Хрестный увидел, что в лице Светки появилась озабоченность. Действительно здесь, на хлебозаводе, можно было найти много такого, что не очень соответствовало статycy этого предприятия. Конечно, если б знать, что в распоряжении сутки-двое, как это бывало прежде, когда тот же Хрестный месяца два назад натравил на нее налоговую полицию, явившуюся совместно с РУОПом, то можно было бы навести порядок. Тогда Светку выручил свой человек который хоть и служил в другом ведомстве, но своевременно предупредил. Конечно, можно успеть вывезти отсюда Хрестного, можно попрятать в тайники нетабельное оружие, но насчет того, чтоб спешно убрать все лишнее из подземной тюрьмы и быстренько превратить ее в складское помещение, как это удалось во время наезда ФСНП и РУОПа, — дудки. И, кроме того, куда деть Никиту, Ежика, Люську? Что они наговорят, если увидят Светку в наручниках? Вся любовь может мигом кончиться…

Тем более что Ежик, которого Светка только собиралась навестить нынешней ночью, — свидетель по ночным «гладиаторским боям». А при желании по его показаниям легко найдут и карьер, и трупы, и сгоревшие машины. Хотя ей эти полтораста тысяч баксов за отснятый фильм были просто необходимы, все равно последнего тоже нельзя было оставлять. Захотелось пощекотать нервы, поиграть в любовь с «победителем»… Ох уж эти ее женские страстишки и выкрутасы! Прав был Петрович, когда сказал однажды: «Светуля, завязывай с этими римскими оргиями!

Влипнем когда-нибудь!» А она, дура, подумала, будто он ревнует…

Эх, был бы здесь Петрович! Он подсказал бы верный ход! И дожидаться его нет времени. Надо что-то решать… Своими слабыми женскими мозгами.

И она решилась.

— Хорошо, — Света достала из ящика стола две соединенные на один кабель телефонные трубки, одна из которых была с диском для набора номеров (такими пользуются монтеры связи), и включила штекер в розетку, привинченную к столу.

Подозвав жестом одного из могучих мальчиков, скромно стоявших у двери, она подала ему трубку без диска.

— Подержи ее у него перед пастью. И будь готов свернуть ему шею, если вякнет лишнее. Я буду слушать, с кем ты там разговариваешь, Хрестный! Ну, какой номерок набрать?

— 45-89-34, — произнес тот, немного волнуясь. Мальчик державший трубку перед его ртом, вполне мог одним рывком сломать ему шейные позвонки.

Света, немного нервно посматривая на Хрестного, набрала номер. Послышались длинные гудки. Затем женский голосок ответил:

— Автосервис слушает.

— Розочка, — произнес Хрестный нежным и вместе с тем бодрым голосом, — скажи Грише, чтоб он не сильно беспокоился. Я тут у друзей в гостях.

— Значит, передать, что вы завтра будете? — услышала Светка голосок Розочки.

— Да, конечно, в девять утра! Передай поскорей, золотце! У меня все.

Света сразу же выдернула штекер из розетки.

— Ну вот, — сказал Хрестный, — видите, как все просто. И шею мне ломать не пришлось. Теперь можем с вами беседовать. Но в девять утра я должен быть там, в автосервисе, и желательно вполне здоровым.

— Я таких гарантий не давала, — проворчала Света.

— Тогда вас навестят обязательно. И учтите, к этому времени внучка губернатора и сынок мэра, как обычно, к 8.30 придут в школу. По странному стечению обстоятельств, после 9 часов бедные дети могут обнаружиться в одном из хлебовозов, которые завтра утром приедут за свежей выпечкой. А может быть, и не в хлебовозе, а в муковозе на дне емкости с мукой, и может быть, не совсем здоровые. Что с вами станется после этого — предсказывать не берусь. При том, что у ментов будет куча всего против вас, они и это на вас запишут.

— Ну и скот же ты, Хрестный! — вскипела Света.

— Вы же сами сказали, Светлана Алексеевна, что если я буду упорствовать в своем мнении, что жить не хочется, то долго не проживу. Вы меня убедили — теперь мне очень хочется жить. Может быть, теперь вы согласитесь поискать разумный компромисс?

— Ладно, — снова перейдя на «вы» и взяв себя в руки произнесла Булочка. — У вас есть какие-то условия или предложения?

