Несколько охладев к ярмаркам в Шампани, итальянцы обосновались в Брюгге, который превратился в главный финансовый центр севера Европы. Начиная с конца XIII века караваны генуэзских, а затем венецианских галер регулярно доставляли в залив Звин грузы пряностей. От Италии до Фландрии и Балтики выстраивался, посредством морской торговли, европейский мир-экономика.

Европейский XIII век, век городов и торговли, был также, опять-таки в рамках городов, веком школьным и университетским. Как мы видели, начиная с XII века, благодаря усилиям бюргерства городских школ становится все больше. Эта Европа «начальных» и «средних» школ заложила основную базу европейского образования. Но самым впечатляющим достижением, давшим начало традиции, которая жива и поныне, было создание «высших» школ, университетов. Такие школы в начале XII века получили название «общая школа» (studium generale), указывавшее одновременно и на их высший статус, и на обучение энциклопедического типа. В условиях складывания системы городских ремесел эти школы тоже начали по образцу прочих ремесел объединяться в корпорации и стали называться университетами, что на латыни и означало «корпорация»; этот термин впервые появился в Париже в 1221 году для обозначения общины парижских преподавателей и студентов (universitas magistrorum et scolarium).

Отметим сразу же различие, которого не сохранила история. Средневековые университетские корпорации строились согласно двум моделям. В парижской модели преподаватели и студенты составляли единую общину. В болонской модели в universitas входили, в юридическом смысле, только студенты. До сегодняшнего дня дошла только парижская модель. В Европе XIII века университетский преподаватель возникает одновременно с купцом. Купец, которого сначала обвиняли в том, что он продает время, принадлежащее одному Богу (барыш приходит к купцу, даже когда он спит), а потом оправдали в XIII веке за его труд и за полезность этого труда, — фигура, близкая к университетскому преподавателю, которого тоже обвиняли в XII веке в том, что он продает благо, принадлежащее одному Богу, — знание, и который тоже был впоследствии оправдан за то, что трудится, преподавая студентам, и, значит, может получать плату за свой труд. Европа интеллектуального труда рождалась бок о бок с Европой труда торгового.

Университетский профессор совмещал преподавание и труд, связанный с размышлением и письмом, — то, что мы сегодня называем исследовательской деятельностью. Репутация наставника, участие в социальных и политических дебатах (на такие темы, как нищенство монахов, королевская власть, папское налогообложение) дополняли прямые функции преподавателя, закрепляя за ним ту роль, которая повсеместно признается за интеллектуалами начиная с XIX века. Вот почему я назвал этих университетских преподавателей «средневековыми интеллектуалами».

Преподавателями руководили ректоры, которых сами преподаватели и избирали; ректор находился под надзором канцлера, как правило, назначаемого местным епископом; влияние канцлера со временем сошло на нет, и университеты добились почти полной независимости. Как правило, университеты ускользали и от поползновений светской власти, будь то королевская или городская, установить над ними контроль. Зато, будучи учреждениями церковными, университеты вынуждены были терпеть вмешательство власти духовной. Но эти вмешательства были редкими и незначительными. В некоторых случаях местный епископ использовал свои формальные полномочия и грубо вмешивался в университетские дела, навязывая университету свою цензуру. Наиболее показательным случаем было осуждение в 1270-м, а затем в 1277 году епископом Парижским Этьеном Тампье тезисов, сформулированных на основе учения некоторых парижских профессоров, в том числе Фомы Аквинского. Это осуждение было направлено в особенности на реальные или мнимые заимствования парижских учителей из идей арабского комментатора Аристотеля, Аверроэса, проповедовавшего так называемое учение о двойственной истине, согласно которому наряду с догматической истиной — в случае христианства с истиной библейской и истиной церковного учения — законной считается истина согласно разуму, которую можно преподавать, даже если она противоречит церковному учению.

Аристотель был, в известном смысле, главным авторитетом для университетов XIII века; особенно его почитали в Парижском университете. Его труды по логике были с давних пор переведены на латынь, но «Метафизику», «Этику» и «Политику» открыли и перевели на латынь именно в XIII веке. Эти труды сперва было запрещено преподавать в университетах, но они вызывали живой интерес у студентов, и в университетах их читали и изучали. Можно сказать даже, что учение Аристотеля, изложенное по-латыни, в Средние века стало модным: к 1260–1270 годам оно вошло почти во все курсы университетского обучения. Его великим пропагандистом был доминиканец Фома Аквинский, университетский преподаватель, также весьма популярный. Но приблизительно после 1270 года учение Аристотеля стало отходить на задний план: во-первых, из-за неодобрения, с которым к нему относились традиционалисты вроде Этьена Тампье, а во-вторых, наоборот, под давлением более «современных» профессоров вроде Иоанна Дунса Скотта (1266–1308) и Уильяма Оккама (1285–1347), а также доминиканца Мастера Экхарта (ок. 1260–1328 или 1329), которые противопоставляли ему более мистические и менее рационалистические идеи. Отныне интеллектуализм Аристотеля считался препятствием на пути развития науки, которая становилась экспериментальной и открытой для свободных дискуссий.

