«WikiLeaks» в России — небольшая выборка материалов, способных представлять интерес для русского читателя, из ресурсов самого знаменитого сегодня в мире сайта, объявившего войну самому понятию «государственная тайна». Названия подборок, составивших сборник: «Путин отходит от дел?», «Робин и Бэтмен, или Кто есть кто в тандеме Медведев — Путин», «Лужков на вершине пирамиды коррупции», «Украина: Тимошенко — жаждущий власти популист», «Эстония: кто стоит за атаками на ее компьютерные системы?» и т. д.

Составитель Сергей Костырко

[1] Фрагменты «Гамлета» в переводе Алексея Цветкова см.: «Новый мир», 2008, № 8.

ПЕРИОДИКА

«АПН», «Бизнес», «Взгляд», «Волга», «Время новостей», «Голос России», «Грани.Ру», «День литературы», «Дневники слова», «Живая Литература», «Завтра», «Известия», «Известия. Казахстан», «Итоги», «InLiberty.ru/Свободная среда», «Коммерсантъ», «Коммерсантъ/Weekend», «Литературная газета», «Литературная Россия», «Lenta.Ru», «Москва», «Нева», «Новое время/The New Times», «Новые облака», «Новые хроники», «Огонек», «OpenSpace», «OZON.ru», «Петербургский театральный журнал», «ПОЛИТ.РУ», «Профиль», «Рабкор.ру», «Русский Журнал», «Citizen K», «SvobodaNews.ru», «Топос», «Toronto Slavic Quarterly», «Фонтанка.ру», «Частный корреспондент», «Эксперт»

Кирилл Анкудинов. Анима. Под знаком Луны. — «Частный корреспондент», 2010, 8 декабря <http://www.chaskor.ru>.

«В современной поэзии существует одна очень интересная школа, линия, тенденция, восходящая к Марине Цветаевой. Это школа поэтесс (не поэтов). Пламенных максималисток, испытывающих мироздание на прочность. Такие поэтессы всегда бывают склонны к резким политическим заявлениям (что понятно: им мало „чистого искусства”). Их слава — процентов на девяносто — зиждется на политической составляющей. Это задевает, уязвляет меня, поскольку я вижу, что в данной ситуации политика вторична, а первичен — талант. Ведь способность к острейшему экзистенциальному чувствованию мира — это талант, дар. Он разъедает личность, подобно тому, как кислота проедает стенки кувшина. Где именно кувшин продырявится, справа или слева, и куда польется его кислотное содержимое, направо или налево, — это, в общем, зависит от случайных обстоятельств. Для меня, для моего сознания странно схожи две поэтессы, занимающие диаметрально противоположные идеологические позиции, — Елена Фанайлова и Марина Струкова».

Андрей Архангельский. Великий малый. — «Взгляд», 2010, 2 декабря <http://www.vz.ru>.

«Интеллигенция должна отдельно поблагодарить [Вуди] Аллена — за легитимацию образа астенического, нервного, рефлексирующего мужчины. Американскую культуру упрекали за то, что она ставит знак равенства между неврастенией/сексуальными отклонениями/фобиями и интеллектом, тем самым внушая массам мысль, что человек мысли есть выродок и извращенец по определению. Аллен, с одной стороны, этот штамп как бы закрепил — с другой же стороны, он приучил общество относиться к этому типу если не с любовью, то со снисхождением. <…> Для русского кино 1990-х это тоже могло бы стать важнейшей задачей, но не стало: здесь предпочли создать тупую пародию, шарж на интеллигента, которая вызывала не сочувствие, а бешенство и желание растоптать гниду».

Андрей Архангельский. Девочка с зигом. — «Взгляд», 2010, 17 декабря <http://www.vz.ru>.

«…нужно дать „улице” возможность говорить открыто, сформулировать свои требования».

