Чарли сдержал смешок. Вести Лайла? Он сроду ни за кем никуда не пойдет.

— Это не так-то просто.

— Хочешь, я с ним побеседую? Может быть...

— Нет! — Он с ножом в руках дернулся, чуть не порезался. — То есть лучше бы ему не знать, что я протрепался. Знаете, он не любит, чтоб чужие мешались.

Чарли до сих пор не открыл преподобному, где живет и работает Лайл. Не надо, чтоб церковные прихожане связывали его со спиритическим медиумом Ифасеном. Поэтому выбрал церковь не в Куинсе, а в Бруклине. Каждую неделю долго едет в подземке, однако дело того стоит.

— Тогда сам действуй, сын мой. А я за тебя помолюсь.

— Спасибо, преподобный. Мне позарез нужны ваши молитвы, потому что уйти будет трудно. Ведь это мой кровный единственный брат. От семьи вообще ничего не останется...

Никак не объяснишь — преподобный Спаркс никогда не поймет, — что они с Лайлом в одной команде. Стали одной командой после смерти мамы. Брат прикинулся взрослым мужчиной, чтоб их не разлучили, обманом добился государственного куска хлеба с маслом, чтобы они не умерли с голоду, и с тех пор они вместе дурачат весь мир. Как теперь объявить об уходе, глядя в глаза Лайлу, который так старался не расставаться с меньшим братишкой?

И еще кое-что невозможно сказать преподобному, признаться в темном грехе: Чарли нравится эта игра. Фактически, он ее обожает. Любит придумывать новые трюки, ошеломлять лопухов. Клево, когда сеанс идет по сценарию, колокольчики и свисточки работают... Лайл держит рыбок в руках, и сам Чарли играет немалую роль. В такие моменты ловишь истинный кайф, лучше всякого кайфа, лучше, чем раньше от коки и травки.

Ради спасения своей души он готов это бросить.

И что потом делать?

Вот вопрос. На что он еще годится? Устраивать спецэффекты в театре? Не имея никакого опыта, придется начинать с подручного за ничтожную плату, с трудом продвигаясь... куда?

В нормальном мире ему никогда не достичь тех высот, на которые его вывела работа с Лайлом.

Работа с Лайлом — настоящее дело, от которого дух захватывает.

И вот преподобный требует расстаться с братом, с которым они всегда были вместе. Впрочем, он прав. Чтобы спасти свою душу и стать достойным Шарлин, Чарли уйдет от Лайла. Скоро.

Поднимаясь в лифте на четырнадцатый этаж, Джек разглядывал свое отражение в зеркальной стене. Выдул розовый пузырь из большого куска жвачки, полюбовался. Решив придать себе эксцентричный вид, выбрал парик под барабульку — с коком спереди, длинный, густой на затылке, — верхнюю губу украсил пышными темно-каштановыми усами, надел светло-зеленую ковбойскую рубашку, застегнутую по горлышко, темно-зеленые саржевые брюки, ботинки «доктор Мартенс». Обмотавшись толщинками, соорудил животик средних размеров. Жалко, уши до сих пор не проколоты — кусочек горного хрусталя внес бы очень симпатичный заключительный штрих.

Проверил, как сидит парик, убедился, что длинные пряди надежно скрывают наушник в левом ухе. Вчера вечером они с Чарли среди прочего установили жучок в командном центре Карла Фостера. Приемник приклеен липкой лентой к пояснице, тонкий, почти невидимый проводок протянут под воротник и за ухо.

Взяв такси у своего дома в Верхнем Вестсайде, он без предварительной договоренности вошел в подъезд дома, где обитала мадам Помроль, за полчаса до назначенного на сегодня сеанса с богатыми клиентами. В вестибюле дежурил швейцар. К счастью, круглосуточной охраны не было, иначе им с Чарли не удалось бы вчера решить свою задачу. А так они просто открыли стеклянную парадную дверь дубликатами ключей Фостеров и вошли.

Швейцар, черноволосый латиноамериканец по имени Сильвио, разрешил звякнуть из вестибюля наверх. Джек сообщил ответившему мужчине — предположительно Карлу, — что хотел бы договориться об индивидуальном сеансе в ближайшее время.

Последовало приглашение подняться.

На стук в дверь квартиры 14-Б вышел Фостер, одетый гораздо лучше вчерашнего, с головы до ног в черном — черный вязаный свитер с высоким воротом, черные туфли, черные носки. Понятное дело. Кожа вокруг глаз и рта слегка покраснела — раздражение от липкой ленты? — в остальном не так плохо с учетом произошедших событий.

