Натх долго не начинал разговор. Он пил кофе и внимательно меня изучал. Я платил ему тем же.

Хранитель одного из главных законов мироздания – высокий худощавый брюнет. Он носит длинный пиджак восточного покроя и гладко зачесывает блестящие волосы. У него узкое лицо, большие темные глаза, надменные губы и нос с горбинкой. Похож на Николаса Кейджа. Моя подружка Злата была бы от него без ума. Да, Сурок, была еще и Злата. Но, честное слово, разве это важно сейчас?

– Вы хотите снова попасть на Землю? – наконец осведомился Натх. Я открыл было рот, но он жестом остановил меня. – Вы помните Устав курьера?

Конечно, я помнил Устав. Его выдали мне в виде тоненькой книжечки, когда я подписал договор с «Шамбалой».

– Каково первое правило адъюта? – продолжал экзаменовать меня бог.

– Адъют – слепое орудие законов Вселенной, – покорно ответил я.

– Второе.

– Адъют не вмешивается в земные дела. Натх, я сам не понимаю, что на меня нашло. Я просто был не готов. Это больше не повторится… Вы можете на меня рассчитывать…

Я нес такую чушь, что от стыда горели уши. Натх терпеливо слушал меня, потом спросил:

– Вы знаете, зачем нужны правила?

– Чтобы сохранить Баланс, – отчеканил я.

– Для вас это пустые слова? Причуда ваших работодателей?

– Вовсе нет! – энергично возразил я.

Натх поморщился.

– Смотрите.

Бог небрежно пошевелил мышкой, и рисунок звездного неба на мониторе стал другим – как будто я сменил курс. Появился большой сиреневый шар, а вокруг него – несколько голубоватых, поменьше. Внизу экрана появилась надпись: XXL-?23.

– Солнечная система кси двадцать третья, – сказал Натх. – Полтора миллиона световых лет от Земли. Планета Вигон. Вы видите ее так, будто вращаетесь на ее орбите. Все происходит в режиме реального времени. Кстати, этот мир обитаем… Но ему осталось существовать несколько секунд.

Я ничего не понял и не успел спросить. Экран погас. Точнее, на нем исчезли звезды и планеты, осталась лишь Темнота. Та страшная Темнота, которой я уже научился смотреть в глаза… Но сейчас ее было так много, что я невольно отшатнулся. А на экране что-то полыхнуло беззвучно и многоцветно, потом все закрыл туман. Когда он рассеялся, в прозрачности первозданного мира горели совсем другие звезды.

Голос Натха звучал безжизненно и монотонно:

– Одни миры исчезают, им взамен появляются другие. Миров во Вселенной бесконечное множество. Если в одном непоправимо нарушен Баланс, Вселенная избавляется от этого мира, как от больного органа. Исчезнут и живые, и мертвые, и боги… Боги хранят Баланс, потому что люди недостаточно для этого мудры. Зато достаточно деятельны, чтобы его нарушать. Вы уверены, адъют, что будете выполнять правила?

– Д-да, – неуверенно ответил я.

Бог чуть заметно усмехнулся:

– К чему я все это говорю… Я всегда считал, что вы не подходите нам в качестве адъюта. Ваш поступок подтвердил, что я был прав. Но ваш босс и мой коллега придерживается другого мнения. Что ж… Есть еще один санги, которого надо вернуть в Атхарту. Несколько моих курьеров отказались от этого задания. Возьметесь?

Он снова пощелкал мышкой и открыл передо мной маршрут Я пробежал его глазами и мысленно застонал. Так вот чем оборачивается сговорчивость Натха!

– Учтите, Егор, – очень дружелюбно сказал бог, – если вы хотите быть курьером, это ваш последний шанс.

Пациентка явилась минута в минуту. Чинно села на краешек стула, пристроила сумочку на коленях. Сразу видно, собиралась как на войну, усмехнулся доктор Зимин. Вся в кольчуге: высокий ворот, волосы зачесаны гладко, лицо припудрено. Накрашенные губы неподвижны, а глаза блестят, как от жара. Не иначе приняла какое-то важное решение. Дескать, доктор, в ваших услугах я больше не нуждаюсь. А напрасно: помощь ей ой как нужна. Доктор Зимин был настоящим профессионалом и твердо решил взяться за необычную пациентку. Он уверенно перешел в наступление.

– Ваш муж погиб четыре года назад? – резко спросил он.

