Ждать им пришлось еще минут двадцать. Затем в сопровождении дяди в темных очках появилась Света.

— Прошу! — пригласила она.

Дядя вошел вместе с ней и сел за журнальный столик у двери. А Света уселась за директорский стол с компьютером, факсом, кучей телефонов и прочими, очень современными предметами оргтехники. За спиной у Светы была черная офисная стенка с толстыми папками, книжками по технологии хлебобулочного производства.

В кабинете тоже был аквариум и цветочки. На стенах висели цветные картинки с караваями, булками, бубликами, баранками и калачами.

Люся и Никита уселись за длинный стол для заседаний, приставленный к директорскому, как ножка буквы Т.

— Итак, — приятно улыбнулась Света, — вы хотели мне что-то сообщить.

— Вы видели паспорт, который мы передавали вашему сотруднику? — спросил Никита. Он порядочно волновался. Судя по тону, Света могла запросто сказать, что паспорт ее не интересует, но ее долг — задержать подозрительных граждан, похожих на шантажистов, и передать их милиции. Следующая фраза Светы тоже на оптимизм не настраивала:

— Да. Я видела этот паспорт. Но могу сразу сказать, что я его нигде не теряла, и господин, который на нем изображен, не является работником нашей фирмы. И вообще мне бы хотелось, чтоб вы представились. Для начала скажите: кто вас сюда направил?

— Никто нас не направлял, мы сами… — пробубнила Люська.

— Странно. Если бы я нашла чей-то паспорт, то понесла бы его в милицию. Вы не ошиблись адресом? А?

— Допустим, — немного нетвердым голосом произнес Никита, — что нам подсказали, кого может заинтересовать этот паспорт. Во всяком случае, раз вы не приказали нас выставить, а приняли у себя в кабинете, то это тому подтверждение.

— Почему же? Может быть, мне просто интересно было узнать что за чудаки приносят неизвестно чей паспорт на хлебозавод?

— Вам прекрасно известно, чей это паспорт, — Никита сам удивился, что у него прорезался такой твердый голос.

— Вы не из угрозыска, случайно? — лукаво прищурилась Света. — Может быть, вы новый оперативник, которого я еще не знаю, а?

— Нет, — смутился Никита. — Я частное лицо.

— Ага, значит, вы, наверно, молодой и плохо обученный шантажист?

— Нет, я не шантажист. Я просто дурак стоеросовый! — прорычал Никита. — Мне в эти два дня — жутко не везет во всем! И еще раз не повезло, выходит…

— Погодите, погодите! — смягчившимся тоном произнесла Света. — Наверно, вам не везло из-за того, что вы не хотели быть откровенным. Вот вы даже не назвали себя хотя бы по имени, я уж не говорю о том, чтоб документ предъявить, а хотите, чтоб я с вами откровенничала…

— Меня зовут Никита, а мою спутницу — Люся.

— Очень приятно. Вашу спутницу я припоминаю. По-моему, вы работали в АОЗТ «Прибой» у господина Балясина? Выездной секретаршей, кажется?

— Да… — немного робея, произнесла Люська.

— И вы проживаете в Ново-Сосновке, на даче, которую он вам купил. Верно?

— Ага…

— Вы не волнуйтесь, Люсенька. Я понимаю, что вы только что пережили большое горе. Что делать, жизнь теперь такая непредсказуемая… Между мной и господином Балясиным существовали очень теплые, дружеские и деловые отношения.

Поэтому я вам очень сочувствую и приношу глубокие соболезнования. Три дня назад, кстати сказать, мы подписали одно очень серьезное соглашение, которое, я не боюсь этого слова, могло подтолкнуть некоторые силы на применение такого ужасного, последнего «довода».

Люська горестно всхлипнула.

Фомина налила Люське стакан боржоми. Пока разволновавшаяся Люська глотала минералку, Света обратилась к Никите:

— А вас, господин Никита, я вообще-то совсем не знаю. Только догадываюсь, что вы из Москвы приехали. По говору. Но кто вы — для меня загадка. Хотя и очень счастливая. Два раза меня спасли от покушений. И так удачно, что просто диву даешься: дважды оказались именно в том месте и в то время, когда на меня засады устраивали… Вы уж раскройте карты, пожалуйста, кто вы такой: ангел-хранитель, что ли?! Или профессиональный антикиллер? Или все-таки оперативник, а?

