— Что, мистер Батлер?

— Кажется, дядя Мэтт против.

— Почему вы так думаете?

— Не поверите, — нервно хихикнул Джек. — А может, и поверите, раз вы медиум и всякое такое. — Снова набрал в грудь воздуху, поколебался, постучал по футляру. — Кто-то или что-то ее утаскивает.

— Как это?

— Все время нахожу ее там, куда сроду не ставил. Серьезно.

— Может быть, ваша жена...

— Я один живу. Даже уборщицу не держу. Хоть ищу. Вы, случайно, не знаете?..

— Продолжайте, пожалуйста.

— Ладно... Она без конца исчезает, я ругаю себя за беспамятство. А в субботу едва не взбесился. Знаете, собрался идти к слесарю и не могу найти. Обыскал всю квартиру, везде опоздал, мастерская закрылась, потом вижу чертов футляр под кроватью... Под собственной кроватью! Как будто его нарочно спрятали.

Собственно, точно спрятали, и я догадываюсь, кто это сделал, черт побери!

— Дядя Мэтт?

— Наверно.

— Нет, точно. Он мне признался.

— Неужели вы знали? Почему же сразу не сказали?

— Хотела проверить, правду ли вы говорите. Теперь убедилась. Ваши слова совпадают с признанием дяди.

Еще бы.

— Скважина сплошь исцарапана, — прозвучал голос Карла. — Похоже, придурок хотел вскрыть футляр. Расспроси.

Мадам Помроль прокашлялась.

— Впрочем, вы кое-что утаили.

Хорошо бы уметь краснеть в таких случаях. Хотя в полутьме все равно незаметно.

— То есть?

— Безуспешно пытались открыть футляр.

Джек закрыл глаза.

— Господи! Передайте дяде Мэтту мои извинения.

— Поняли, что в футляре ценные монеты, по закону принадлежащие брату?

— Эй, минуточку! Дядя Мэтт завещал Биллу коллекцию, а мне дом со всем содержимым. Этот футляр был в доме, значит, он мой по праву.

— Ваш дядя не согласен. Говорит, там серебряные монеты невысокой стоимости.

Она пристально смотрела на него, стараясь догадаться, известно ли ему о содержимом коробки. Удалось удержаться от слишком поспешного отрицательного ответа и не показаться чрезмерно сговорчивым.

— Правда? — Он хмуро взвесил в руках коробку. — Тяжеловато для серебра.

Леди мигом развеяла его сомнения:

— Я в этом не разбираюсь. Знаю только со слов вашего дяди, что эти первые собранные в детстве монеты дороги как память.

— Правда? — Вроде бы ясно, куда она клонит.

— Он не смог забрать их в Потусторонний мир, поэтому они остались в доме.

— Разве можно забрать с собой что-нибудь после смерти?

— К сожалению, нет, — покачала головой мадам. — Деньги там не нужны. Не всегда нужны, скажем так.

— Ладно, вопрос решен. Отдам Биллу.

— Ни в коем случае! — крикнул в наушнике Карл. — Говорю тебе, там целое состояние!

Джек хлопнул ладонями по столу, подхватил футляр, поставил на ребро. Что мадам дальше скажет? Позволит уйти с редкими золотыми монетами? Не похоже. Не верится.

— Минуточку, мистер Батлер. Ваш дядя просит меня переправить футляр в Потусторонний мир, чтобы он в последний раз поглядел на него.

— Да ведь вы говорите, это невозможно...

— Можно на секунду, потом он вернется.

— Ну ладно, давайте.

— К сожалению, в данный момент нельзя. Дело трудное, займет много времени, причем я должна остаться одна.

— Хотите, чтоб я просто оставил его и ушел? Ничего себе! Только не в этой жизни.

— Вы мне не доверяете?

— Леди, я вас всего два дня знаю.

— Я дала обещание вашему дяде. Нельзя нарушать обещание покойнику.

— Извините.

Мадам Помроль закрыла глаза и повесила голову. Молча сидя напротив нее за столом, Джек раздумывал, надо ли просить гарантий, и решил, что не надо. Пусть сама предлагает.

Наконец она подняла голову, открыла глаза с тяжким вздохом.

— Необычный случай. Почти удивительный. По мнению вашего дяди...

— Стойте. Вы с ним сейчас говорили?

— Да. И он велел вам доказать, что мне можно верить.

Еще лучше. Пусть идея исходит от дяди Мэтта.

— То есть как это?

