Беллито тихо рассмеялся:

— Я провожу ее гораздо дольше, чем ты, гораздо дольше любого другого. Твой жалкий расчет абсолютно понятен.

— Неужели?

— Конечно. Хочешь завладеть моим Кругом.

Джек не имел представления, о чем идет речь, но старался поговорить подольше. Может быть, выяснится, из-за чего Илай суетится, и частично воспользоваться открытием для атаки. Ибо он будет наказан. Жестоко. Вопрос только в том, где и когда.

— У меня свой круг, зачем мне твой?

— Затем, что мой гораздо могущественней. Я провожу церемонию сотни лет...

— Стой-ка... Сотни?

— Сотни. Мне двести тридцать два года.

Джек только покачал головой. Явный клиент психушки.

— Я не знал.

— Теперь знаешь, против кого выступаешь. Мой Круг связан со всеми властными и влиятельными структурами. И ты хочешь взять его себе.

— Мой круг тоже широкий, глубокий...

— Твой ничего не стоит! Ничего! — Голос отвердел. — В понедельник вечером ты застал меня врасплох, больше этого не повторится. Круг поймает тебя в сети. Ты умен, но со мной не сравнишься. Мы отыскали номер твоего «тракфона», скоро узнаем, кто ты такой, и тогда тебе конец!

Джек довольно быстро сообразил, как был установлен номер телефона. После встречи тет-а-тет с Беллито был сделан только один звонок — в службу 911 с сообщением о ребенке. Там его записали. Нетрудно выяснить, что это номер «тракфона», но, чтобы получить его в фирме, требуются определенные связи в официальных ведомствах, возможно, в самом нью-йоркском департаменте полиции.

Пожалуй, Беллито пыль в глаза не пускает. Пожалуй, у него действительно хорошие связи.

Может быть, наоборот, Илай старается подольше продержать собеседника на телефоне. Возможно, у «круга» имеется пара машин с локаторами, которые вьются поблизости, перехватили звонок и сейчас окружают его с трех сторон...

Хорошо, что он далеко от дома.

Джек выскочил из магазина и влился в толпу пешеходов, тянувшихся к станции. Еще немного подержал телефон на паузе, прыгнул в поезд и снова включился.

— В чем дело? — спросил Беллито. — Язык проглотил?

Он выдавил смешок:

— Типичная банальность. Ты не имеешь понятия, кто я такой и чего добиваюсь. Никогда не узнаешь. Твое время вышло, Илай. На смену идет новое поколение. Отойди в сторону или умри.

— Никогда! Это моя церемония! Не знаю, как ты о ней проведал, но никакой лапоть Джонни не узурпирует мою власть!

Лапоть Джонни? Узурпатор? Ну, это уж слишком.

Возникает тошнотворное ощущение, что пресловутая церемония связана с убийством детей... Если так, стоит перевернуть дело с ног на голову и быстро нанести Беллито пинок в уже пропоротую мошонку.

— Пускай первая старая церемония будет твоя, Илай, а у меня свой вариант. Церемония номер два только моя.

— Что? — В голосе прозвучала нотка неуверенности. — Что это ты несешь?

— Я перевернул церемонию.

— Не понял...

— Они возвращаются.

— Что? Бред! Это невозможно!

— Неужели? Это я в воскресенье хотел купить в магазине брелок с кроликом Роджером.

— Ты?.. Зачем он тебе нужен?

— Он нужен не мне, а Таре.

— Кому?

— Таре Портмен. — Джек поклялся бы, что в трубке прозвучал резкий вздох. — Помнишь? Хорошенькая маленькая блондиночка девяти лет, которую ты поймал у Кенсингтонских конюшен в восемьдесят восьмом году. — Он старался сдержать гнев и ярость.

Надо говорить спокойно и холодно, изображая такого же гнусного извращенца, как Илай Беллито. — Вернувшись, она захотела вернуть свой брелок. Я пошел и принес. Тара здесь. И очень сильно сердится.

На том он отключился, с такой силой нажав на кнопку, что чуть не выдавил ее насквозь.

Теперь пережевывай этот мешок дерьма до утра.

— Притормози, — приказал Илай, вглядываясь через переднее окно в сгущавшиеся сумерки. — Чуть дальше. Номер 735.

