— Значит, вы поступили правильно, — заключила кухарка, после чего вернулась к печенью, которое стала вырезать формочкой. — Вам повезло, а вот Льюку не очень, — добавила она.

— А что случилось? — спросила Джози.

— Он тоже был помолвлен с девушкой, которая ему не подходила, но в отличие от вас опомниться не успел и женился. Через два месяца она от него сбежала. Звали ее Черил.

— А как давно это было?

— Пять лет тому назад. — Консуэла стала раскладывать печенье на противне. — Я без конца ему внушаю: пора бы тебе найти невесту себе под стать.

Почему‑то, представив Льюка рядом с другой женщиной, Джози ощутила неприятный спазм в желудке.

— А что, есть кто‑нибудь на примете?

И хотя она попыталась произнести эти слова как бы между прочим, глаза Консуэлы словно заглянули к ней в самую душу. На лице ее появилась загадочная полуулыбка, как у Моны Лизы.

— Да нет. Мне кажется, он… как это говорят… обходит женщин сторожкой.

— Вы хотите сказать — стороной, — улыбнулась Джози.

Консуэла не возражала:

— Может, и стороной, а живет, выходит, в сторожке?

Джози рассмеялась и кивнула в знак согласия.

Стремясь сменить тему разговора — уж очень внимательно приглядывалась к ней Консуэла, — Джози поставила на стол пустую чашку и спросила:

— Неужели вы все готовите одна? И вам не нужна помощь?

Открывая одну из двух огромных духовок, Консуэла отрицательно покачала головой и вытащила готовые рогалики с корицей. Переложив их на металлическую решетку, чтобы остыли, она вставила в духовку противень с будущим печеньем и только после этого ответила:

— С тех пор как уволился менеджер, с прислугой никакого сладу. Девушки должны бы по утрам помогать на кухне, но… — Она пожала плечами. — То они опаздывают, то не приходят совсем. Вечерняя смена получше, но не намного. А уж горничные, которые убирают комнаты гостей, — Консуэла завела глаза к небу, — это просто кошмар. Две уволились неделю назад. Мистер Льюк дал объявление, но сейчас рук не хватает.

Стараясь скрыть улыбку, Джози сбросила куртку, повесила ее на спинку стула и закатала рукава:

— Чем я могу помочь? У меня руки как раз свободны.

— Нет‑нет, вы же на отдыхе! — Консуэла покачала головой. — Вы приехали не за тем, чтобы работать.

— Я не из тех, кто любит сидеть без дела. — Подойдя к огромной стальной раковине, она стала мыть руки. — Кроме того, я работала помощницей шеф‑повара и на кухне вполне могу пригодиться. Я даже соскучилась по стряпне.

Повернувшись к горке картофеля на столе, Джози сказала:

— Мне кажется, эту картошку следует помыть, а потом почистить. Верно?

— Да, но…

Из керамической коробки Джози извлекла нож для чистки картофеля, нашла в шкафу огромную пустую миску и приступила к делу, прежде чем кухарка успела возразить. Чтобы отвлечь ее, Джози заметила:

— Вчера вечером мне показалось, что Льюку не очень‑то по душе заниматься гостиницей.

Выливая растопленное масло в миску, Консуэла кивнула.

— Он не хотел, чтобы отец ее строил. У них была большая ссора, и Льюк уехал с ранчо, совсем. Вернулся, только когда отец уже умирал. — В глазах толстушки появилась грусть. — Старый мистер О'Делл столько труда в нее вложил, гостиница была целью его жизни. Упокой Господи его душу. — Перекрестившись, она глубоко вздохнула. — А теперь Льюку приходится смотреть и за гостиницей, и за ранчо, вот он и возненавидел гостиницу еще пуще. Думает, отец загнал себя в могилу, вкалывая на нее. У него с гостиницей связаны плохие воспоминания.

— Почему бы ему не закрыть ее?

— Она нужна, чтобы сводить…

— Концы с концами?

— Ну да, — Консуэла кивнула, добавляя ваниль и сахарную пудру в растопленное масло. — Чтобы построить гостиницу, мистер О'Делл заложил ранчо, и теперь Льюку нужно его выкупить. — Добавив в смесь густую сметану, Консуэла принялась размешивать ее деревянной ложкой. — Он нанимает всяких там менеджеров, но они через пару месяцев сбегают.

— А почему?

