Олин поселился в двух кварталах от притона, взял машину напрокат у местного ростовщика и курсировал от дома до заведения с броским названием «Лолита», где проводил все свое время.

Квартира состояла из двух комнат и отвечала основным требованиям. У квартиры имелись черный ход, пожарная лестница у окна в кухне и этажом ниже — крыша прилегающего дома.

После бегства Криса из тюрьмы он отпустил поводья и дал всем свободу с условием, что с одиннадцати вечера все должны сидеть дома на телефонах. Олин целых две недели выполнял предписания, пока не нащупал теплое местечко с номерами и девочками для души и тела.

В коттедже с Крисом остались Тэй, Слим, Джо и нелюдимый Тони Грэйс с Чико, который ходил за ним, как хвост. Олин не понимал этой привязанности. Он вообще не терпел привязанностей. Его удел свобода. Если он выживет, то умотает на Кубу и откроет там классный притон с игорными столами. Но пока Крис считал, что надо работать, Олин работал. Они совершали по четыре налета в месяц и по субботам собирались в коттедже на совещание. В итоге у него выходило не больше двух рабочих дней в неделю. Олин не думал о деньгах, они у него были, он не думал ни о чем. Он успел забыть о Чарли и об устроенной на него охоте. Его осторожность и увертливость стали частью характера, привычкой, и он появлялся и исчезал в каком-либо месте совершенно неожиданно. Его новые дружки привыкли к этим странностям знаменитого гангстера. Олин жил по инерции и без планов. Он не строил проектов, а существовал сегодняшним днем. Завтрашний его не очень беспокоил.

А сегодня он находился на втором этаже притона, где было еще шесть таких же комнат, и в каждой задыхалась от спертого воздуха потная парочка.

Хозяином этой лавочки был мексиканец Сантос Родригес. Он был неплохим парнем, не любил совать свой мясистый красный нос в чужие дела, и это в первую очередь устраивало Феннера. Олин ему неплохо, платил за услуги, и тот стелился перед ним, как перед мэром города.

Олин прошел в ванную, умылся холодной водой и, взглянув на себя в зеркало, сделал вывод, что он в полном расцвете сил и еще способен совратить с пути истинного молодую безутешную вдовушку. В студенческие годы такой подвиг имел наивысший балл по шкале донжуанства.

Феннер вернулся в комнату, одел пиджак и взял шляпу со стола. Рыжая красотка зашевелилась, открыла глаза и огорченно посмотрела на него.

— Уже уходишь?

— Да, малыш. Пора охладиться.

— А я думала, мы еще поиграем в любовь!

— На сегодня хватит. Постараюсь сегодня ночью явиться тебе во сне.

Олин вышел в коридор, тихо прикрыл за собой дверь. Ему было все равно, угодил он этому услужливому, взятому напрокат существу или нет. Через минуту он уже забыл о ее существовании.

Спустившись вниз, он вышел через узкую дверь, скрытую за ширмой, в зал ресторана. Здесь стояла та же духота. Запах с кухни проникал в зал и смешивался с ароматами дешевых духов. В такое время народу здесь было немого. Основная масса наплывала к ночи, после успешной работы в центре города. Тогда здесь не хватало стульев и стоял разноголосый гул, как в пчелином улье.

За одним столиком сидели разноперые девочки в коротких юбках и цедили коктейли в ожидании клиентов, а у стойки стояли два парня, похожие на клиентов, но озабоченные другими проблемами. Увидев Феннера, они почтительно кивнули ему.

Олин сел на табурет возле бармена и попросил налить холодного пива. Сегодня у него было меланхолическое настроение — полное безразличия ко всему окружающему. Такое состояние сытости пополам с грустью довольно часто в последние дни посещало его.

Сантос поставил перед ним бокал с пивом.

— Грустишь, Олин?

Феннер поднял тяжелые веки и посмотрел на смуглую ухоженную физиономию мексиканца с длинными сальными волосами. Взгляд его черных выпуклых глаз был добрым и сочувствующим.

— Грусть — это естественно!

— Хромой Ли сказал, что три часа назад в районе Линкольн-стрит стояла такая пальба, что стало светло, как днем. Ходят слухи, что одного из ваших парней пришили.