Лоб, видимо, всегда сморщен, брови вечно изумленно вздернуты. Вчера это в глаза не бросалось. Впрочем, вчера у него был весьма основательный повод для изумления.

Он провел визитера в маленькую приемную, меблированную антикварным письменным столом и полудюжиной мягких стульев. Приглушенные цвета стен и пушистого восточного ковра создают атмосферу покоя, уюта, хорошего вкуса, богатства. Видно, бизнес у мадам удачный.

Хозяин протянул руку:

— Добро пожаловать в Храм Вечной Мудрости мадам Помроль. Меня зовут Карл Фостер...

— Батлер, — внеся в произношение южную нотку, представился Джек, отвечая пламенным рукопожатием. — Боб Батлер. Приятно познакомиться. — Он огляделся, жуя с открытым ртом резинку. — Где леди?

— Мадам? Готовится к прорицанию.

— Надо бы поговорить.

— Я думал, вы хотите записаться на индивидуальный сеанс...

— Хочу, только сначала лучше потолковать с главным боссом.

— Боюсь, это практически невозможно. Время мадам Помроль крайне дорого. Однако могу вас заверить, что она мне полностью доверяет. Я проверяю каждого клиента и договариваюсь о приеме.

Естественно, но Джек решил разыграть деревенского хама.

— Проверяете? Зачем это меня проверять? Намекаете, что я не так хорош для той самой мадам?

— Нет, конечно. Дело просто в том, что определенные религиозные, даже атеистические объединения не одобряют деятельности мадам. Постоянно стараются попусту отнять у нее время, даже пытаются сорвать сеансы.

— Я-то думал, она их сама с первого взгляда раскусывает, будучи экстрасенсом и прочее.

Фостер выдавил бледную улыбку:

— Мадам — спиритический медиум. Эти понятия часто путают.

— А есть разница?

— Разумеется. Очень многие так называемые экстрасенсы — обыкновенные шарлатаны, ничуть не лучше фокусников, исполняющих вставные номера на церковных представлениях. А мадам обладает особым, дарованным Богом даром общения с духами мертвых.

— В будущее, стало быть, не заглядывает?

— Иногда. Однако надо помнить, что сообщения она получает от духов, которые не во все ее посвящают.

— Знаете, я не вхожу ни в какие религиозные общества. Можете не волноваться. Просто есть пара серьезных вопросов к моему дяде. Самого его не спросишь — он уже упокоился, — поэтому решил пойти к экстрасенсу.

Такую Джек выбрал легенду. Запишется на завтра и пропустит встречу.

— Что за вопросы? — небрежно поинтересовался Фостер, проходя за стол.

Хороший помощник. Старается предварительно как можно больше вытянуть из клиента.

Джек улыбнулся, хотя позволил просочиться раздраженной нотке.

— Если б я думал, что вы на них ответите, зачем мне нужна тогда ваша мадам?

Фостер изобразил добродушную улыбку:

— Действительно. Кстати, кто вам посоветовал обратиться к мадам Помроль?

— Никто. Нынче утром в газете читал. Думаю, раз уж она на такой короткой ноге с духами, что они с ней шутки шутят, ее-то мне и надо.

Фостер, кивнув, достал лист бумаги из верхнего ящика письменного стола, указал на стул с другой стороны:

— Садитесь, пожалуйста, заполняйте анкету.

— Это еще зачем?

— Простая формальность. Возиться никому не хочется, но, как я уже говорил, обстоятельства нас вынуждают проверять клиентов. — Он протянул авторучку. — Ответьте, пожалуйста, на все вопросы, я пока просмотрю расписание, постараюсь устроить индивидуальный сеанс.

— Между прочим, сколько он стоит?

— Полчаса пятьсот долларов, час — тысячу.

Джек сунул жвачку за щеку, негромко присвистнул.

— Круто, черт побери.

— Лучше, чем мадам Помроль, не найдете, — объявил Фостер.

— Будем надеяться.

Посмотрев ему вслед, Джек притворно сосредоточился на анкете, зная, что за ним следит видеокамера. В детектор задымления на потолке встроен миниатюрный широкоугольный объектив, а монитор стоит в одной из дальних комнат. Фостер наверняка уже прилип к экрану, дожидаясь, когда посетитель полезет в ящики стола. Но он вчера уже просмотрел содержимое, убедившись, что в ящиках нет ничего, кроме ручек, скрепок и анкетных бланков.