Возможно, у него найдется немало недостатков, но он по крайней мере признавал их в себе. Во всяком случае, основные. Он понимал, что порой бывает чуточку упрямым и, возможно, несколько прямолинейным, в особенности если дело касается того, чего ему хочется. И еще, пожалуй, он бывает нетерпелив.

Романтичен ли он? Ему часто приходилось слышать, что женщины любят все романтичное. Вот и Фрэнки назвала сегодняшний завтрак романтичным.

Эта мысль пришла ему в голову, когда он мылся под душем, и незамедлительный звонок шеф‑повару привел его план в действие. Но здесь он исходил из чисто практических соображений.

Чтобы ухаживать за Фрэнки, ему придется урывать такие моменты в те часы дня, когда у него в ресторане и у нее в магазине нет большого оживления.

Диалог по поводу шляпы в соседней комнате все еще продолжался, не иссякая. Он взглянул на часы и быстро упаковал корзину. Возле телефона лежал блокнот. Несколько мгновений он думал, нахмурившись, потом черкнул несколько строк, сложил листок и оставил на рабочем столе на видном месте, где она обязательно его найдет.

Когда он вышел из двери мастерской, Фрэнки стояла к нему спиной, и он сразу охватил взглядом совершенно обворожительную линию ее стройных бедер и длинных ног. Его плоть немедленно отреагировала, и ему пришлось остановиться и постоять несколько секунд, прежде чем войти в помещение магазина.

Облокотившись на прилавок, Фрэнки выслушивала бесконечный рассказ о перенесенной Розиной гистерэктомии и последовавших осложнениях. Время от времени она кивала и цокала языком, а сама попеременно то думала об Эрике в задней комнате, то мысленно чертила выкройку премиленькой шляпки, которую хотела сделать для себя. Когда рот Розины остался открытым посреди фразы, а глаза под безумно накрененными полями розовой шляпы так широко раскрылись, что готовы были выпрыгнуть из орбит, Фрэнки обернулась.

Конечно же, там стоял Эрик и обворожительно улыбался ее пришедшей в смятение тетушке.

— Привет, как тут дела? О, эта шляпа выглядит на вас просто потрясающе, мэм.

Фрэнки едва удержалась, чтобы не хихикнуть при виде девичьего румянца, от которого зарделось все круглое тетушкино лицо.

— Тетя Розина, это Эрик Торп, — сказала она.

Розина кокетливо наклонила голову и протянула пухлую руку:

— Ciao. [11] Как поживаете, мистер… э‑э… Торп?

Во взгляде, который она бросила на Фрэнки, содержалось не менее сорока неотложных вопросов. Откуда взялся этот симпатичный мужчина? Зачем Франческа прячет его в задней комнате? Какое отношение имеет он к ее племяннице? Почему у него в руках корзина для пикника, хотя нет еще и двенадцати часов? Что именно происходило там, в этой задней комнате?

Эрик понял, о чем спрашивали полные жадного любопытства глаза Розины, и подготовил алиби для Фрэнки.

— Мне пора возвращаться на работу, Фрэнки. Спросите вашу маму, что она думает относительно тех изменений, которые мы внесли в меню, и дайте мне знать, хорошо?

— Обязательно. И передайте вашему повару, что присланный им завтрак доставил мне огромное удовольствие.

Она небрежно помахала рукой в ответ Эрику, попрощавшемуся с ними обеими, и, когда дверь за ним закрылась, а рот Розины открылся, быстро сказала:

— Эрику принадлежит ресторан «Овальный мяч», который будет обслуживать свадьбу Ника. Позавчера мама целый день переделывала меню, и сегодня Эрик принес показать мне новый проект.

Как она и надеялась, упоминание о свадьбе Ника на продолжительное время отвлекло внимание Розины. Ник женился на девушке из высшего общества Сент‑Луиса, и это обстоятельство было постоянной темой разговоров в семье.

— Сколько будет подружек невесты? В какие цвета они будут одеты на церемонии? Ты видела платье невесты? Тереза говорит, она такая красавица. Ты будешь на приеме, который устраивает для нее Бьянка?