«Необходим словесный обмен упреками в эфире — это как экстренная терапия. Необходимо, чтобы взаимные упреки были высказаны не только в блогах, чтобы их услышали не только „свои”, но и „чужие”. Это взаимно заставит быть более сдержанными в выражениях. Но пусть говорят — в передаче у того же Малахова. Не о попсе, а о своих страхах и ненависти. Пусть говорят и слышат друг друга».

Андрей Архангельский. Машина из бога. — «Огонек», 2010, № 49, 13 декабря <http://www.kommersant.ru/ogoniok>.

«Я уже знаю, что, например, лучшие страницы у Пелевина всегда — с 1-й по примерно 120 — 150-ю».

«Если раньше у Пелевина отсутствие ответа на вопрос „кто всем управляет?”, по крайней мере, не мешало его герою „выйти” или „уйти” — в пустыню, из поезда, из компьютерного сна, то теперь этот герой не то что не желает выходить, но даже и рождаться. В сценарии в такие моменты обычно пишут: „Автор бессильно опускает руки”. Но вот что самое интересное: когда писатель опускает руки, литература как раз расправляет плечи и приподнимается. Пелевину не хватало бездны — и, по-видимому, он в нее заглянул, — что случается вообще со всяким крупным талантом. Ларс фон Триер ответил на это своим жутким „Антихристом”; Пелевин тоже отозвался — мрачной, едкой социальной иронией и констатацией бессилия. Но литературе от этого разочарования только польза».

Андрей Ашкеров. С царем в голове. — «Русский Журнал», 2010, 6 декабря  <http://russ.ru>.

«С точки зрения политкорректности истина — эффект монополизма в любом из его проявлений. Однако демонополизация всегда оборачивается приходом других монополий. В данном случае это монополия речевого этикета, переводящего этические проблемы в технические, а проблемы истины — в проблемы словоупотребления».

«Кажется, что политкорректность состоит в избегании крайностей (сродни аристотелевскому), но подступившись ближе, видишь, что политкорректность — в оппозиции к мышлению (со всеми его „просвещенческими” атрибутами вроде самостоятельности)».

«Интеллигент сегодня — делегат научно-образовательной системы, превратившейся из места поиска истины в инструмент малобюджетной социализации для тех, кто не может ни „вписаться” в рынок, ни изменить его „конъюнктуру” в свою пользу».

Андрей Ашкеров. Реквием по нулевым. — «Русский Журнал», 2010, 21 декабря <http://russ.ru>.

«Моральные суждения окончательно превратились в код, который существует, но не мобилизует и не обязывает».

«Долг стал формой правильного поведения, но не проблемой, сталкиваясь с которой субъект претендует менять себя и выступать автором по отношению к собственной судьбе».

«При этом нулевые стали такой эпохой, когда усиливается и становится все более стихийным страх перед завтрашним днем. Сегодня этот страх лечится двумя средствами. Во-первых, ампутацией индивидуального воображения (которое вытесняется промышленным аналогом — к примеру, рекламой). Во-вторых, превращением любого образа будущего (и порождающих его „авангардов”) в предмет ностальгии, как если бы это будущее уже существовало когда-то прежде».

Дмитрий Бавильский, Игорь Манцов. Как страшно жить? Диалог декабря. Страшно сейчас именно потому, что речь и реальность практически не пересекаются. — «Частный корреспондент», 2010, 16 декабря <http://www.chaskor.ru>.

« Дмитрий Бавильский: Кажется, что главный слоган последних лет, выкрикнутый теледивой и подхваченный пародистами — „Как страшно жить”, — затмил классические русские вопросы „Что делать?” и „Кто виноват?”, выдвинувшись на авансцену повседневной бытовой жизни. <…>

Игорь Манцов: Мне-то и „классические русские вопросы” не кажутся сколько-нибудь плодотворными. Да и никакие они не русские , почему они русские ?! Это дореволюционные барские вопросы. Я осознаю себя русским, но меня от этих вопросов рвет и тошнит, рвет и тошнит, это не мои вопросы…»