Феннер знал адреса своих коллег, и название Линкольн-стрит ему ничего не говорило. Вряд ли Чез или Кейси сунут нос в центр города, а Джак лежит раненый на ферме, в сорока милях от города.

— Это сплетни, Сантос. Наши ребята имеют голову на плечах. К тому же их трудно убить.

— Ли сказал, что около десятка джи-менов полегло.

— Где этот трепач?

— Ушел полчаса назад.

— В следующий раз дай ему по зубам от моего имени. Не отлили еще той пули, которая пробьет тело одного из нас. Мы заколдованные.

— Похоже на правду. Потери несут легавые и сыскари, а с вас, как с гуся вода.

— Так и будет всегда, Сантос.

Входная дверь резко отворилась, едва не сбив с ног старого швейцара Зеда, и вместе с холодным ветром в зал вошла она.

Олин застыл с кружкой в руках. Красотка скинула мокрый капюшон плаща с головы, и все увидели неотразимое существо. Платиновая блондинка с густыми волосами, убранными в пучок, и голубыми искрящимися глазами. Она осветила собой гнусное и тусклое помещение с невыносимой духотой и запахом. Она внесла сюда свежий ветер и чистоту.

Феннер не мог оторвать глаз от красотки.

Она поморщилась от зловония и осмотрела зал. Здесь не на ком было остановить взгляд, она этого и не делала. Она очень смело подошла к Феннеру и спросила его деловым тоном:

— У меня неприятности с машиной. Вы можете мне помочь?

— С радостью, мисс. Где ваша машина?

— У входа. Была бы в другом месте, я зашла бы в другой курятник.

— Идемте.

Зед подал Олину его плащ, и он надел его по дороге на улицу. Дождь продолжал хлестать землю. Они вышли на темную улицу, и Феннер увидел двухместный кабриолет, который уткнулся носом в столб уличного освещения.

— Поскользнулись? — спросил Феннер, поднимая воротник.

— Не смешно! У меня отказали тормоза, и я не могла остановиться. Я испугалась, что на перекрестке столкнусь со встречной машиной, и пошла на риск умышленно. Так, кроме меня, никто не пострадал.

— А вы пострадали?

— Не я, а моя машина.

— Ну, чтобы мы не мокли, я предлагаю вам свою машину. Я могу отвезти вас, куда вы скажете, а завтра или послезавтра вы получите свою таратайку, исправленную и покрашенную. У меня есть друзья в мастерской, они справятся с этой задачей.

— Но я не могу обойтись без машины. Я поздно заканчиваю работу и не хожу пешком.

— Я готов поработать вашим шофером в течение двух дней. Мне это доставит удовольствие.

— А что вы потребуете взамен?

— Ничего. Хорошее отношение ко мне и улыбку. Вам не из чего выбирать. Без тормозов вы не сможете ездить.

— Вы загоняете меня в тупик!

— Не преувеличивайте, я не монстр, а вы не овечка. Мы взрослые люди. Идите к той машине и садитесь на переднее сиденье, а я дам распоряжение по поводу вашей колымаги.

Олин вернулся к Зеду и дал ему распоряжение. Он знал, что ребята выполнят его просьбу.

Когда он сел в свою машину, то почувствовал нежный, возбуждающий аромат духов.

— Вы оставляете машину открытой в таком кошмарном районе?! — спросила блондинка, доставая длинную сигарету.

Феннер вытащил зажигалку и предложил даме огонь.

— Я местный. Меня и мою машину здесь знают, и никто не рискнет ее угнать.

— Вы из тех, что…

— Нет, я из этих. Просто я здесь живу. Уверяю вас, что здесь живут не только бандиты.

— Это я знаю. Дом моей сестры через два квартала. Я остановилась у нее.

— А вы не местная?

— Я из Нью-Йорка. Через неделю уезжаю. В Чикаго дорогие отели, и мне удобнее останавливаться у сестры.

— Но вы говорили, что вы работаете?

— Совершенно верно. Я манекенщица. Здесь шьют наши костюмы, и мы обязаны торчать возле закройщиков и портных допоздна. Как только они закончат работу над коллекцией, мы ее начнем показывать. Пять дней здесь, затем Флорида и Нью-Йорк. Мне кажется, что вы узнали все, что хотели. Теперь мы можем ехать?