Дар застал меня в тот момент, когда я с помощью колдовства бесшумно отрывала верхнюю доску. Он быстро закрыл за собой дверь и подошел к окну.

— Иллий там? — шепотом спросила я. — А то он хочет идти со мной, но я этого не хочу. Чего ты ухмыляешься вообще?

— Алеса, сколько тебе лет, что ты бежишь через окно, как подросток? — спросил некромант, трогая доску ниже, которая после его касания медленно вывалилась наружу. — Иллий разговаривает с Марэлем на кухне, они что-то там уточняют и согласовывают.

Я вылезла на улицу и посмотрела на выглядывающего сквозь дыру некроманта. Он заговорчески подмигнул и махнул рукой — мол, иди уже.

— До вечера? — неуверенно уточнила я. Он кивнул и повел рукой, возвращая доски на место.

Я быстро дочапала по раскисшей дороге — за ночь снег растаял, хотя сейчас уже начинало холодать, да и солнце скрылось за низкими тучами, наплывшими с севера — до ближайшего перекрестка и свернула направо. Надеюсь, Иллий не пойдет меня искать. А то ведь найдет, и придется идти вместе.

Я плутала по многочисленным улочкам и подворотням, по-моему, углубляясь все дальше в трущобы. Мне стало не по себе, когда я проходила мимо дома с выжженным ореолом вокруг окон. Я сразу представила, как от жара трескаются стекла, и огонь выбирается наружу.

Через полчаса подобного блужданья я вышла на площадь. Сегодня здесь был базарный день: торговцы расставили свои палатки по всему периметру, народ сновал меж рядами, приценивался, ругался, торговался.

Скоро я возненавижу базары. И почему в последнее время я постоянно на них ошиваюсь? Судьба такая, что ли…

Еще через час я, безрезультатно прослонявшись по рядам, приуныла и собиралась уже уходить, когда услышала разговор двух торговцев, один из которых продавал приворотные зелья, а второй — сдобу.

— А вот когда здесь жили ксавийцы, выручка была намного больше, — сказал первый и расстроено цокнул языком. — В следующий раз я сюда не поеду, одни растраты на дорогу.

Благодаря тому, что весь континент разговаривал на одном языке, проблем с пониманием не было.

— Скажите, уважаемый, а куда делись эти самые ксавийцы? — спросила я, якобы прицениваясь к ядрено-розовому зелью в прозрачной склянке. — Я в городе проездом, совершенно не в курсе здешних дел, а все только об этом и говорят.

— Ну дык знамо куда! — громогласно сказал второй торговец. — Дорр их всех отсюда выпер потихоньку. За границу, обратно в Ксавию. А те, кто успел скрыться, по родственникам ютятся.

— А зачем он это сделал? — спросила я, оглядываясь по сторонам. А то вдруг кто-нибудь подслушивает? Знаю я эти гаттийские законы. Никаких поношений на правительство.

— Вроде как провокация получается, — признался торговец. — А так — шут его знает. Его величество как-то не делится своими мыслями и планами с народом.

— А королева что? Неужели ей плевать на своих подданных? Что-то не похоже…

— Да королева и знать не знает, — расхохотался торговец зельями. — До нее, говорят, даже слухи не доходят. Ее советница, говорят, запретила.

Я вытаращилась на мужчину, как на чудо природы. Так все-таки Кэсс.

— Спасибо, я, пожалуй, пойду, — сказала я и припустила к заброшенному району.

Что-то тут не вяжется абсолютно. Кэсс это не нужно, она же советник, ничего плохого она не может сделать. Да и зачем? Мы с ней не ссорились даже.

Пора перестать себе врать. Меня предали и очень-очень давно. А то, что это сделали близкие люди, вдвойне обиднее.

— Эй ты, хочешь погадаю? — отвлек меня от раздумий низкий, слегка грубоватый, девчачий голос, заставив машинально остановиться.

Я подняла глаза и уставилась на девочку, закутанную в черный плащ. В руке она перетасовывала замусоленную колоду карт для гаданий. Юная гадалка, слегка прищурив серые глаза, испытующе смотрела на меня, ожидая ответа. За спиной у нее высились две рукояти парных клинков, на навершиях которых был выбит знак смерти. Я невольно попятилась, представив, что эта мелкая послана меня убить, и врезалась в стоящую сзади телегу.

— Да не бойся, не укушу, — скривив рот в презрительной ухмылке, сказала девочка. — Соглашайся, пока карты сами хотят высказаться. А то потом может быть поздно, я не каждому встречному просто так гадаю.