Адриан сидел за рулем черного «мерседеса»-седана Илая. Несмотря на возраст — выпуск 1990 года, — километраж небольшой. Хозяин выезжал в нем нечасто и недалеко. Предпочитал старый классический автомобиль за простор, комфорт, силуэт. Новые модели его не привлекают.

Раны сегодня вечером гораздо лучше, хотя не настолько, чтоб вести машину. Нажимая ногой на тормоз, на газ, вновь почувствуешь жгучую боль, поэтому он вручил ключи Адриану. У того еще были проблемы с коленом, к счастью с левым, так что он вполне справлялся с вождением.

Физическая причина не садиться за руль очень кстати, поскольку и эмоционально Илай на это сегодня не способен, чересчур взвинчен, слишком рассеян... В таком состоянии вполне можно выехать на встречную полосу, слишком поздно опомнившись.

Ни в коем случае нельзя выдавать неуверенность и тревогу перед Адрианом и Строссом. Илай никогда еще не был в такой ситуации. Необъяснимый поворот событий вывел его из себя почти полностью. Столько лет дело шло превосходно, и вот...

Сначала он с большим удовольствием говорил с нападавшим — загадочным Джеком. Позвонил с намерением потрясти его, пригрозив неизбежной расплатой за подлую атаку из-за спины.

Вместо этого потрясен сам Илай.

Оказалось, Джек знает, что он похитил Тару Портмен, сохранив у себя ее брелок. Откуда? Разумеется, ни на миг невозможно поверить в перевернутую церемонию, и все-таки... как ему стало известно о Таре?

Загадка терзала Илая, пока он не поддался желанию вернуться к тому дому, где умерла малышка Портмен. Просто взглянуть...

— Повторяю: глупая, опасная затея, — пробубнил Стросс, сгорбившийся на заднем сиденье. — Опасная потому, что нас, может быть, просто хотят заставить явиться на место действия. А глупая потому, что Тара Портмен не вернулась и никогда не вернется. Мы вырезали у нее сердце и съели. Не может девчонка воскреснуть и искать брелок для ключей!

Илай поморщился при неосторожном упоминании о деталях. Подробности церемонии не оглашаются.

— Во-первых, — возразил он, — мы не явимся в дом Дмитрия, просто мимо проедем, как любая другая машина на улице. По второму пункту полностью согласен: Тара Портмен вернуться не может, но необходимо выяснить, откуда агрессору о ней известно.

— Очень просто, — с прежним раздражением бросил Стросс, наклонившись вперед, выставив голову над спинкой переднего сиденья. Изо рта несло чесноком. — Кто-то проболтался.

— Никто не болтал, — заявил Илай. — Я сегодня расспрашивал других членов, весь десяток. Никого не брали, не пытали, не вырывали признание. Все в прекрасном расположении духа, с нетерпением ждут церемонии. Вдобавок подумаем: если кто-то болтает, почему именно о Таре Портмен, а не о последнем, не о предпоследнем агнце? После Тары Портмен прошла целая вечность.

— Пожалуй, — подтвердил Адриан, непривычно молчавший весь день. — Только она была первым агнцем, принесенным в жертву в доме Дмитрия.

— Действительно, — согласился Илай. — Как ни странно, я сам вчера вечером вспоминал Тару Портмен.

Вот почему его так потрясло ее имя, произнесенное неизвестным Джеком. Наверняка совпадение, хотя очень уж удивительное.

— Да ну? — переспросил Адриан. — Почему именно ее из всех агнцев?

— Я задаю себе тот же самый вопрос после нынешнего разговора с агрессором.

— Потому, что он хотел купить брелок?

— Нет. Я уже давно позабыл, чей он. По правде сказать, вряд ли вспомню владельцев многих сувениров из шкафа. Вдобавок Тара Портмен мне вспомнилась раньше.

— Когда? — уточнил Стросс.

— Ночью в пятницу.

Илай лежал в постели, углубившись в роман Пруста «В поисках утраченного времени», почти засыпая, как вдруг она предстала перед глазами. На кратчайшую долю секунды мелькнуло лицо, спокойное под глубоким наркозом, накачанное эфиром худенькое белое тельце, неподвижно распростертое на столе, ожидая любовного касания ножа. Видение исчезло столь же стремительно, как возникло. Он приписал его случайному капризу памяти, возможно под влиянием прозы Пруста.