— Слушай, Хулио, у тебя новый лосьон для бритья?

Тот ухмыльнулся:

— Называется «Чикита». Здорово, а?

— Для привлечения цыпочек-радикалок, истосковавшихся по слезоточивому газу.

— Не нравится? — Он обиженно насупился, оглянулся на Эдварда. — А тебе?

Тот опять потер нос.

— Э-э-э...

— Никогда не нюхали «мейсд»[13], Эдвард? — осведомился Джек.

— По-моему, нет...

— Ну а мне приходилось, и «Чикита» сильно на него похожа.

Стоявший у стены старенький автомат «Вюрлицер-1080» ожил и заревел «Блаженство при лампочке на приборном щитке».

— Митлоф? До полудня? — охнул Джек. — Хулио, ты что, шутишь?

— Эй, Лу! — крикнул тот в сторону стойки. — Ты запустил машину, мужик?

Риторический вопрос. Всем в баре — за исключением Эдварда — превосходно известно, что Лу помешан на Митлофе. Когда у него были деньги и другим завсегдатаям бара не удавалось ему воспрепятствовать, он крутил его день и ночь. Однажды пару лет назад несколько переборщил с «Состряпанным адом», и один писатель из Лос-Анджелеса, приятель Томми, веселый с виду парень, от которого Джек никогда в жизни не ждал ничего подобного, вытащил крупнокалиберный ствол и разнес музыкальный автомат. Взамен Хулио приобрел по случаю классический «вюрлицер», не желая, чтоб его прикончили по примеру предшественника.

Лу пожал плечами, ухмыльнулся, демонстрируя шестидесятилетние зубы с пятидесятидевятилетними пятнами от никотина.

— Угадай.

— Что я тебе говорил насчет Митлофа до заката? Я тебя предупреждал? — Хулио бросился к автомату и выдернул шнур из розетки.

— Эй! — крикнул Лу. — Я же деньги бросил!

— Ну, считай, что пропали.

Завсегдатаи расхохотались, Лу хмыкнул и вернулся к виски с пивом.

— Благодарствую, — пробормотал Джек.

Опусы Митлофа в любой день трудно слушать — песни из двух-трех строчек, которые повторяются двадцать минут на пониженных терциях, — а в воскресное утро... В воскресное утро требуется что-нибудь сладенькое вроде «Ковбой Джанкиз».

— Итак, Эдвард, — начал он, прихлебывая кофе, — откуда вы обо мне знаете?

— Кто-то как-то упомянул, что прибегал к вашим услугам. Сказал, вы свое дело знаете и не из болтливых.

— Вот как? Не подскажете, кто бы это мог быть?

— Ему этого наверняка не хотелось бы, хотя он о вас исключительно хорошо отзывался. Конечно, кроме гонорара, который ему не слишком понравился.

— Случайно, не знаете, что я для него сделал?

— Об этом он тоже не пожелал бы рассказывать. — Заказчик наклонился и понизил тон. — Тем более что дело не совсем законное.

— Не верьте всему, что слышите, — посоветовал Джек.

— Хотите сказать, — сверкнул Эдвард усмешкой ирландского эльфа, — будто любите потрепаться, как деревенская старая дева, и работаете бесплатно по доброте христианской души?

Джек невольно улыбнулся:

— Нет, но мне нужно знать, как на меня выходят заказчики. И хотелось бы знать, у кого слишком длинный язык.

— Ох, об этом не беспокойтесь, дружище. Он очень осмотрительный человек. Рассказал мне о вас под строжайшим секретом. Больше наверняка никому не рассказывал.

Джек решил пока выбросить из головы вопрос об источнике и выяснить, чего от него надо щуплому человечку.

— По телефону вы упомянули о своем брате.

— Да. Я очень боюсь за Илая.

— В каком отношении?

— М-м-м... не знаю даже, как сказать, — почти виновато признался он. — Боюсь, брат скоро навлечет на себя ужасную беду.

— Какую и когда?

— Через пару дней.

— Что это за беда?

— Он начнет совершать преступления.

— То есть? Выйдет на улицу и станет нападать на людей?

Эдвард пожал плечами:

— Может быть, еще хуже. Не знаю.

— Хуже? Речь идет о маньяке-убийце?

— Уверяю вас, он почти все время вполне приличный человек. У него свое дело здесь, в городе, но в определенные моменты он... э-э-э... по-моему, теряет голову.