Подумав несколько секунд и придя к выводу, что ничего не потеряю, я согласилась. Девчонка развернулась и, не говоря ни слова, пошла в сторону постоялого двора, примостившегося в дальнем конце площади. Гадалка шла, идеально выпрямившись и задрав подбородок. Надо же, такая странная девочка! Ей лет пятнадцать дашь, не больше, а уже такая деловая. Интересно, в каком ордене воспитывают юных убийц? В Ксавии и Гатте подобные ордены были запрещены, а вот в Тарии, в которой вообще была полная свобода насчет вероисповедания, вполне мог и основаться орден наемных убийц, поклоняющихся смерти.

Так, может, эту девицу послали, чтобы меня убить? Пришедшая в голову мысль (или возникшая на пустом месте паранойя?), что враги не дремлют, и это ловушка, вызвала нервный смешок, который я поспешила замаскировать под кашель.

— Заходи, — сказала девочка, открывая передо мной дверь и пропуская внутрь. Я оглядела богатую отделку помещения, холеного хозяина и совершенно благопристойную толпу обедавших. Никаких выпивох и нищих, похмеляющихся самой дешевой бражкой.

Я поднялась следом за юной гадалкой на второй этаж, прошла в просторную комнату и, по приглашающему кивку девочки, села за стол. Огляделась. Номер был одноместный, значит она здесь одна. Воистину странная девочка.

— Чай будешь? — спросила гадалка. Я покачала головой. — Ну как хочешь.

— А на что вообще можно гадать? — робко спросила я, никогда не имевшая дел с картами для гаданий. Да и вообще сама гадалка вселяла в меня некую неуверенность — будто это мне было пятнадцать лет и я робела перед незнакомой тетей.

Девочка жадно, как-то совсем не по-женски, присосалась к графину с водой, вытерла подбородок, села за стол, перетасовала колоду и только потом ответила:

— На ближайшее событие, на какого-то человека, можно анализировать какую-нибудь ситуацию, например. Но тебе погадаю на будущее, так карты велят.

Я не стала ее расстраивать, что разговор с вещами не сулит ничего хорошего. Лучше помолчу и послушаю. Может, и правда из этой затеи выйдет хоть какой-нибудь толк. А если нет, зато бесплатное развлечение.

— А как тебя зовут? — поинтересовалась я, когда она предложила снять с колоды несколько верхних карт.

— Никак, — немногословно отозвалась та, не отрываясь от карт.

Не обращая внимания на ее нелюбезность, я осторожно взглянула на разложенные по скатерти карты с изображениями неведомых мне символов, существ и названий. Гадалка раскладывала по девять карт в каждую стопку.

— Ну ты и влипла, — с пробившимся сквозь маску отчужденности восхищением сказала девчонка, разглядывая стопку, которую она веером разложила, чтобы лучше видеть весь расклад. — И даже карта «Безумец» тебе не выпала, хотя она так много может изменить в раскладе. Я надеялась, что выпадет. Но картам виднее…

— А что за карта с безумцем? — спросила я, разглядывая картинки на картах. Вот старик с посохом, простирающий руки к небу (наверняка колдун), вот женщина в короне, вот мужчина в короне. Интересно.

— «Безумец» означает влияние судьбы на творящиеся вокруг тебя дела. Это, — она показала на изображение колдуна, — как ты могла заметить, «Маг». Он символизирует некоего сильного мужчину, который воротит судьбы многих людей. И ты его знаешь, судя по картам. Опасайся его, он на тебя и охотиться.

Я скептически оглядела расклад. Как можно из каких-то бумажек с картинками узнать о человеке такие подробности? И про охоту откуда-то узнала… Может, все-таки она подослана меня убить?..

Гадалка отложила в сторону несколько карт с изображениями мечей и взяла две карты. Короля и королеву. Долго в них вглядывалась, будто пыталась увидеть что-то еще, помимо обычной картинки, и наконец сказала:

— Ты — королева, но правишь всем не ты, а она — девочка положила передо мной карту с изображением женщины в короне. — Ей будут противостоять двое: ты и король, который тяготеет к тебе. Тебя в раскладе олицетворяет карта «Дочь небосвода», видишь? — Она протянула мне карту, где была изображена женщина, держащая два кувшина и смотрящая на звезды. — Это хорошая карта, тебе повезло. А вот «Повешенный» — не очень хорошо. Означает жертву во имя чего-то большего. Но эта карта… Ты знаешь, я уберу ее из расклада, с «Повешенным» все будет хорошо, он примет правильное решение. А ты держись своего короля, он не даст тебе пропасть, надежный человек, да ты и сама знаешь. Но ту королеву остерегайся, она стоит за большинством твоих бед. Понимаешь, о ком я?