Но отец был не один. Разумеется, его посетительница сидела ко мне спиной, но светлые волосы, заколотые наверх, я узнал. И ничуть не удивился. Это она была на кладбище. Это она меня зовет. Она меня помнит. Но кто – она?

И тут наконец включился звук.

– …Вам полезно. Они мытые, – говорила моя незнакомка.

Я узнавал ее голос – или обманывал себя? Ну же, скажи что-нибудь еще! Ну обернись!

– И к мужу ходила? – спросил, покашливая, отец.

– И к тому, и к другому. Алеше я гвоздик принесла, он других цветов не признавал. А Егору – ромашек. Я же не знаю, какие он любил.

Она повернулась – настороженно, как тот далматин. Ее лицо… Оно осталось таким же, как в школьном альбоме.

– Сурок! – заорал я, нагнувшись над Кратером так, что едва не провалился в него.

Передо мной закачались облака, жерло потемнело и вытолкнуло меня прочь.

Плевать. Я ничего не хотел больше видеть. Я шел к машине шатаясь, как будто алкоголь дал рецидив. Меня разбирал счастливый идиотский смех, и, пока не справился с ним, я стоял, опершись руками на капот.

Сурок… Моя светлая девочка. Мечта, которую я не рискнул осуществить – как когда-то смирился с провалом в Нахимовское. Моя единственная любовь, взаимности которой я так испугался. Моя новогодняя сказка. Моя драгоценность, потерянная в безалаберной суете. Первая красавица класса Асенька Суровицкая. Скромница и отличница.

Так вот о каких узелках говорила мне Фэйт на карнавале у Леопарди! Значит, и с Мишкиным мы из-за нее оказались в той роковой точке одновременно. Что-то связывало нас покрепче, чем цепь случайностей.

Я должен с ней встретиться.

Я решил – и тут же истерика прекратилась. Я сел за руль и погнал машину обратно к «Шамбале».

На крыльце офиса, обхватив колени руками, сидела Фаина. Увидев меня, она с растерянным лицом вскочила и помахала рукой.

– Привет, – бросил я.

Господи, какая же она маленькая, тощая, бледная. Впервые Фаина показалась мне дурнушкой.

– А я тебя искала, – сказала она. – Пришла к сэру Перси, и Бэзил сказал, что ты ушел с каким-то Алексом. И что, скорее всего, вы направились сюда. Но мне же не войти… Егор, Нэй исчез. Ему ненадолго стало лучше, он даже говорил со мной… Это ужасно. Я думала, я смогу помочь. Егор, мне очень плохо. Можно, я сегодня побуду у тебя?

Я пожал плечами:

– Да ради бога. Но сейчас прости, мне некогда. Очень важное дело.

Она хотела еще что-то сказать, но осеклась и посмотрела каким-то собачьим взглядом. Я мысленно отмахнулся: эти черные глаза уже не могли меня остановить.

В первую очередь я наведался в комнату отдыха. Приятный сюрприз: Мишкина нет, и бардака тоже. Лила – ранняя пташка – варит себе кофе. Она сонно и равнодушно поздоровалась со мной – значит, нашего безобразия не застала. Молодец, Лешка. И прибрался, и сам убрался.

Я сел к компьютеру и быстро нашел все данные по Асе Валентиновне Суровицкой 1972 года рождения. Потом метнулся в кабинет к Вирате, но босса на месте не было. Я набрал его номер – не отвечает. Я уселся в кресло с твердым намерением дождаться и повторял звонок через каждые пять минут.

– Ждешь Вирату, Егор?

В приемную заглянул Самир, расплываясь в приветливой улыбке. Как не вовремя… Сейчас начнет грузить меня своими новыми приключениями.

И точно.

– А я почти неделю на Земле проболтался, – похвастался он. – Представь себе картину: казино, мужской туалет. Парень стоит на коленях и молится, чтобы ему подсказали выигрышный номер. Божится, что никогда больше не будет играть.

– Кому молится-то? – полюбопытствовал я.

– Аллаху, – смущенно сообщил Самир. – Он оказался моим соотечественником. Правда, пять лет во Франции. Ну так вот, я сделал все как полагается, отправил запрос Фэйт и Натху. Вообще-то я не очень надеялся, что они разрешат помочь. Фэйт не любит игроков. Говорит, что нельзя часто испытывать судьбу. Но тут вышло так, что от этого парня зависит благополучие женщины, которой Фэйт покровительствует. Его матери… Парень болен, ему надо срочно лечиться. А он вместо этого спускает все в казино. И Фэйт разрешила не только помочь ему выиграть, но и увести из казино. Парень сам не мог поверить, что вовремя остановился. А потом я заставил его потратить деньги на врача.

