— Вчера вечером, — он вытер поднос и водрузил его на место, — я придумал план.

Аромат поджаренного бекона еще витал в воздухе, смешиваясь с запахом свежего кофе; но, как увидела Уитни, кофейник был пуст… Пуст, вымыт и снова готов к употреблению. Неужели так трудно было приготовить кофе на двоих?

Уитни подавила вздох. Она даже собиралась обратиться к нему вчера вечером с этой просьбой. Перед тем как лечь спать, она столкнулась с ним у лестницы и была готова опуститься настолько, чтобы попросить об этом Люка, когда тот с гнусной усмешкой сказал:

— Я не был бы джентльменом, если бы не предупредил тебя, Уитни, что слышал всю твою болтовню. Когда ты в моей комнате сладко беседовала с моим сыном, через монитор я слышал все до последнего слова.

Она ахнула… и почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Черт, что же она там наговорила? Он насмешливо улыбнулся.

— Ничего хорошего я от тебя не услышал. Но не волнуйся, наши чувства вполне взаимны.

Уитни кинулась вверх по лестнице, ощущая себя сейчас более круглой идиоткой, чем когда‑либо в жизни. Из‑за этого она отвратительно спала и сегодня утром встала совершенно разбитой. Весь ее организм настойчиво требовал свою порцию кофеина.

— Уитни, ты меня слышишь? Эй, ты здесь? — Люк помахал рукой у нее перед глазами. — Я говорю, у меня появился план…

Он уже обнаружил, что по утрам она всегда туго соображает. А сейчас у него была прекрасная возможность убедиться, что, пока она не влила в себя хотя бы одну чашку кофе, с ней вообще лучше не находиться рядом.

— А вчера вечером мы наметили план, — отрезала она, доставая упаковку фильтров из шкафчика. — И, согласно этому плану, в восемь часов утра духу твоего не должно быть на кухне!

— А что, уже восемь? — невинно осведомился он. — Надо же, как неудобно без часов!

— На плите есть электронные!

— Елки‑палки, а я и не заметил!

Она предпочла проигнорировать смех в его голосе и подозрительно посмотрела по сторонам.

— Где Трой?

Не собирается ли Люк заявить, что как раз пора малышу завтракать? Похоже, он намерен и дальше болтаться на кухне!

— Трой наверху, играет в своей кроватке. Слушай, то, что я собираюсь тебе сказать, не займет много времени. Мы можем поговорить, пока ты будешь есть свой завтрак.

— Нет никакого смысла в установлении правил, если никто не собирается их соблюдать! Кроме того, я никогда не завтракаю. — Открыв холодильник, она высматривала зеленую банку, в которой хранила молотый кофе. Уитни всегда ставила ее на нижнюю полку дверцы, а сейчас ее там не было. — Ты брал мой кофе? — гневно взглянула она на Люка.

— Твой кофе стоит на верхней полке дверцы.

— Слушай, если ты берешь мои вещи, то хотя бы ставь потом на место.

— Но нижняя часть холодильника моя, ты уже забыла?

Он опять говорил этим тоном — спокойным, примирительным, как говорят с упрямым ребенком. Грубое слово вертелось у нее на языке, и она прикусила губу, чтобы оно не сорвалось.

Уитни достала банку, открыла ее и отсыпала три ложки в фильтр. Потом поставила банку на место.

— А слово «извини» тебе вообще незнакомо? — мягко поинтересовался Люк.

Повернувшись к нему спиной, она включила кофеварку.

— Вообще‑то тебе уже давно положено отсюда убраться.

Она посмотрела в окно… но ее внимание привлекло не ясное весеннее утро, а отражение Люка в стекле. Она уже заметила, что сегодня на нем голубая футболка, от которой его синие глаза сияют еще ярче, и черные вельветовые брюки. И, несмотря на свое кислое настроение, девушка была вынуждена признать, что никогда еще он не выглядел так привлекательно.

Его губы сложились в насмешливую улыбку, и она поняла, что он заметил ее внимание к своей персоне.

Уитни повернулась к нему лицом, сложила руки на своей изумрудно‑зеленой блузке и вызывающе уставилась на Люка.

