— Не один миллион.

— Замечательно.

Интересно вообще, случайность ли это? Может, Эдвард не хочет вступать с ним в контакт? Заранее спланировал безнадежное дело? Тогда прощай вторая часть гонорара.

Заказчики почти никогда не пробовали его надуть, немногочисленные пытавшиеся потерпели провал. Возможно, Эдвард будет первым.

— Твой «тракфон» своих денег стоит? — кивнул Эйб на сотовый телефон.

— Пока вообще не прослеживается.

Джек купил сотовый телефон в магазине радиотоваров вместе с оплаченной абонентской картой, подключил с компьютерного терминала в Публичной библиотеке, не указав ни имени, ни адреса, ни финансовой информации. Плата за минуту выше, чем в «Веризоне» и прочих компаниях, но там требуется подписывать контракт и предъявлять кредитки. Анонимность «тракфона» бесценна.

— Пожалуй, и я куплю. Буду тебе звонить. Дашь номер?

— Тебе, Хулио, Джиа, больше никому.

Джек доел рогалик, и у него возникла идея. Он схватился за телефон.

— Знаешь, пожалуй, не надо делать миллионы звонков в поисках Эдварда. Можно просто спросить у его брата Илая.

— Думаешь, скажет?

— Попробовать не мешает.

Получив в справочной номер приемной больницы Сент-Винсент, Джек набрал его и попросил палату мистера Беллито.

Хриплый голос пробормотал:

— Алло?

— Мистер Беллито? Это Лоренцо Фулертон из больничной бухгалтерии. Как вы себя чувствуете?

Брови Эйба поднялись, лысина сморщилась, он беззвучно повторил: Лоренцо Фулертон?

Джек пожал плечами, давно пользуясь этим именем и фамилией при необходимости выдать себя за какого-нибудь чиновника.

— Что вам нужно? — спросил тот же хриплый слабый голос.

Будем надеяться, что ему очень больно. Отлично.

— Недостает кое-какой информации. Мы были бы очень признательны, если бы вы уточнили адрес вашего брата Эдварда.

— У меня нет брата Эдварда и вообще нет братьев. Я единственный сын.

Илай Беллито бросил трубку, почувствовал острую боль в забинтованном паху, со стоном посмотрел на врача:

— Полные идиоты в вашей администрации...

— Не спорю, — с улыбкой сказал доктор Наджам Садык на приличном английском.

Доставленного в Сент-Винсент Илая принял доктор Садык, дежурный в тот вечер уролог.

Илай шевельнулся — вновь вспыхнула боль. Он перевел взгляд на капельницу с морфином над кроватью, которую можно включать самому, когда требуется обезболивание. Нажав кнопку на спинке кровати, сам себе вводишь определенную дозу лекарства, от чего он удерживался, чтобы не потерять рассудок и не наболтать лишнего. Долго ли удастся продержаться?

По крайней мере, вчера вечером ему хватило здравого смысла потребовать отдельную палату. Сколько бы это ни стоило. Сейчас абсолютно не нужен какой-нибудь чересчур любопытный сосед.

— Как я уже говорил, — продолжал доктор Садык, — вы счастливчик. Вам очень повезло, мистер Беллито. Если бы нож вошел на какие-нибудь четверть дюйма левее, проблемы были бы гораздо серьезней.

Ничего себе везение: в носу кислородные трубки, в левую руку капает морфин, в правой внутривенная капельница, из пузыря через трубку в мешок над полом течет кровавая моча...

— Нож вошел прямо над пенисом, чуть не задев мочеиспускательный канал. Пенис мы спасли без большого труда, но правое яичко, увы, не удалось сохранить. Оно было разрезано полностью. Его пришлось удалить.

У Илая в глазах потемнело. Не столько от деталей — он стал сексуальным калекой, уродом, ампутирована часть его тела, — сколько от происшествия в целом. Где его неуязвимость? Почему подвела?

Есть вопрос поважнее: кто вчера на них напал? Случайный встречный или человек, следивший за ним с Адрианом? Известно ли ему о Круге?

Он выдавил улыбку:

— Я не собираюсь заводить семью в таком возрасте.

— Не стоит слишком беспокоиться о сексуальной функции. Рубцы, конечно, останутся, возможно, затруднят эрекцию, но при должном лечении и терапии нормальная сексуальная функция восстановится через пару месяцев.