Никите понял: Булочка подозревает его в том, что все эти покушения были организованы с одной целью — завоевать ее доверие и внедрить его, допустим, в ее заведение.

— Я студент, — отчего-то покраснев, произнес Ветров. — На втором курсе учусь, пишу курсовую по отечественной истории. Для того чтоб собрать материал по курсовой, мне надо было встретиться с пенсионером Ермолаевым, сыном здешнего председателя губревкома, погибшего в 1919 году…

После этого Никита начал пересказывать все как было, даже то, чего Люське с Фаридом рассказывать не стал: и про первую, и про вторую части дневника Евстратова, и про клад Федьки Бузуна… Говорил, словно бы сваливал с души тяжкий груз. Хотя прекрасно понимал, что если эта самая Света-Булочка — на самом деле совсем не похожая на булочку — действительно очень крутая, которой даже здешний Хрестный не указ, то шансов уйти отсюда живым у него остается все меньше.

— Интересно, очень интересно… — задумчиво произнесла Света. — А бумажки эти вы с собой принесли?

— Да, — ответил он, выкладывая на стол рюкзачок. — Здесь у меня все, и бумаги, и вещественные доказательства против меня самого…

— Настоящая явка с повинной… — хмыкнула Света, когда на столе появились четыре пистолета. — Вот что, Никита. Оставьте на столе бумаги, а остальное, пожалуйста, спрячьте обратно. Сами, своими руками. И отдайте его, будьте добры, Дмитрию Петровичу — это мой заместитель по режиму.

Дядька в черных очках подошел к Никите и почтительно принял у него рюкзачок.

— Теперь вот что, — сказала Света очень серьезно и без улыбки. — Возвращаться на дачу в Ново-Сосновку вам нельзя. Могу сообщить, что сегодня утром моя служба безопасности задержала две группы, которым очень крупная фигура заказала ваше похищение или даже убийство. Так что они туда могут и еще разок наведаться. Эта «Волга», которую вы разбили сегодня у магазина, тоже достаточно приметная, а я не хочу никаких неприятностей. Поэтому некоторое время вам придется провести у меня. Потом мы подумаем, чем вам можно помочь.

Конечно, особого комфорта тут нет, и вам, наверно, покажется немного скучновато взаперти, но зато вы будете в полной безопасности.

— Надо надеяться… — пробормотал Никита.

— Не волнуйтесь, все будет в порядке, — сказала Света. — Дмитрий Петрович, проводите, пожалуйста, Люсю, а мне нужно еще кое-что уточнить с Никитой…

— Идемте, Люсенька, — произнес Дмитрий Петрович как можно нежнее и взял даму за локоток. Когда они вышли из кабинета, Светлана вышла из-за стола и подсела к Никите.

— Вы сказали, что просмотрели не все документы так?

— Да. Я дочитал только дневник Евстратова, да еще видел черновик какой-то записки.

— Не возражаете, если мы посмотрим дальше вместе?

— Наверно, я не принес бы вам все это, если б возражал. У меня был последний шанс — идти к вам.

Света посмотрела на него, чуть прищурившись.

— А почему вы так подумали? Вам это кто-то подсказал?

— Мне это подсказал человек, который считает, будто мне жизнью обязан.

Газпром. Знаете такого?

— А-а! Вот оно что., — улыбнулась Света, — такой толстенький веселый татарин. Балясин, когда мы встречались по поводу Бузиновского леса, привозил его в качестве охранника. Его друга и земляка Мустафу убили вместе с Балясиным…

— Он об этом не говорил…

— Зато я об этом знаю. А вот насчет того, что Фарид вам жизнью обязан, не слышала.

— Ну, это он так считает. Просто я однажды помог ему спуститься по лестнице и сесть в машину… — поскромничал Никита. — Правда, это было в Грозном.

— Вы там были? Ни за что бы не подумала…

— Ну, не все же оттуда приходят как Рэмбо, — смутился Никита. — Тем более что кормили так себе.

— Хорошо, не буду вам надоедать. Давайте посмотрим, что это за бумаги…