Ася вздрогнула, уставившись на него совершенно безумным взглядом. Ох как все запущено…

– Я просто читаю вашу анкету, – строго сказал Зимин. – И удивляюсь, что в прошлый раз вы упомянули друга, но ничего не сказали о муже. Они ведь погибли примерно в одно время?

Дрогнули ресницы, судорожно сжались пальцы… Ася кивнула.

– Да… В одно…

– Чудненько. А выкидыш? Он произошел после этого?

Хороший получился удар. Пациентка закрыла лицо ладонями. Зимин удовлетворенно откинулся в кресле. Отлично. Давай, девочка, поплачь. Нечего строить из себя крепкого орешка.

Отняв руки, Ася взглянула на него совершенно сухими глазами. Даже лихорадочный блеск потух, сменившись усталой обреченностью.

– Марк Александрович, я понимаю, что вы имеете в виду, – глухо сказала она. – Да, четыре года назад я потеряла мужа и ребенка. Но это я уже пережила. В любом случае вы не можете мне помочь. Верните, пожалуйста, мои листочки.

Листочки… Детский сад какой-то. И соответствующее упрямство. Доктор Зимин поймал себя на том, что начинает злиться.

– Хорошо, – кивнул он, аккуратно складывая Асины записи. – Пусть будет так, как вы решили. Но теперь, на правах не вашего врача, а просто любопытствующего человека, я могу вас спросить. Это действительно только ваши сны? Или есть… э-э-э… элемент творчества?

– Я ничего не придумала! – вспыхнула Ася. – Я все записала слово в слово. Какое право я имею сочинять такие вещи?

– Значит, вы убеждены, что ваш покойный друг посредством снов делится с вами своим загробным опытом?

Ну все. Теперь она либо хлопнет дверью, либо… начнет откровенничать. В конце концов, ей же хочется об этом поговорить. И точно.

– Я знаю, что вы мне не верите! – отчаянно воскликнула Ася. – Вы привыкли иметь дело с сумасшедшими…

– Вовсе нет…

– Неважно. Мне никто не верит. Я не могу сделать так, чтобы вы увидели мои сны. Но будьте логичным, доктор. Вы же специалист, вы обязаны разбираться в людях. Скажите честно, вы считаете, что я в состоянии все это придумать?!

И тут доктор Зимин задумался. Хороший вопрос… Потому что Ася Суровицкая не тянула на автора подобных фантазий. Красивая, флегматичная, наверняка хорошо училась в школе, возможно, была отличницей. Но только потому, что прилежание всегда превосходило способности. Она, разумеется, неглупа. Она даже умнее, чем кажется с первого взгляда. Но кет в ней полета!

Ася между тем продолжала:

– Откуда, по-вашему, я знаю такие вещи? Дайте ручку!

Она сама схватила со стола паркер и начала рисовать на обратной стороне листа.

– Вот смотрите. Мироздание похоже на трубу. Бесконечную в длину и бесконечную в диаметре. Если сделать поперечный разрез, то в сердцевине окажется стержень. Вот он. – Ася густо заштриховала самый маленький из концентрических кругов. – Пока мы живы, мы с вами находимся именно здесь. Но когда люди умирают, их души перемещаются в следующий Круг. Это и есть Атхарта. А за Атхартой новый Круг, и так до бесконечности!

– А почему вы называете это Кругами? – серьезно спросил Марк, демонстрируя заинтересованность. – С точки зрения геометрии, правильно сказать – кольца. Кольца, нанизанные на стержень.

Ася подняла глаза, полные тихого, отчаянного бешенства.

– Это не я называю, – медленно, с расстановкой, сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, сказала она, – так говорят сами мертвые. Я думаю, дело здесь не в геометрии… Круг как некая ступень бытия… Дома я все это нарисовала аккуратнее. – Она покраснела. – И цветными карандашами.

Ася замолчала, опустив голову. Зимин тоже молчал, глядя на ровный пробор в светлых волосах. Кто же так задурил ей голову?

– Знаете, Ася, – сказал он вдруг, – я думаю, сейчас вам действительно не нужен врач. Но может быть, нужен собеседник? Что, если мы с вами будем встречаться… регулярно? Скажем, по вторникам, в это же время. Вы будете рассказывать свои новости. И… честно говоря, – Зимин виновато улыбнулся, – я не успел дочитать вашу рукопись. Ваш визит прервал меня на самом интересном месте. Вы позволите пока оставить ее у себя?