— То есть ты что-то разведчика?

— Да, наподобие.

— И против кого же ты работаешь? У вас, что, война?

Алан, от моего издевательского тона, поморщился, но ответил:

— Войны, как таковой, нет. Противостоим друг другу на политической арене, стараясь переманить к себе, как можно больше сторонников, но до открытого столкновения дело не доходило уже много лет. А с кем мы воюем — вопрос, по меньшей мере, нелепый. С кем может воевать Свет? Конечно с Тьмой! С тьмой как таковой, с ее последствиями и приспешниками. С Тьмой, которая поселилась в душах людей. Чего ты смеешься?!

— Такое ощущение, что оказался в фильме средней паршивости! — сквозь смех отвечал я. — Какие красивые слова, я, прям, сейчас разрыдаюсь от умиления. И к тому же, посланник Света взял меня с собой на борьбу с Тьмой. У тебя случайно кличка не Солнечный котенок?

— Нет. Какая связь? — удивленно посмотрел он на меня. — У тебя снова начался бред?

— Да ни какой. Ты не поймешь, а объяснять долго и лень. — Я откинулся на подушку. Действительно, откуда бы ему знать про Лукьяненко, и про одну из моих самых любимых книг? — Давно ты на Свет работаешь?

— Четыре года уже.

Ого! — присвистнул я про себя. Это же надо! У него вообще нормальное детство было? Или в их мире другие представления о нормальности?

— То есть весь период твоих странствий по другим мирам, так?

— Да.

— А как же все те песни, что ты мне пел о свободе, романтике и прочих атрибутах странствующей жизни?

— Часть легенды, — угрюмо ответил Алан.

После этой его фразы меня вновь пробил смех. Разведчик, блин, четырнадцатилетний!

— Хватит ржать уже!

— Ладно, больше не буду, — пообещал я.

А сам прикрыл глаза и сжал зубы, сдерживая в себе рвущийся наружу смех.

Тьма и Свет. Вот ведь угораздило!

Очень мне хотелось узнать, как происходит в реальности война Света и Тьмы, но этот разговор я решил отложить до лучших времен.

— Ты меня слушаешь?

— Да, я весь внимание.

Пришлось, чтобы не обижать друга, открывать глаза. Алан ведь мне теперь действительно друг. Достаточно было посмотреть, как он искренне за меня переживает, как старается помочь. Да и я уже относился к нему с теплотой — ни как к товарищу и соратнику, который может помочь мне выбраться отсюда, а как к близкому человеку.

От лампы на столе свет исходил мягкий, но и от него у меня сразу же заболели глаза, будто в них сыпали горсть песка.

Мысли в голове ворочались ленивые и неповоротливые — их пытался сковать, затащить в свое логово сон. Сопротивлялся я ему из последних сил.

— Так в чем же заключается твое задание?

— Мне нужно спасти этот мир от вампиров. Неужели успел забыть?

— Нет, прекрасно помню твой вчерашний намек. Ты собираешься спасать его здесь, в этой гостинице?

— Нет, конечно, нет, — смутился Алан. — Сейчас лишь подготовительный этап, первый шаг к конечной цели.

— Чем я смогу тебе помочь?

— Главное не спи, ни в коем случае не спи! Сейчас к нам придут люди, ради крайне важного разговора. Из-за него мы прибыли в этот мир, и проделали долгий путь сюда, в эту гостиницу. Вот, держи, — он протянул мне предмет, по внешнему виду и цвету напоминающий сломанный пополам бублик, только изготовленный не из теста, а из легкого металла, или пластмассы. Один конец его был несколько длиннее другого. Тот, что короче напоминал рукоять и очень удобно легко мне в ладонь. Длинная часть была шире, а ближе к концу его покрывала череда маленьких черных дырочек. Без сомнения это было какое-то оружие.

— Ал, это пистолет?

— Да.

— Но ведь сюда запрещено проносить оружие! Ты же сказал Эдмину, что не вооружен. Получается, ты его обманул.

— Получается, что так, — Алан вздохнул. — Тебе это может быть неприятно, но, поверь, существует вещи, ради которых можно совершить низость. Соваться сюда без оружия было бы настоящей глупостью

— Цель оправдывает средства?

