— Где сортир?

Лишенный дара речи толстяк указал пальцем на узкий коридорчик за бамбуковыми занавесками.

— Иди вперед!

Толстяк не мог шевельнуться. Стив повернул его за рукав и толкнул стволом в спину, при этом он страшно боялся делать резкие движения. Ребра ныли и отдавались тупой болью при каждом неверном движении. Стив не знал, чем ему сломало кости, но похоже, что это был двигатель в полной сборке, выброшенный на него из катапульты.

Узкий коридорчик упирался в дверь с инициалами туалетной комнаты. Впихнув во внутрь заправщика, Джилбоди запер его на щеколду и для верности заблокировал дверь шваброй.

Через минуту он был у своей машины. Рита курила сигарету и весело насвистывала.

— У тебя понос? — спросила она, не делая акцентов.

— Нет. Мне нужно было позвонить жене.

— Я так и думала, что ты заботливый тип.

Стив заметил, как к колонке подъезжает «шевроле» и пристраивается ему в хвост. Он высунул голову и крикнул:

— Терпите до города, господа, здесь кончился бензин.

Стив тронул машину с места и увидел в зеркале заднего обзора, что «шевроле» поехал следом. Поверили на слово, ему повезло.

— Зачем ты это сказал? — удивилась Рита.

— Это к твоему вопросу о поносе. Толстяк отправился в кабинет задумчивости и, судя по музыке, надолго.

— Фу, какой ты вульгарный!

— Я? Странно.

Они выехали на шоссе, и Стив выжал из машины все, на что она была способна.

— Вот это езда. Я сначала решила, что ты хлюпик.

— Нет. Уже не хлюпик. Скажи мне, детка, ты преклоняешься перед Клайдом, но он же убийца и грабитель!

— Он настоящий мужчина!

— А как ты думаешь, легко убить человека? Легко ограбить прохожего?

— Не знаю. Но это так романтично! Однажды я видела, как двое полицейских из машины убили четырех мальчишек у меня под окном. Они патрулировали улицы, а ребята увидев их, побежали. Те вышли из машины и начали стрелять. Убили всех. Потом выяснилось, что эти сопляки взламывали телефонные автоматы, и старшему было четырнадцать. За что они погибли? И что ты думаешь, полицейские чувствуют себя убийцами? Нет. Один из них до сих пор работает и продолжает вести отстрел отребья. Так они считают.

— А второй?

— Второго убил отец одного мальчишки. Через два дня. Пришел в участок с двустволкой и выстрелил ему в голову. Там же его избили до смерти. До суда он выхаркивал свои внутренности, а потом его усадили на электрический стул. Сам знаешь, убийство полицейского карается смертью.

— Мрачная история.

— Нет, я просто подумала, как бы на твой вопрос ответил отец мальчишки или тот полицейский. Два разных ответа.

Впереди показались огни города.

— А я так и не знаю ответа. За одни сутки человек из простого клерка превращается в убийцу и грабителя, что он должен чувствовать? Я не могу найти ответа и не имею никаких чувств.

— Странные мысли засели в твоем черепке. Наплюй на все и радуйся жизни. Я радуюсь, что мой придурок сейчас не находит себе места.

Стив высадил девушку на автобусной остановке и отправился в аэропорт.

К девяти вечера он был на месте. Оставив машину на стоянке, Стив направился к зданию аэропорта, но неожиданно его внимание привлек человек, сидящий в сером «форде». Он остановился и отошел назад. На заднем стекле висела кукла. Маленькая обезьянка. Точно такие же куклы висят на машинах охранников и телохранителей ведомства, которое он покинул. Эти обезьянки были своеобразным пропуском для дорожной полиции. Стив знал об этом из болтовни Люка, а придумал систему знаменитый Дядюшка Понти, а Понти имел штаб-квартиру в Филадельфии. Теперь Стив мог сообразить, где он видел эту бульдожью морду.

На сегодняшний день хватит, — решил Джилбоди, думая о приключениях, когда подъезжал к аэропорту, но теперь он понял, что рано успокоился. За последние сутки бывший секретарь Чарли стал более решительным и хладнокровным. Он сделал для себя определенный вывод. Раньше он думал о совести, как о чувстве, присущем каждому человеку, но теперь он твердо знал, что он лишен чувства с таким названием.

Стив подошел к машине, открыл дверцу и сел рядом с водителем.