— Самое главное — вы отпускаете меня на одной из ваших машин без всякого лишнего сопровождения, возвратив мне мою «беретту». Машину мы вам вернем, как прошедшую профилактику в автосервисе. Отпускаете вы меня сегодня, как только успешно закончим разговор.

— Еще что?

— Всю эту вашу «чик-чириковскую» конференцию придется признать несостоявшейся. Объявлять по радио и телевидению об этом необязательно, приносить мне лично официальные извинения — тоже. Я не гордый, сам потихоньку разберусь, что и как. Я думаю, что все будут довольны и никто протестовать не будет. Особенно если мы с вами будем действовать рука об руку. Потому что вам, в качестве залога этого сотрудничества, могу предложить сорок пять процентов от доли за ту самую проводку, которой вы так домогались. Ну и пятьдесят — от Бузиновского леса. Насчет идеи отчета по общаку — придется отказаться. Лично вам могу перевести 245 тысяч наличными — будем в расчете? Ну и еще небольшое одолжение. Вы у меня тут прибрали шестерых ребят. Надо бы прояснить, как и что.

А также поговорить об этом московском мальчике и балясинской девочке.

Светка нахмурилась.

— Давайте начнем с самого простого, — сказала она как можно спокойнее. — Ваших ребят у меня нет и где они — я понятия не имею. Может, водку где-то с бабами глушат или случайно на машине разбились. Насчет московского мальчика и балясинской девочки — совершенно не в курсе, кто такие. У Балясина, по-моему, жену зовут Альбина, и она сегодня домой с похорон поехала. Дальше. Вот вы насчет «чик-чириковской» конференции беспокоитесь, так могу сказать, что ее решения — не моя инициатива. Если я сейчас возьму и скажу, что мне все тамошние установки — по фигу, то на меня посмотрят как на врага народа. А там собирались ребята, которые привыкли за слова отвечать и от других того же требовать.

— Светлана, — проникновенным тоном произнес Хрестный, впервые забыв добавить отчество, — если вы скажете, что нашли со мной общий язык, то все эти басмачи, казаны и лехи приползут на брюхе. Им можно будет любые профвзносы устанавливать, без проблем. Я уж не говорю о Кузе или Вене. Это вообще «шестерки» от рождения. Главное, чтоб мы прочно держались друг за друга. А вот насчет моих ребят и той парочки, по-моему, вы неискренни.

— Ваших ребят у меня нет. И парочки этой я не видела и знать не знаю, зачем они вам нужны.

— Насчет ребят я могу согласиться, что их, допустим, уже нет. Хотя среди них должны были быть некие Макар и Ежик, которым вы, между прочим, заказывали господина Корнеева, меня грешного, хотя, возможно, вы и не знали, что он и я есть то же самое. Откуда и как вы добрались до этих двух молодых людей — я не знаю. Но то, что они стали крутиться вокруг дома, где живет господин директор с семейством, — это точно. И девочек каких-то посылали приглядеться — тоже было отмечено. А это нехорошо. Пришлось мне вызвать Макара и дать ему новую задачу.

Насчет вас, дорогая госпожа Фомина. Вот во время выполнения этого мероприятия они и попались. Один товарищ, который, допустим, рыжики в лесу собирал, это видел. Он же заметил, как в ваше булочное заведение приехали на джипе московский студентик с девушкой Люсей. Ну а о том, как какой-то контейнеровоз прижал на лысаковской дороге «девятку» с четырьмя моими ребятами, — я тоже информацию имел. Сперва мне показалось, будто это шутка, но сегодня, после того как Петрович мне раскрыл глаза на все ваши «чик-чирики», стало ясно, что вы уж очень сильно разыгрались.

— Я одного не пойму, Хрестный. Зачем вам девушка Люся и юноша из Москвы?

— Мне бы хотелось немного прояснить ситуацию вокруг того, как этот мальчик раздобыл бумажки, которые принес вам сюда для того, чтоб вы его приютили, и как он познакомился с девушкой Люсей. Потому что при этом два очень приятных молодых человека Сережа и Юрик почему-то скоропостижно умерли.

— Извините, Владимир Алексеевич, — сделав участливую мину на лице, произнесла Светка. — А этот первый, которого вы упомянули, Сережа, случайно, не ваш сын?