— Именно. Эдмин — это тоже прекрасно понимал, поэтому и не устроил досмотр, как полагается, а поверил мне на слово. Ему было известно, что агенты Света никогда не отправляются выполнять задание, не будучи вооруженными.

— Понятно.

Я без сил откинулся на подушку. Ну вот, стоит только поверить человеку, назвать его своим другом, а он тебе говорит такие вещи. Получается, что я не могу ему полностью доверять, ведь не могу быть уверенным, что мои интересы не расходятся с его заданием, которое для Алана, оказывается, превыше чести.

— Что от меня требуется? Учти, я не собираюсь никого убивать, какой бы благородной не была поставленная перед нами задача!

— Не говори глупости! Никого тебе убивать не придется! — поморщился Алан. — Если гости вдруг нападут на меня, стреляй в них, не раздумывая. Вот, здесь, видишь, есть крючок. — Действительно, рядом с загогулиной, которая исполняла роль рукояти, был маленький крючочек. — Не волнуйся, ты никого не убьешь. Вот здесь, — он указал на ствол, — есть рычажок, который регулирует мощность оружия. Сейчас оно стоит на минимуме, и ты противника лишь обездвижишь, не причинив никакого вреда его здоровью. Даже если установишь мощность излучения на максимум, к летальному исходу это не приведет — лишь увеличиться время, которое твоя жертва пробудет в беспамятстве.

Действительно, на стволе обнаружилась маленькая круглая бляшка. Я аккуратно тронул ее пальцем — пластинка легко пошла по своей оси. Я тут же вернул ее в прежнее положение.

— Это я смогу сделать, — пообещал я, и спрятал излучатель под одеяло. — Они уже скоро придут? И кто они такие?

— Должны прибыть сюда с минуты на минуту. Понимаешь, во всем этом деле есть маленькая закавыка, которую вчера озвучил эр Серхил — население этого мира категорически против вмешательства в свои дела. Свет же, не смотря на все свое могущество и влияние, не может пойти против чьей-то воли. Но нам, как мне кажется, удалось найти небольшую лазейку. Люди, с которыми у меня должна состояться встреча, обладают огромной властью. Они представляют интересы значительной части планеты. Они не государи, и не президенты, но они те, кто могут говорить от имени всего народа. К счастью для нас — это вполне прогрессивно мыслящие люди, которые понимают, что можно и нужно подстраиваться под обстоятельства, чтобы выжить.

— Как все просто.

— Это только так кажется. Просто было бы, если бы сюда прибыли специальные войска, и за неделю уничтожили всех кровососов. Но, назовем их посланниками, не могут в открытую попросить Свет о помощи, потому что знают, что их соотечественники будут категорически против. Отсюда и секретность. Отсюда и план, который я собираюсь им изложить. Если они его одобряют, то я приступаю к его осуществлению, хотя, по-прежнему, продолжаю действовать тайно.

— Но ведь ты получишь их разрешение!

— Разрешение негласное, которое они никогда не подтвердят, если вся эта история вдруг всплывет. Нам нужно их разрешение, как представителей этого мира. Пускай формальное. Пускай оно идет вразрез с волей народа. Но оно развязывает нам руки и позволяет сделать все, чтобы избавить этот мир от вампиров.

— Что же это за план такой?

— Извини, но о нем я пока не имею права говорить. Дело не в моем недоверии к тебе — я тебе доверю свою жизнь, если потребуется. Просто он секретный, и меня сковывают определенные обязательства перед моими нанимателями.

Собственно говоря, я особо и не рассчитывал, что Алан посвятит меня во все детали. Не такой он был человек. Любую информацию он выдавал мне строго дозировано и лишь в необходимые моменты. Это было обидно, но с таким положением вещей приходилось мириться.

— Как-то это все не правильно! — Сказал я. — Все твое задание сплошные ложь и обман. Но в тоже время, я не могу сказать, что это и гнусность. При всей своей аморальности, все звучит логично и правильно, а конечная цель так и вовсе благородна!

— Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Нет черного и белого. Это я и имел в виду, когда говорил, что обмануть Эдмина было правильно, несмотря на всю очевидную неправильность такого поступка. То же самое с ситуацией с вампирами. — Алан задумчиво посмотрел на меня. — У тебя все получится. И у меня тоже. Наша цель благородная, а, значит, все у нас получится, не может, не получиться! — Интересно, кого он больше пытается в этом убедить, меня, или себя?