– То-то светишься, как ангел, – заметил я.

– Если бы… – мечтательно вздохнул Самир. – Будь я ангелом, парень навсегда бы бросил игру. А так я просто дал ему шанс.

– И ты всю неделю проторчал в его теле? – проявил я профессиональный интерес.

– Нет. Я двое суток добирался, как ты выражаешься, на перекладных. С моим неограниченным доступом сплошная морока. Самому приходится составлять маршрут. В этот раз получилось не совсем удачно. Я вообще не понимаю, как боги доверяют нам такие решения. Разве я могу придумать лучше них?

Бедняга, ты так и не научился думать сам, снисходительно подумал я. Ей-богу, прежний Самир, мрачный бородатый шахид, нравился мне больше. Было в нем какое-то достоинство. И уж точно не было этой глупой улыбки. Как был фанатиком, так и остался, только теперь фанатично творит добро.

Он, конечно, не специально травит мою душу разговорами о неограниченном доступе, который мне сейчас ох как пригодился бы. Вирата мне его никогда не даст. Натх не позволит. Я по-прежнему у него под колпаком. А если всплывут мои английские гастроли… А вдруг Вирата вообще не пустит меня на Землю? Я уже давно не работал. Что делать тогда? Снова надеяться на поручение от Джан?

Я посмотрел на Самира с новым интересом.

– Скажи, друг, – произнес я медово, – а этот твой допуск именной или на предъявителя?

Самир пожал плечами и достал из кармана мобильник в веселом желтом корпусе.

– Это такой же телефон, как у тебя. Но добавлена еще одна функция. Другим маршрут сбрасывают на телефон, а я программирую его сам, как на компьютере.

– Но у тебя есть какой-то пароль? – допытывался я.

– Нет. И так ясно, что я никому не дам этот телефон. Кто же отдаст неограниченный доступ?

– Тот, кто поклялся, что отблагодарит любой ценой, – заявил я, глядя Самиру в глаза.

– Что? – Самир сначала не понял. Потом смутился и даже побледнел. – Зачем тебе? – прошептал он.

Я сидел в уверенной, даже нагловатой позе – нога на ногу, руки в карманах. Я знал, что поймал его на крючок.

– Меня выгонят из адъютов, – сказал Самир.

– Если ты нарушишь клятву, ты попросту исчезнешь, – холодно произнес я. – Ты же честный человек…

Я говорил недавно, что человеческий разум – надежная вещь? Это не так. От сильного желания до мании – один шаг. Человек по-прежнему уверен в своей адекватности. Он принимает решения. Он действует. Он манипулирует другими людьми ради достижения собственной цели. Он знает, что правда на его стороне. И ему невдомек, что им уже управляет безумие…

Я еще не был безумцем. Но уже вел себя, как маньяк. Я совершал преступление, я ломал судьбу человеку, который только что обрел себя, – и думал при этом, что просто проявляю решительность.

Когда Самир протянул мне телефон, я сказал в утешение:

– Боги ничего не узнают. Попроси у Вираты отпуск на неделю, к тому времени я верну телефон.

Не тратя больше времени на разговоры, я пулей рванул прочь из «Шамбалы».

Вот и моя поляна. Сегодня мне особенно нужно укромное место. Я защелкал кнопками, составляя маршрут. Никаких трудностей не возникло. Я ведь не беспокоился, чтобы мои таксисты были готовы к вторжению. Я не выбирал и не просчитывал. Я готов был воплотиться в первого встречного петербуржца, мало-мальски симпатичного и хоть немного похожего на меня.

Как это удобно – неограниченный доступ! Я и не заметил, как оказался на углу Индустриального и Коммуны, «одетый» в интеллигентного улыбчивого симпатягу в светло-сером костюме. От неожиданности он застыл у открытой двери серебристой «десятки».

«Закрываем дверь, – приказал я. – Пойдем пешком. Здесь недалеко».

Я грубо вытеснил собой сознание «таксиста» и поволок его к дому Мишкина. Надо же в какой ужасный район он поселил мою Асеньку…