— О'кэй. — Он отошел к двери. — Но все же я подкину тебе пищу для размышлений. Нам придется жить здесь вместе довольно длительное время — может быть, несколько месяцев…

— Особо на это не рассчитывай!

— …может даже, несколько лет. — Он встал прямо перед ней, так близко, что она слышала пряный запах его одеколона и ощущала тепло его кожи. — Нам надо что‑то предпринять с виноградниками. У меня есть идея, но осуществить ее можно, только если ты согласишься со мной сотрудничать. Мы можем поговорить?

— Только не сейчас. — Когда ты так близко, подумала она, мои мозги превращаются в картофельное пюре. — Попозже.

— Когда попозже?

— После того, как я выпью чашку кофе.

— А, ты одна из этих!

— Из каких этих?

— Когда ты выпьешь вторую чашку, — уголки его губ насмешливо дрогнули, — приходи в библиотеку. Я обрисую тебе мой план. — Прихватив мониторчик, он вышел.

— Одна из этих? — все более раздражаясь, повторила Уитни.

Но дверь уже захлопнулась за ним, и единственным ответом на ее вопрос было эхо его издевательского смеха.

— Заходи!

Как только Люк ответил на ее громкий стук, Уитни распахнула тяжелую дверь библиотеки и вошла.

Он стоял у окна, глядя на расстилающуюся перед ним долину с виноградниками, и не сразу повернулся к ней.

С чашкой в руке она подошла к кожаному диванчику напротив газового камина. Искусственный огонь, пляшущий на фальшивых дровах, тем не менее давал достаточно жара и освещал все вокруг теплым сиянием. Она уселась, вытянула длинные ноги и, взяв в обе ладони чашку тонкого фарфора, глянула на Люка.

— Ну так что за план, о котором ты хочешь поговорить?

Люк отвернулся от окна и перешел к резному письменному столу своей бабки. Он сел за стол, удобно откинулся в кресле и заложил руки за голову.

— Предположим, что мое внезапное появление в поместье не состоялось. — Полузакрытыми глазами он лениво изучал сидящую на диване девушку. — Что бы ты тогда сделала с поместьем?

— Наверно, продала бы.

— По твоему тону слышно, что тебе не хотелось бы так поступать.

— Конечно, не хотелось бы! За последние тринадцать лет поместье стало мне домом. Все корни здесь…

— Ладно, нет необходимости поднимать твое прошлое. Короче, тебе пришлось бы выставить недвижимость на продажу, потому что…

— Потому что у меня нет денег содержать такое имение. Ты сам сказал, что виноградники не в том состоянии, чтобы приносить доход.

— Поэтому тебе пришлось бы их продать. У тебя не было бы другого выхода из‑за нехватки денег.

— Если бы у меня появились деньги, — Уитни отпила глоток своего кофе, наслаждаясь живительной влагой, — я бы наняла управляющего, вырвала бы старые кусты и посадила бы новые.

— И получила бы урожай не раньше чем через пять лет.

— Я полностью сознаю, что в данной финансовой ситуации у меня такой возможности нет, — пожала плечами Уитни.

Люк резко подался вперед и сложил руки на столе.

— Есть другой выход, — глядя на нее ледяными синими глазами, сказал он.

Уитни бросила на него скептический взгляд.

— Да? Какой же?

— Мы можем привить черенки тех сортов винограда, которые пользуются на рынке спросом, на старые корни. До недавнего времени в округе Оканаган никто этого еще не проделывал — во всяком случае, успешно.

— Почему же это не получалось?

— Считается, что из‑за климата, сильных зимних морозов.

— А на самом деле?..

— Один из наиболее прогрессивных хозяев решил, что неудача вызвана не морозами, а тем, что специалисты, проводящие прививку, недостаточно квалифицированны и технически умелы. Поэтому он пригласил опытных специалистов и доверил им половину своей плантации.

— И успешно?

— На редкость успешно. Так что, если мы проведем прививку уже этой весной, мы вполне можем рассчитывать на отличный урожай осенью следующего года. Первоначальный расход, будь то прививка или пересаживание, приблизительно одинаков. Но после этого мы сумеем добиться солидной экономии продукции и потрясающей разницы в расходе наличных. Ну… как ты думаешь?