Согласно изучаемым дисциплинам, университеты разделялись на факультеты. Насчитывалось четыре факультета, и теоретически в каждом университете имелись все четыре, но на практике так было не всегда: очень часто один факультет намного превосходил по значимости все остальные, даже если они номинально существовали. Так, Болонский университет специализировался главным образом на юриспруденции, Парижский — на теологии, университет Монпелье — на медицине. Существовала иерархия факультетов, согласно их месту в учебном плане и уважению, оказываемому каждому из них: в нижней части пирамиды располагался подготовительный факультет, он же факультет искусств, где преподавали искусства тривиума (грамматику, риторику, а главное — диалектику) и квадривиума (арифметику, геометрию, астрономию и музыку). На этом факультете часто отдавалось предпочтение дисциплинам, которые мы сегодня назвали бы точными науками. Говоря о социальном составе, важно заметить, что студенты, учившиеся на подготовительном факультете, были самыми молодыми, самыми беспокойными и самыми небогатыми из всей студенческой массы, и лишь немногие из них потом продолжали обучение на другом факультете. Над факультетом искусств в иерархии располагались два других, которые представлялись студентам более привлекательными: юридический факультет, где преподавали гражданское и каноническое право, и медицинский, на котором изучали скорее книжную и теоретическую медицину, нежели экспериментальную и практическую. Наконец, выше всех в иерархии располагался факультет богословский.

Первым университетом был Болонский; свой статус он получил от Папы только в 1252 году, но уже с И 54 года император Фридрих Барбаросса предоставил болонским профессорам и студентам привилегии. Точно так же парижские профессора и студенты получили привилегии от Папы Целестина III в И 74 году, а от короля Франции Филиппа Августа — в 1200-м. Но университет только в 1215 году получил статус от папского легата Робера де Курсона, а в 1231 году — из важнейшей буллы Папы Григория IX «Основание наук» («Parens scientiarum»): в ней содержится знаменитая похвала университетской системе и богословию, которое в университете, по выражению отца Шеню, становится наукой. В первые годы XIII столетия были основаны университеты в Оксфорде, Кембридже и Монпелье. Неаполитанский университет был основан в 1224 году императором Фридрихом II, Лиссабонский — в 1288-м. Римский Studium (городское училище) тоже играл роль настоящего университета, где, как показал Агостино Паравичини Бальяни (Paravicini Bagliani), много места отводилось точным наукам и, в частности, оптике. Показательна история университета в Саламанке, прошедшего в своем развитии через несколько этапов. Основанный королем Альфонсом IX Леонским в 1218–1219 годах как королевское учебное заведение, он стал высшим учебным заведением в силу Carta magna[29] Альфонса X Мудрого, короля Кастилии, а Папа Александр III в 1255 году пожаловал ему licentia ubique docendi[30]. Историк этого университета Антонио Гарсиа-и-Гарсиа (Garcia у Garcia) прекрасно описал привилегии, пожалованные Альфонсом X Саламанкскому университету в 1254 году: «Согласно Carta magna, создавались кафедра гражданского права, три кафедры канонического права (одна по декретам и две по декреталиям[31]), две кафедры логики, две — грамматики, две — физики (медицины), должность библиотекаря, который должен был обеспечивать профессоров и студентов необходимыми книгами, одна должность органиста и одна — аптекаря. Число кафедр со временем увеличилось. Источником жалованья, которое выплачивали профессорам, была, главным образом, треть десятины из Саламанкского диоцеза. Кроме того, профессора и студенты широко пользовались церковными привилегиями». Особый случай представлял собой Тулузский университет, созданный папской властью как оплот в борьбе против ереси катаров; его основание было одним из следствий Парижского договора, который в 1229 году положил конец крестовому походу против альбигойцев. Студенты для него набирались по всему христианскому миру: был разослан текст, сочиненный знаменитым английским преподавателем из Парижского университета Иоанном Гарландским, который расхваливал климат Тулузы и достоинства этого города, в том числе и прелести его жительниц. Южане отнеслись к созданию университета крайне отрицательно, видя в нем инструмент порабощения со стороны северян. Преподавание богословия в нем не привилось, и только во второй половине XIII века университет стал развиваться: в частности, были достигнуты успехи в преподавании юриспруденции. Среди новшеств, которые укоренились в XIII веке в Европе благодаря новым университетам, следует особо выделить забастовки — к ним стали прибегать и студенты, и преподаватели. Самой длительной и самой знаменитой из них оказалась забастовка парижских магистров и студентов в 1229–1231 годах; поводом к ней послужила враждебность епископа и королевы Бланки Кастильской (юный Людовик IX впервые оказал тогда сопротивление матери: он поддержал университет, который вырвал у Папы буллу «Parens scientiarum»). Другим новшеством было введение в календарь курсов, входивших в программу обучения, одномесячных летних каникул. Каникулы распространились по всей Европе и соблюдались свято, как богослужения.