— И по-вашему, такой момент скоро наступит. Поэтому вы не могли ждать до понедельника?

— Именно. — Эдвард обхватил чашку ладонями, словно хотел их согреть, хотя был не январь, а август. — Боюсь, он очень скоро наступит.

— Почему вы так думаете?

— Из-за луны.

Джек откинулся на спинку стула. Ох, нет. Неужели он хочет сказать, будто его брат — оборотень? Пожалуйста, только не это!

— Почему? Близится полнолуние?

— Как раз наоборот. Завтра новолуние.

Новолуние... у Джека сердце екнуло, он перенесся назад на несколько месяцев, когда именно в новолуние надо было взять совершенно особую кровь из совершенно особой вены.

Впрочем, тут вроде ничего похожего.

— Он лунатик?

— Не то чтоб такое случалось с ним в каждое новолуние, — пояснил Эдвард. — А в этот раз случится.

— Откуда вы знаете?

— Илай сам сказал.

— Сказал, что завтра ночью собирается буйствовать...

— Может быть, и сегодня. Или в ночь на вторник. Знаете, фаза новолуния длится несколько дней.

— Зачем же он признался?

— Просто, наверно... хотел, чтоб я знал.

Джеку был известен ответ на следующий вопрос, но его обязательно надо было задать.

— А я что могу сделать?

— Понимаете, я ж не могу идти с таким делом в полицию. А сам слишком стар, не управлюсь. Надеюсь, вы за ним присмотрите.

Этого он и боялся. Ангел-хранитель лунатика. Можно сказать, еще один лунатик.

— Простите, Эд, я не работаю телохранителем.

— Постойте. Вам и не придется работать телохранителем. Не надо охранять его от других. Надо защитить его от него самого. Всего три дня, дружище. Три дня!

Джек покачал головой:

— В том-то и дело. Невозможно потратить три дня, нянчась с сумасшедшим.

— Да не целых три дня. По ночам после закрытия магазина...

— Зачем я вообще вам нужен? Наймите профессионального охранника. Могу дать пару номеров.

— Ох, нет. — Эдвард отчаянно замотал головой. — Он ни в коем случае не должен знать, что за ним наблюдают.

— Проясним: я должен охранять вашего брата, а он не должен знать, что его охраняют?

— Правильно. И что самое лучшее — вам, возможно, делать вообще ничего не придется. Может быть, он из дому не выйдет. Если выйдет, присмотрите, не позвольте причинить вред себе и другим.

Джек вздохнул. Полный бред.

— Умоляю! — воскликнул Эдвард, потянулся к заднему карману, вытащил толстый конверт стандартных размеров, открыл дрожащими руками, подтолкнул через стол. — Я их собрал буквально по центу. Берите все, только, пожалуйста...

— Дело не в деньгах, — объяснил Джек, — а во времени. Я не могу всю ночь напролет следить за вашим братом...

— И не надо! Скажем, с закрытия магазина до полуночи. По нескольку часов за три ночи обязательно можно выкроить...

Глубокая, почти болезненная тревога Эдварда за брата тронула Джека. Три ночи... не навсегда же. Сейчас у него на повестке единственная проблема братьев Кентон, а сторожить их дом после вчерашнего вряд ли придется.

— Ладно, — сдался он. — На три ночи. Надеюсь, сумею вам как-то помочь.

Эдвард потянулся, схватил его за руки:

— Благослови вас Бог, дружище, прекрасно! Замечательно!

— Я сказал «надеюсь». Никаких гарантий.

— Уверен, вы сделаете все возможное. Не подведете меня.

Джек подтолкнул конверт обратно:

— Давайте половину. Буду следить три ночи. Если ничего не случится и мне не придется вмешаться, мы квиты. Если ситуация осложнится — любым образом — заплатите вторую половину.

— Справедливо, — согласился заказчик, положил конверт себе на колени и стал считать купюры. — Вообще говоря, очень даже справедливо.

— Если он в случае осложнений не прислушается к разумным доводам, возможно, придется прибегнуть к насилию.

— То есть?

— Например, вырубить, с ног сбить как следует, чтоб не поднялся.

Эдвард вздохнул:

— Поступайте как знаете. Я вам доверяю.

— Ладно. Теперь, когда мы условились, расскажите, где его искать, как он выглядит.