Привыкшая к тому, что Розина выстреливает свои вопросы очередями, Фрэнки начала отвечать на них по порядку:

— Подружек будет шесть, включая меня. Цвета будут тускло‑розовый, персиковый и серый. Нет, платье я пока не видела. Расспроси о нем Дайану на приеме. Прием будет в конце следующей недели, верно?

— В субботу, в половине восьмого. Хочешь, я заеду за тобой?

— Нет, Розина, спасибо. Возможно, я чуточку опоздаю. В конце недели в магазине всегда много заказчиц и покупательниц.

Фрэнки совершенно забыла об этом приеме — скорее всего, потому, что он уже третий по счету, куда ее пригласили. И это еще только со стороны семейства Гранателли. От матери она узнала, что еще по крайней мере четыре организуют друзья и родственники Бауэров, не считая многочисленных завтраков и нескольких вечеринок.

Бедной Дайане предстоит пережить весь этот ливень светских раутов. Просто удивительно, как ее еще не замучили ими до смерти, но каждый раз, когда Фрэнки встречалась с ней, она убеждалась, что будущая жена Ника только хорошеет.

Лучше она, чем я, мрачно подумала Фрэнки.

— Эта Дайана… она работает в Нью‑Йорке?

Розина определенно собиралась вытянуть из нее всю информацию до последнего фактика.

— Да, у нее там свое дело. Она организует пешие экскурсии по городу для туристов, Розина.

— Значит, она прилетит, побудет на приеме и улетит обратно в Нью‑Йорк? Эти прилеты‑улеты, Фрэнки, не дают семье возможности как следует с ней познакомиться.

Бесконечно измученная этим инквизиторским допросом, Фрэнки собрала последние силы, чтобы не сорваться на грубость.

— Дайана — деловая женщина, так же, как и я. А для знакомства с семьей будут годы и годы. Она абсолютно идеально подходит Нику, а ведь только это и имеет какое‑то значение, не правда ли?

— О, разумеется, — согласилась Розина и тут же переключилась на другое: — А в чем будет мать невесты?

На этот и еще четыре подобных вопроса Фрэнки ответила, что не знает, и под конец Розина временно исчерпала свой интерес к невесте и ее семье. По всей видимости, она была готова вернуться к теме Эрика, так что Фрэнки прищурилась, пристально посмотрела на тетку и нахмурилась.

— Что такое? Что случилось, Франческа?

— Ты знаешь, тетя, этой шляпе все же чего‑то не хватает. Мне кажется, что поля должны быть чуточку более изогнутыми. Иди‑ка в мастерскую и выпей кофе, пока я тут кое‑что исправлю, хорошо?

После четырех чашек кофе Розина расплатилась наконец за шляпу и ушла. Пришла хозяйка второго заказа, оплатила его и сразу удалилась, за что Фрэнки была ей бесконечно признательна. Еще две покупательницы зашли в магазин, и после нескончаемых раздумий одна из них купила шляпку из индийской набивной ткани.

Когда и они тоже ушли, Фрэнки отправилась в туалет, где ополоснула лицо холодной водой, основательно расчесала щеткой спутанные волосы и заново наложила макияж. Будто сейчас не все равно, как она выглядит, раз Эрик уже ушел!

Она вернулась в мастерскую, начала обрабатывать паром неподдающуюся тулью одной шляпы и только тут заметила сложенный листок бумаги. Развернула и с волнением прочла две короткие фразы, написанные крупным четким почерком:

— Проклятье! — Фрэнки скомкала записку и изо всей силы запустила ею в стену, а потом разразилась сочной бранью.

И надо же ему быть таким привлекательным, таким неотразимым, таким внимательным, таким настойчивым… таким кладезем мужских добродетелей, которые ей сейчас‑то и ни к чему! Вот если бы он явился, когда ей будет… ну, скажем, сорок один. Когда ее дело наберет полную силу, когда у нее будет свободное время.

И потом, стоит ли так расстраиваться из‑за этого? Эмансипированная женщина, живущая в девяностые годы, определенно в состоянии справиться с небольшим романом в своей жизни. Да и вообще с этим справится сильная и самостоятельная женщина любой эпохи.