору.

Тур, дай ему силы дотронуться до дочери.

Нельзя. Он стоит по ту сторону мира.

Пауза.

Тур, он её отец. Он скоро уйдёт. Ну, ты же можешь это сделать!

Я могу. Но сможет ли девочка забыть это прикосновение? Мёртвое прикосновение, брат!

Давай сделаем его живым. На миг. Всего на один миг! Ну?

Хорошо…

Лис затаил дыхание. Ночной гость поднял руку и бережно провёл ладонью по щеке дочери.

– Папа!

Голос Оли был тих, но Лис услышал его, как отчаянный крик. И прозвучавший тихий ответ, поставивший последнюю точку:

– Девочка моя… Прощай.

Оля покорно отступила, но не повернулась, а продолжала пятиться назад, не отрывая взгляда от образа погибшего отца. Сделав так три шага, она решительно смахнула пальцами слезу.

– Прощай, папа.

Встала к призраку спиной и мужественно пошла к крыльцу. Поднялась по ступеням, открыла дверь и, не позволив себе задержаться на пороге, скрылась в тёмном холле.

Тур открыл Переход. Ворон ступил на незримый мост.

– Виктор, иди за мной.

Тот согласно приблизился к проводнику.

– Ей нужны мудрые друзья и надёжная опека.

– Мы присмотрим за ней, – ответил Ворон. – Обещаем.

Переход канул в небытие.

Тур затворил ворота и взял близнеца за плечо. Ворон вздрогнул. В остывших глазах проснулась жизнь. Близнецы отошли от окна и медленно направились в гостиную.

В глухой темноте Тур слушал тишину. На столе в кабинете остались открытые папки и тетради, исписанные ровным почерком, распечатки рентгеновских снимков и результатов функциональных исследований – история болезни Павла Симеоновича. Доктор Полозов отложил поиски решения, ибо между строк медицинских отчётов логично прописалась безнадёжность.

– Кх, – Дед возник подле.

Тур поднял голову и вопросительно взглянул на болотника.

– Тама Оля, это, не спит до сих пор, – сообщил тот и, когда брови Тура неодобрительно сползлись к переносице, смущённо добавил. – Я уж заглянул к ней одним глазком. Мне-то что, мне можно. Я старый, да и, это, неживой. Сходил бы к ней, поговорил. С родителем всё-таки простилась.

– Думаешь, она хочет сейчас с кем-то разговаривать?

– А как же! Человечье слово, оно, это, лучше всякого успокоительного. Я б и сам поговорил, да, это… Не знаю, чо сказать.

Всеволод Полозов встал.

– Схожу, Дед. Хотя тоже не знаю, что сказать.

Он в раздумье поднялся на второй этаж, остановился перед гостевой, помедлил и негромко постучал.

– Войдите, – откликнулась Оля торопливо. – Всеволод Васильевич, это вы?

Тур притворил за собой дверь. В комнате тускло горел ночник, оттеняя усталое бледное лицо девушки.

– Спасибо, что вы зашли, – Оля, вставшая навстречу, нерешительно опустилась на краешек застеленной кровати.

– Не спится? – Тур присел напротив на стул.

– Папу вспоминала, – просто ответила девушка. – Всеволод Васильевич, он два года скитался по чуждому пространству только из-за меня. Стоял рядом, а я его не слышала и не видела. Это ведь страшно, потому что одиноко.