– Он всем сердцем любил вас, Оля. Значит, он никогда не оставался одиноким.

– Всеволод Васильевич, – она заметно заволновалась, – можно вас попросить?

– Конечно. О чём?

Она потупилась.

– Не называйте меня на «вы», пожалуйста. И Владимир Васильевич пусть не называет. Мне как-то… неудобно, непривычно. И…

Тур понял её.

– Никто из нас не заменит его.

– Я знаю, – поспешно произнесла Оля. – Просто мне будет спокойнее, если будет проще.

Она замолчала, сбившись в торопливой речи.

– Ну что ж, – Тур мягко улыбнулся в усы, – будем проще.

Оля частично успокоилась.

– Папа сказал, что вы согласились взять меня в ученицы.

– Лишь в том случае, если ты сама изберёшь меня себе в учителя, – ласковая улыбка затаилась в чёрной короткой бороде.

Оля выпрямила спину.

– Я буду врачом, – твёрдо произнесла она. – Как отец. И как вы.

Всеволод Полозов невольно вздрогнул. Девушка повторила его слова, сказанные давным-давно в сквере бедной районной больницы.

– Я не верю, – продолжала Оля, – что в нашем мире всё стало покупаться и продаваться. Я закончу училище и поступлю в медицинскую академию. Всеволод Васильевич, ведь не только же деньги решают судьбы людей? Ведь знания, способности, желание, труд тоже что-то значат?

– Я хочу верить в это, Оля, – тихо ответил доктор Полозов.

– Вы разрешите мне смотреть на ваш опыт?

– К сожалению, моя работа не всегда проводится так, – Тур медленно подбирал слова, – как допускается законом. Ты должна знать это, прежде чем решишься учиться с моей помощью.

– У медика самый главный закон – здоровье пациента, – Оля привстала. Круглые гладкие щёчки налились румянцем. – Вы позволите мне наблюдать за вашей работой, Всеволод Васильевич?

Тур посмотрел в её глаза, по-детски наивные и по-взрослому молящие.

– Позволю. И весьма вероятно, что скоро состоится первый серьёзный урок для нас обоих.

Он осёкся. Впутывать юную медсестру в дела Декана было не просто нелепо, а по-настоящему опасно. И это никоим образом не входило в планы доктора Полозова. Но фраза вырвалась вопреки здравому смыслу, будто родилась в подсознании задолго до нынешнего разговора.

– Время покажет, – автоматически добавил он не то для себя, не то для девушки.

Диссонанс, возникший между логикой и интуицией в сознании доктора Полозова, от Оли не ускользнул.

– Всеволод Васильевич, вас что-то тревожит?

– Нет. Пока нет.

То была неточность, граничащая с ложью, ибо нечто за порогом дома действительно вызвало у Тура неясную тревогу. Но Оля приняла его ответ за истину и переключилась на другое.

– Всеволод Васильевич, – в голосе появилась нерешительность, – наверное, мой вопрос покажется глупым, но… как вы думаете? Папа сказал мне, чтобы я не обижалась на мать. Понимаете, получилось так, – Оля заторопилась, – что я знаю. Конечно, она не обманула меня с этой командировкой, но я-то знаю, куда она поехала. В том городе живёт человек, которого она, кажется, любит. Как вы думаете, отец завещал мне уважать маму только потому, чтобы ей было спокойно и хорошо? Мне нужно делать вид, что я не знаю правду? Тогда получится, что я вру.

В первый момент Тур был застигнут врасплох. Но пока Оля спешила изложить свои сомнения, он успел собраться с мыслями.

– Я полагаю, речь шла отнюдь не о лжи ради видимого спокойствия. Родителей должно уважать, даже если их поступки выглядят не всегда корректными. Отец просил тебя признать право матери поступать так, как она считает нужным. Не осуждай её за другую любовь. Любовь вообще самое сложное человеческое чувство. Что бы там ни было, отец и мама вырастили и воспитали тебя. В тебе память их обоих. Пожелай ей счастья, искренне, от души. Это будет лучший подарок от дочери, вступающей во взрослую жизнь.

Девушка задумалась.

– Но что ей стоило просто мне сказать? – прошептала она. – Неужели бы я не поняла?

– Оля, – Тур подсел к ней и опустил ладонь на сомкнутые, будто в молитве, руки, – не осуждай. Многие боятся правды. Прости её, а сама постарайся никогда не бояться. Хотя это трудно, поверь мне, девочка.