— Эй, приятель, это не такси!

Джилбоди сунул ему в бок пистолет.

— Заткнись, дерьмо! Не видишь, кто сел?

— Мистер Джилбоди!?

— Вот именно. Кого встречаем?

— Вас.

— Я так и понял. Заводи катафалк и поехали отсюда.

Джилбоди сунул руку под плащ водителю и вытащил двенадцатизарядный кольт. Такой же, как у Люка, и в том же месте. Стив начал ориентироваться в ситуации. Машина подала задом и выехала со стоянки.

— Поехали к западным воротам города, дружок.

Через пять минут машина покинула пределы аэропорта.

— Рассказывай, кто тебя надоумил встречать меня?

— Нам звонили от Чарли и сказали, что вы едете в Филадельфию на машине и прибудете в аэропорт. Вас надо задержать и доставить в Нью-Йорк. Шеф отправил восемь человек на место. Все, кроме меня, перекрыли выходы и входы и ждут, когда вы появитесь.

— Ну, пусть ждут. Главное, что ты меня дождался. Правда, мы не поедем в Нью-Йорк.

— Но полиция города в курсе.

— Полиция не знает моей машины. А на нашей висит кукла в виде животного, на которое ты очень похож. Вопрос следующий. Как они узнали, что я еду в Филадельфию?

— Мы им сообщили.

— Полная чепуха! А вы как узнали?

— Сегодня в дневных газетах был напечатан ваш портрет, и вам предлагалось явиться в ближайший полицейский участок для дачи показаний в связи с гибелью гражданина Канады. Внизу был размещен снимок Маленького Токси с простреленной головой. Наш шеф решил проконсультироваться у Чарли по поводу этого странного инцидента, и Чарли приказал вас взять. Он утверждает, что вы ломитесь в любой аэропорт, чтобы вылететь в Чикаго. На всякий случай мы взяли под контроль вокзал западного направления.

— Мою фотографию они взяли из кармана Токси. Из простого клерка хотят сделать «звезду». Идиоты! Как я догадываюсь, аэропорт Чикаго тоже перекрыт. Там меня встречает почетный караул из киллеров.

— Могу добавить, что существует практика. Если человек не является на призыв полиции, то он переходит из разряда свидетелей в разряд подозреваемых, и на вас объявят розыск через двадцать четыре часа после объявления. Очень плохая история, мистер Джилбоди. У них есть ваши фотографии, а у вас очень яркая и запоминающаяся внешность.

— Ладно, разберемся. Выезжай из города и жми на запад.

В первом часу ночи в ста пятидесяти милях от Филадельфии серый «форд» остановился на открытом пространстве темной магистрали.

Из машины вышли двое мужчин. Тот, что сидел справа, пересел за руль, а тот, что сидел за рулем, остался стоять на пустынном шоссе.

Эта женщина ему определенно нравилась. Феннер не видел Эвелин три дня и потерял покой. В день их первой встречи он так и не сумел заманить ее в свои сети.

Он боялся настаивать, он боялся вспугнуть ее, он боялся потерять ее. Эвелин была совсем другого сорта и такую напролом не возьмешь. Но это ему в ней и нравилось. Феннер подумал о том, что если таких парней, как он, и затягивают в сердечные ловушки, то только такие женщины, как Эвелин. Феннер думал о ней не как об очередном развлечении, а как о чем-то большем. Ясно было, что он влюблен, такие вещи с ним случались и раньше, но подобного трепета при одной только мысли о женщине, с которой у него назначено свидание, ему испытывать не приходилось.

Они не виделись три дня по его вине, точнее, по вине Дэйтлона. После гибели итальянцев Крис как с цепи сорвался. Он стал раздражительным, ни с кем не считался, а его приказы никогда не обсуждались. Даже такой авторитет, как Брэд Кейси, не подавал голоса. За три дня они сделали резкий бросок в Иллинойс и описали кольцо по штату с задержкой у двенадцати банков, по пять минут на каждый. Гастроли превратились в фейерверк. Дэйтлон отвлек внимание полиции на Иллинойс, а ночью, бросив машины в лесу у переезда, они въехали в Чикаго в товарном вагоне со скотом. На следующее утро в центре Чикаго появился знаменитый «крайслер», прозванный газетчиками «летучим голландцем». В девять тридцать утра банк «Империал» потерял из своей кассы шестьсот тридцать две тысячи долларов.