– С меня причитается. Спасибо… Не бери в голову. Я всё понимаю, – закончил Всеволод Полозов.

Трубка возвратилась на рычаг.

«Ну?» – вырвалось из сумрака коридора.

Тот же вопрос застрял в глазах Ворона.

– Основное было на автоответчике, – пояснил Тур со вздохом. – Никаких официальных бумаг Киселёв дать не может. Его уже вздрючили за самодеятельность с нашими пробами. А он к тому же растрезвонил о диоксинах по всей лаборатории.

– Это же Киселёв! – Ворон развёл руками.

– В общем, подписей и печатей у нас нет. Анализы крови я заберу в лучшем случае завтра после полудня.

– Опиши ситуацию с точки зрения химика. На грамотное письмо и без печати обратят внимание.

– Если найдётся грамотный читатель письма, – Тур криво усмехнулся.

– Брат, даже с тем, что у нас имеется, нужно выходить на «органы», – поднажал Ворон. – И немедленно!

«Лис, а Лис, там, в гостиной, близнечики опять в дебаты ударились! – Кикимора бодро выплыла из стены комнаты. – Эй, тебе разве не интересно?»

– А?

Юноша рассеянно взглянул на блазеня.

«Лис, тебе опять влетело?»

– Нет. С чего ты взяла?

«С твоей мордашки. Тебя как будто мешком по башке огрели!»

Лис встряхнулся и растянул губы в улыбке.

– Всё в порядке, – сообщил он.

«Ты что, влюбился, что ли?» – беззастенчиво спросила Кикимора.

– Во, сказанула! – взвился парень. – Никуда я не влюбился…

Ручки и карандаши в карандашнице весело стукнули друг об друга.

«Ой, завирать-то! А ну, колись. Она какая?»

– Отвяжись, – Лис насупился.

«Ладненько. Потом расскажешь, – смилостивилась призрачная подруга. – И учти, я ревновать не собираюсь. Не дура же я, в конце концов. Ведь я тебе как сестра. Правда?»

Лис поднял глаза. Кикимора висела перед ним невидимым облачком, и о присутствии её говорил сейчас лишь тонкий неопределённый аромат. Лис непроизвольно потянул носом. Пахнуло уютом. Ненавязчивые запахи горячего камня и свежей хвои, тёплого хлеба, кофе и сигаретного дыма, электроники и книжной пыли, сладковатый – бензина и едкий медицинский душок сплелись в многоликий букет. Так представился чуткому обонянию родной дом.

– Правда, Ки, – тихо ответил Лис.

– Да как же я тебе пройду туда, где не был ни разу, ядрён-батон! – Дед возмущённо приподнялся над креслом. – И это, распишусь на бумажине?

– Я буду стоять под окном. Прокуратура на первом этаже и…

Тур отрицательно качнул головой. Ворон замолчал.

– Идея неплохая, но, увы, не реализуемая, – подытожил доктор Полозов и посмотрел на часы. – Всё, время вышло. Мне пора на дежурство. Отложим до завтра.

– Удачи! – запоздало среагировал Ворон.

Лис поднялся, посчитав, что вопрос исчерпан. Обсуждение в столь ранний час, по его мнению, и должно было закончиться ничем, поскольку трезвые мысли ещё не проснулись, а изощрённые фантазии, навеянные сном, в семействе не приветствовались никогда.

«Ворон, а Ворон, – подала голос Кикимора, – давай я отнесу заявление. Пусть Лис вместе со мной пройдётся по кабинетам, а я потом по той же дорожке, только одна. А?»

– Прокуратура берёт к рассмотрению либо письменные документы, присланные почтой, либо личные заявления граждан. Личные, – Владимир Полозов подчёркнуто повторил ключевое слово. – То есть, представленные личностью. Дед худо-бедно на эту роль потянет. С моим участием. А вот ты, детка, не подходишь. Извини.

Чайная ложка печально звякнула о блюдце.

– Ворон, – Лис оживился, – если уж ты так не доверяешь почте, что мешает просто записаться на приём к прокурору? Я могу сходить, например.

– Например, нам мешает наша звучная фамилия. Как только Беляк пронюхает, что Полозов – не важно, который именно – наведывался в природоохранные органы… Короче, сам вычислишь результат. И, кстати, что ты ответишь прокурору на первый же законный вопрос: каким боком вы, молодой человек, связаны с упомянутой деревней и этой самой свалкой?