– Я попробую, – Оля тяжело вздохнула и вдруг вздрогнула. – Всеволод Васильевич, ваши руки…

Тур быстро встал. Кисти стремительно холодели.

– Не волнуйся, у меня так бывает, – быстро произнёс он.

Подошёл к окну и осторожно приоткрыл штору. За лесом по дороге катился неразличимый гул. Тур не мог определить, тем или этим миром порождено странное явление. Но ничего доброго оно не предвещало, судя по заледеневшим пальцам и омертвевшей коже на руках.

– Оля, выключи свет, – пробормотал Тур, до боли в глазах всматриваясь в ночь. Темнота в комнате не прибавила видимости.

– Всеволод Васильевич, что там? – любопытство девушки носило строго рациональный характер. Она приготовилась встречать неведомое без страха и паники.

– Вряд ли что-либо серьёзное, – обронил Тур и добавил как мог непринуждённо. – Оля, оставайся в своей комнате. На всякий случай.

На пороге кабинета Тур столкнулся с близнецом. Неясное явление подняло Ворона с постели, как по тревоге, но одеться он почти успел, лишь на ходу заправлял под ремень наспех натянутую майку.

– Кладбище, – сообщил он вслух, полагая, видимо, что всё остальное брат уже понял.

– Конкретнее? – уточнил Тур.

– Мне снилось кладбище, – Ворон был не столько встревожен, сколько обескуражен кошмарным сном. – Кто-то курочил могилы. Кажется, совсем недавно.

Из своей спальни высунулся Лис.

– Братцы, вы слышите, что творится на дороге? – шёпотом спросил он. – Какой идиот гоняет среди ночи по шоссе на гусеничном тракторе?

Близнецы напряжённо посмотрели друг на друга.

– Лис, живо одевайся и иди к Оле. Отвечаешь за неё головой, – распорядился Ворон.

– Дед, сделай так, чтобы собака не вздумала лаять! – подхватил Тур.

– И чтоб ни одна лампочка не горела, – продолжал Ворон.

«Эй, что тут происходит?» – Кикимора вылезла сквозь перекрытие этажей.

– Наша задача не привлекать внимания, – объяснил Тур.

– Вот именно, – поддержал Ворон и быстро пошёл вниз по лестнице. – Проверю камеры.

Рёв двигателя стал различим. К надрывному гулу трактора примешались вопли из аудиодинамиков и звук моторов двух автомобилей.

– Опаньки! Молодёжь развлекается, – сердито заявил Дед.

– Лучше бы они развлекались подальше от нашего дома, – заметил Тур и направился за близнецом. – Лис, будь начеку!

Гвалт на шоссе эхом разносился над лесом. Острый слух Лиса уже улавливал отдельные голоса в плотном шумовом фоне.

– Кто это? – шёпотом спросила Оля.

– Понятия не имею, – невольно подражая Ворону, отозвался Лис, стоящий у окна под прикрытием гардины. – Похоже на хулиганьё из соседнего посёлка. У нас однажды такое случилось. Года два назад. В стельку пьяные парни пытались вломиться к нам на двор среди ночи. Тогда их было четверо, но сейчас, вроде, значительно больше…

– А если милицию вызвать? – робко предложила девушка.

– Бессмысленно. Они же не покушаются на частную собственность, просто спать мешают… О, нет!

Лис отпрянул и прислонился спиной к стене.

Оля вскочила.

– Что там?

– Н-ничего, – он тряхнул головой, но от запаха озона, просочившегося в ноздри, не отделался. Пришлось принять очевидный факт: замеченный сквозь пространство усмехающийся лик под фантомной каской был не плодом воображения, а совершенно реальным призраком из плеяды заложных Пятницы.

«Галку бы сюда! – пронеслось в сознании. – Они все боятся чёрных собак».

Но Галка, усыплённая своим бывшим хозяином и запертая для надёжности в чулане возле кухни, была изначально выключена из игры.

На шоссе взвыл грубый мотор. Его рык подхватили две легковые автомашины и несколько мотоциклов.

– Плохо дело. Сюда повернули, – Ворон выпрямился.

Голубоватые блики монитора прокатили его тень по опущенным жалюзи.

– Пугнуть оружием? – Тур высказал вслух мысль брата.