— Первый оказался воришкой. Второй — как это… некоммутантный?

— Некомпетентный? — Джози не удержалась от улыбки.

— Ну да. Он заявил, что здесь нет никакого продвижения по службе, и смотался. Это было больше месяца назад, и с тех пор мы все ищем ему замену.

Не переставая говорить, Консуэла побрызгала приготовленной смесью рогалики с корицей.

— А пока что Льюку приходится расхлебывать всю эту кашу.

Не успела Джози задать следующий вопрос, как дверь в кухню распахнулась и на пороге появился Льюк; он стоял, держа шляпу в одной руке и заполняя собой весь дверной проем. Шляпа фирмы «Стетсон» давно потеряла свой коричневый цвет и была такой же поношенной, как его джинсы и куртка. Сердце Джози учащенно забилось.

Встретившись с ней глазами, ковбой застыл в дверях. На скулах заиграли желваки.

— Я думал, вы давно уже в Талсе — ублажаете жениха поцелуями в честь примирения.

— С какой стати это пришло вам в голову? — спросила она, продолжая с притворным усердием чистить картошку.

— С такой, что вчера вечером он звонил, а, как известно, маленькие ссоры только сближают любовников.

— Ошибаетесь сразу по трем пунктам. — Девушка бросила очищенную картофелину в миску. — Во‑первых, Роберт — мой бывший жених, во‑вторых, это была не маленькая ссора.

— Ну хорошо. Два пункта. А третий?

Джози, взявшая в руки очередную картофелину, почувствовала, как краска заливает ей щеки.

— Мы никогда не были любовниками.

Все это Льюк понял уже вчера, когда позвонил Роберт, но он испытал какое‑то странное удовольствие, когда девушка сама это сказала. А впрочем, какое мне дело, тут же подумал он, жених, любовник — один черт.

Однако ему не понравилось пренебрежительное отношение Джози к отвергнутому кандидату. Притворяется равнодушной! Он уже встречался с таким явлением: чем больше женщина делает вид, что ей все равно, тем больше она кого‑то любит.

Войдя, Льюк бросил шляпу на сиденье одного из стульев и засунул руки в карманы.

— Но он, видимо, что‑то для вас значил, если вы собирались за него замуж.

— Родственники втянули ее в эту свадьбу, — поспешила вмешаться Консуэла. — А она его совсем не любила.

Льюк, поначалу не заметивший своего шеф‑повара, резко обернулся: Консуэла верна себе, подумал он, уже успела выведать все подробности. Странно, что она поверила в эту версию — обычно толстуха более проницательна. Втянули родственники! Эту барышню трудно во что‑нибудь втянуть против ее воли.

Трудно? А ведь я вчера пытался втянуть ее… ну хотя бы в поцелуи, подумал он виновато. Позор. Слава Богу, телефон помешал, а то хорошо бы я выглядел сейчас.

Искоса взглянув на Джози, он только теперь заметил, чем она занимается.

— Что вы делаете, черт возьми? — вскричал он.

— Чищу картофель.

— Я это вижу, но зачем?

— Хочу приносить какую‑то пользу.

Самая большая польза, подумал Льюк, какую ты можешь принести, это убраться назад в свою Талсу и оставить меня в покое. Так разворошить мои чувства и мысли! Того гляди, бессонница одолеет.

— Спасибо, но отдыхающим вход на кухню воспрещен. Таково наше правило.

Бросив картофелину в миску, Джози улыбнулась; на щеке мелькнула та самая ямочка, которая всю ночь не давала ему покоя.

— Всем известно: правила существуют для того, чтобы их нарушать. К тому же Консуэле требуется помощь, нельзя наваливать на одного человека столько дел, а чистить картошку мне нравится.

— Я и сам ей могу помочь! — рявкнул Льюк.

— Боже сохрани! — Консуэла воздела руки к небу. — В прошлый раз после твоей помощи я целый час убирала грязь. Нет уж, большое спасибо. — Она в ужасе затрясла головой.

Льюк нервно потирал затылок. То, что Консуэле требуется помощь, — это факт, размышлял он. Что на кухне от меня никакого толку — тоже верно. Так что непонятно, почему вдруг я взъелся на девушку.

Взъелся потому, решил он, что я хотел от нее избавиться, а она, скажите, пожалуйста, уже чувствует себя на кухне как дома, и втерлась в доверие к Консуэле.