— Я положу в конверт тысячу долларов и отдам его вам, пока переправлю футляр на ту сторону. Когда верну, вы мне его отдадите.

— Тысячу долларов? Маловато, по-моему. Вдруг футляр не вернется? Я все потеряю. Спорю: монеты стоят пару-тройку тысяч.

— Ну, две с половиной тысячи. Больше не просите — не дам.

Джек призадумался и кивнул:

— Ладно.

Мадам поднялась с оскорбленным видом:

— Пойду принесу.

— Надеюсь, вы в своем уме и так далее.

— Дядя на вас сердится, и, признаюсь, я тоже.

— Знаете, мне это тоже не нравится. Просто забочусь об интересах брата. Это же его монеты.

Она исчезла во тьме, не сказав больше ни слова. Молодец, мысленно похвалил ее Джек. Идеальное сочетание негодования и обиды. И полное спокойствие. Дверь закрылась, в ухе зазвучал женский голос:

— Даже не поверишь, какое дерьмо! Тысячи долларов мало тупому ублюдку. Требует две с половиной, гад долбаный. Найдется у нас столько наличными?

— Посмотрю, — проворчал Карл. — С утренними пожертвованиями и его собственными пятью сотнями как раз хватит.

Проклятье! Собираются вернуть фальшивку. Ладно, риск все равно был.

— Сунь в конверт. Сделаю ему финт ушами. — Послышался шорох бумаги. — Так и хочется запихнуть двадцать пять сотен козлу в задницу!

Фостер рассмеялся:

— Какая разница, сколько он просит? Не унесет ни цента.

Мадам тоже фыркнула.

— Правда.

Это вы так считаете, друзья мои.

Ерзая на стуле, Джек вынул пять фальшивок из пачки, снова сунул в рукав, оставив двадцать пять на коленях.

— Дело в принципе, Карл. Он должен был мне поверить за тысячу. Дело в принципе, мать твою!— Вновь зашуршала бумага. — Хорошо. Я пошла. Представление начинается.

Вспыхнул верхний свет в настенном канделябре.

Что за черт?

Джек взглянул на свою пачку. Рассчитывал на полутьму во время сеанса, а теперь придется работать при полном освещении. Дело осложняется.

Он наклонился к столу, пряча бумажки от мадам Помроль, вернувшейся с маленькой деревянной шкатулкой и белым конвертом, бросив его на стол с неподражаемым демонстративным достоинством.

— Вот залог. Пересчитайте.

— Да ладно.

— Пожалуйста. Я настаиваю.

Пожав плечами, Джек открыл конверт, заметив внутри предохранительную штриховку, чтобы содержимое не просматривалось сквозь бумагу.

Теперь самое трудное, тем более при проклятом свете... Надо действовать точно, спокойно, небрежно...

Он вытащил из конверта банкноты и принялся пересчитывать, держа их под крышкой стола. Мышцы на шее и на спине напряглись. Известно, что у Фостеров в канделябре камера наблюдения, но не помнится, то ли простая широкоугольная, то ли с дистанционным управлением. Если Карл заметит подмену, вполне может выкинуть грубую шутку. Скажем, выстрелить в спину.

Джек решил рискнуть. Слишком далеко зашел, чтоб назад поворачивать. Наушник подскажет, догадался ли Фостер.

Склонившись к столу, он подменил купюры мадам Помроль фальшивыми бумажками.

— Все точно.

Выложил деньги на стол и сунул в конверт, тщетно ожидая комментариев Карла. Проскочил?

Мадам взяла конверт, быстро в него заглянула, лизнула клейкую полоску.

— Убедитесь, пожалуйста, что футляр заперт. Я верну его точно в том виде, в каком получила.

Джек наклонился к футляру, присматривая за ее руками. Ага! Как только он опустил голову, она мгновенно подменила конверт с деньгами другим, вынутым из рукава.

Что ж, мы друг друга стоим. Только я все же на шаг впереди.

— Угу, — подтвердил он. — Закрыто как следует.

— Ну, — сказала она, открывая шкатулочку, — теперь я хочу запечатать конверт.

Вытащила красную свечку, коробок спичек и какое-то кольцо, чиркнула спичкой, зажгла свечу, капнула на конверт воском, припечатала кольцом.

— Вот. Я наложила на конверт спиритическую печать. Не вскрывайте его. Вскроете только в том случае, если футляр не вернется. Если раньше сломаете спиритическую печать, дядя вас накажет.