Плевать на сексуальную функцию. Вчерашние события с сексом вовсе не связаны, хотя агрессор, кажется, думал иначе. Упрекать его не в чем. Вполне естественное прозаичное обывательское заключение при виде подозрительной пары с безжизненным телом. Цели Круга гораздо глубже секса.

Не желая больше говорить о ранениях и о шансах на полное выздоровление, Илай сменил тему:

— Как чувствует себя мой друг мистер Минкин?

Адриан здоров как бык, однако нападавший разом сбил его с ног и с катушек.

— Не знаю, — покачал головой доктор Садык. — Он в неврологическом отделении. Это ваш... партнер?

Имеется в виду деловой партнер? Или доктор принял их за любовников? Скорее всего, последнее.

Илай разозлился. Что творится в этом мире? Неужели все сводится к сексу?

— Нет. Просто старый друг. — Он снова слегка изменил положение, захлестнутый несоразмерной волной боли, сразу чувствуя ужасную усталость. — Доктор, мне хотелось бы отдохнуть.

— Конечно. Загляну на вечернем обходе.

Как только дверь за ним закрылась, Илай, как заправский телеграфист, принялся нажимать кнопку капельницы с морфином. Вскоре пришла приятная слабость, прогнав боль и страхи перед выныривающими из темноты незнакомцами.

Джек стоял перед муниципальной монетной лавкой на Западной Пятьдесят четвертой улице. Еще вчера собирался зайти, но признание Джиа нарушило планы.

Золотые и серебряные монеты в витрине сверкали на полуденном солнце, а в голове вертелась последняя фраза Илая Беллито.

У меня нет брата Эдварда и вообще нет братьев. Я единственный сын.

Кто-то врет.

Илай Беллито, растлитель малолетних, скорее всего, убийца — похищение детей не шутка, типы вроде него с приятелем их обычно не отпускают, — привык врать. Но зачем ему лгать о брате представителю больличной администрации? Разве что он не желает его признавать.

Впрочем, по всему судя, Илай не соврал. С другой стороны, что касается Эдварда...

Он оставил ложный номер телефона, и вся его история — липа. У него был ирландский акцент, а Илай говорит без акцента. Друг на друга предполагаемые братья совсем не похожи.

Несомненно, лгал Эдвард.

Особенно обидно, что Эдвард — если это настоящее имя, хотя фамилия наверняка не Беллито — казался откровенным и честным. Заказчики иногда прибегают к обману, но Джек в большинстве случаев их раскусывает, не успев пострадать. Многие желают с кем-нибудь расквитаться, подразумевая по необходимости причинение незначительного вреда, поэтому он, прежде чем браться за дело, обязательно собирает довольно подробную информацию с обеих сторон. Эдвард же старался оградить других людей от опасности, и поэтому Джек поверил ему на слово.

Если он не брат Илая Беллито, то кто же? Может, просто хотел, чтобы Джек оказался свидетелем похищения ребенка? Похоже на то. Как он мог знать заранее?

Получить ответы на все эти вопросы нет практически никаких шансов.

Впрочем, рано списывать дело в убыток. Давая ложный номер, пишешь на листочке районный код и семь случайных цифр. Зачем надо одну пропускать? Какой смысл?

В голове кишмя кишит бессмыслица, вот еще одна до кучи.

Джек толкнул дверь и вошел в прохладное помещение магазина.

— Мистер Блейк! — воскликнул мужчина, переставлявший лотки в длинной витрине, бросился к посетителю, энергично пожал ему руку. — Очень рад вас видеть!

— Привет, Монте. Зовите меня просто Джек.

Он давно обращается к Монте с таким предложением, но тот, видно, родился с добавочным геном официальности, который не позволяет называть клиента по имени.

— Конечно, с удовольствием.

Муниципальная монетная лавка наполовину принадлежит Монте. Глядя на него, на ум приходит одно слово: пышный — пышное тело, пышные губы, пышные кудрявые черные волосы. Хотя движется он как хорек. Держит в памяти нумизматическую базу данных, на стене висит йельский диплом магистра по управлению частными компаниями, но единственной частной компанией, которой хотел управлять Монте, был магазин редких монет.