– Слышь-ка, Ворон, – позвал Дед из кресла, – почто вы вокруг своих персон крутитесь? Пошли бы в сельсовет, объяснили всё, подсказали, как бумажину написать и куды делегацию отправить. Народ-то, он, знаешь, за своё здоровье не меньше вашего радеет.

– Народ? – Владимир Полозов обернулся к призраку. – Я этот народ насилу убедил анализы сдать. Ради их же здоровья.

– Э, погоди, – Дед прищурился, – ты разве хоть одной мыслёй дал им понять, зачем взаправду к ним медики прикатили? Не дал. А я, это, вам сразу сказал: нечего в прятки играть. Начали хорошее дело, так заручитесь людской помощью. Для людей, но без людей – это, помнится, ещё в семнадцатом году проходили. Чего получилось-то?

– Ты ещё Французскую революцию вспомни, – Ворон опёрся ладонями о стол и нехотя поднялся.

– Французскую не знаю, а про нашу родимую от своего деда много чего слыхал, – не унимался болотник. – И про то, как хороших мужиков в тьму-таракань ссылали, и как повсюду пожары пылали, и про продразвёрстку тоже, и про…

– Стоп.

Дед, застигнутый на взлёте эмоций, замер над креслом, будто плакатный оратор на трибуне. Ворон медленно развернулся к призраку лицом.

– Пожары пылали, говоришь… Так. История подождёт.

Лис с опаской покосился на старшего брата. Слишком уж горячими были его глаза.

– Дед, ты нам поможешь?

Болотник поёжился под огненным взглядом.

– Ты это, полегше. Я ж не отказываюсь. Просто не могу. Не могу я пройти, куда не знаю дороги.

– Дед, – Ворон быстро приблизился к призраку и присел на корточки перед креслом. Огненная буря в бездонных глазах сменилась букетом ярких искр, – мы пойдём вместе. Ты обернёшь меня собой.

– Оп-паньки!

– Одному блазеню это удалось. Он забрал меня в свою локальную информационную среду, как в Переход, и я оказался вне времени и вне огня. А теперь я пойду под прикрытием твоей информации, с твоим лицом, но не промеж берегов того и этого света, а непосредственно в существующей реальности. Сам поговорю с прокурором, покажу фотографии и подпишу любые бумаги. Они устроят проверку, и, убедившись в правоте наших слов, откроют дело. И порядок! Более ничего не требуется. Главное, запустить этот чёртов бумажный механизм!

Образовалась недоуменная пауза.

– Ворон, – неуверенно вмешался Лис, – а не проще последовать совету Деда и сходить в сельсовет?

– Лис! – Владимир Полозов гневно глянул на брата. – Я тебе потом объясню про сельсовет. Договорились?

Вторая часть реплики была сказана вкрадчиво милым тоном, и юноша поспешил исчезнуть из поля зрения автора сумасшедшей идеи. А тот вновь обратился к болотнику.

– Решайся, Дед. Давай. Ведь получится!

– Ты это, сынок, пыл-то поубавь, – озадаченный, болотник втёк в кресло. – Я попробую, конечно, но вдруг чо не так пойдёт?

– Я буду без очков, – обезоруживающе улыбнулся Ворон.

Из машины Ворон позвонил брату в больницу, и телефонный спор затянулся на полдороги. Доктор Полозов совсем не приветствовал замысел близнеца. Более того, считал поход в прокуратуру преждевременным на фоне изменившихся обстоятельств. А именно, результатов анализов из лаборатории, которые в данный момент лежали на столе главного врача областной больницы. По словам Тура, главврач, потрясённый итогами проверки, уже готовил письмо в облздравотдел администрации и в службу санэпиднадзора. Ворон, в свою очередь, доказывал необходимость скорейшего объявления проблемы диоксинов сразу нескольким инстанциям независимо друг от друга. Под пламенным напором близнеца Тур отступил. Лис расслышал его невнятное: «Вероятно, ты прав».

– Ты его не убедил, – заметил Лис, когда брат убрал сотовый.

– Формально убедил. А фактически – жизнь рассудит. Кому-то следует уступать в таких ситуациях. Ради дела. Тормози. Приехали.

Борис Полозов послушно подвёл машину к тротуару.

Ворон аккуратно достал из кармана невесомые перчатки и тщательно натянул на кисти. Затем задумчиво снял очки.