— В жизни больше сюда ни ногой! — согнувшись пополам и упираясь руками в колени, сказала я, тяжело выдохнув. — Тут так на голову давит и дышать тяжело, что просто какой-то ужас.

— Ты можешь не причитать, а? — осклабился Марэль. — Нам ничуть не лучше твоего, но из нас четверых только ты умудряешься постоянно ныть и жаловаться! Даже Тень молчит, хотя она вообще всю жизнь провела в деревне и для нее все это в новинку.

— Отстань от нее, — вступилась за меня Тень. — Я понимаю, что она подрывает нам боевой дух, но она не бравый солдат, чтобы переносить все тягости с легкостью. Марэль обиделся на Тень и перестал со всеми разговаривать. Ах, вы только посмотрите, какие у нас обидчивые командиры пошли! Прямо слово поперек не скажи!

В ущелье было холодно, сыро и воняло ничуть не лучше, чем в пещерах. Ветер свистел в узком коридорчике, надрывно подвывая. Я ежилась даже закутанная в одеяло, добытое из сумки и теперь волочившееся по земле в силу моего маленького роста. Тень была в плаще, ей было и так не холодно, а вот Дар, кажется, простудился. Он поминутно чихал, хлюпал носом и был подозрительно красным. Я сжалилась над беднягой и протянула ему второе одеяло, но он решительно отказался, гордо вышагивая впереди. Нет, я, конечно, понимаю — мужская честь и стать, но не доходить же до абсурда! Ему что, ущемит где, если я немного ему помогу? Нет, мы же гордые, дайте умереть достойно, истекая кровью. Или соплями, что более подходит в данной ситуации.

— Дар, давай сниму озноб! — предложила я, настраиваясь на долгие уговоры и споры.

— Не надо, пройдет, — вполне предсказуемо ответил некромант.

— Слушай, ты можешь хоть раз не упрямиться и не спорить, а просто принять помощь? — возмутилась я. — Давай я сниму озноб и остальные «прелести», мне же не трудно, да и тебе будет намного легче! Почему меня ты лечишь, не обращая внимания на мои протесты, а к себе хочешь какого-то другого отношения?

— Потому что ты женщина, ты слабая, о тебе надо заботиться, — издевательски сказал мужчина. — А я здоровый мужик, что мне будет? О Светлоликий, за какие грехи ты послал мне этого упертого осла? Почему его нельзя чем-нибудь ударить, чтобы не упрямился?

— Терпеть не могу, когда они начинают выяснять отношения! — в сердцах сплюнул наемник и, взяв Тень под локоток, увлек вперед, не дожидаясь нас.

— Видишь, ты настолько невыносим, что уже люди не выдерживают и разбегаются! — укорила я его. — Давай полечу, а?

— Что ты как курица-наседка? Вот ведь пристала! На, полечи, только отвяжись! — разозлился некромант, распуская шнуровку на рубахе.

Я прикоснулась к груди и быстро отдернула руку. Вот и все, температура снята, насморк тоже.

— Стоило из-за такого разводить столь длинные и гневные тирады? — простодушно поинтересовалась я, снова закутываясь в одеяло и разворачиваясь, чтобы пойти за Тенью и Марэлем. Дарисс недовольно что-то проворчал и пошел рядом со мной.

— Как-то холодно для конца августа, — недовольно сказал он. — Сейчас все ка-ак простудимся.

— Да нет, чуть-чуть прохладно, не более, — пожала плечами я. — Я вон вообще босиком, мне нормально, а вот плечи мерзнут. Слушай, а ты-то как умудрился простудиться?

— Плечи у нее мерзнут. Ты бы еще в нижнем белье ходила, а потом удивлялась. Кто ж кофты с открытыми плечами покупает в дорогу? — снова проворчал мужчина. — Где я умудрился простыть? А ты у меня всегда одеяло отбираешь, а у тебя его отнимать как-то не по-мужски. Мелкая, а весь лежак занимаешь. Мне капнуло на нос, и я посмотрела на пасмурное небо. Оно было затянуто низкими тучами, которые быстро неслись по небосводу. Главное, чтобы дождь был не сильный, а то нам даже спрятаться негде. Осень подкралась незаметно, капризничая, словно переменчивая барышня: то лил дождь, то светило яркое солнце, и было очень жарко. Буквально через полмесяца мне семьдесят. Как быстро время пролетело. Надо перестать думать об этом взрослении, чтобы его хайн побрал. Я и так в ужасе, а если еще постоянно об этом вспоминать, так недолго и двинуться.

— Чего молчишь? — спросил Дар, выдергивая меня из раздумий.

— Ты меня о чем-то спрашивал? — удивилась я. — Я задумалась что-то.

— Я спрашивал, что ты будешь делать после того, как наше небольшое путешествие закончится?

— Вернусь в Мортан, я же там живу и работаю, а ты все-таки в Гатту поедешь? — как можно безразличнее поинтересовалась я.

— Да, мне некуда больше ехать. Не в Сорию же в самом деле подаваться, да и жарко там. Я вот о чем тебя хотел попросить… Раз уж ты обещала замолвить словечко обо мне королеве, то, может, еще про артефакт расскажешь?

— Чтобы за тобой прекратили гоняться еще и из-за артефакта? Хорошо. А ты уверен, что за убийство Элианы и ее любовника тебе что-то грозит? Столько лет прошло, а ты еще не в тюрьме, значит, никто не стал заниматься таким мелким происшествием.

— В общем, — нехотя сказал некромант, — за неделю до нашего с тобой знакомства, ко мне пришел мужчина, показал удостоверение сотрудника Службы безопасности и предложил поговорить. Он показал все улики, что против меня собраны. И не за одно только убийство, но и за мелкие проступки. Насколько я понял, меня таким образом пытались прижать, раскрутить, как особо опасного преступника, отобрать все имущество и забрать артефакт.

— Ладно, я поговорю с королевой, все ей объясню. Она поймет, — с сомнением сказала я.

У выхода из ущелья нас ждал Марэль. Он приглашающе махнул рукой и протиснулся в узкую щель, где даже два человека не разминутся. Мы с Даром вылезли следом и ахнули. Внизу простиралась равнина, по которой бежала речка, зазывно поблескивая водой на пытавшимся пробиться из-за туч тусклом солнышке, а дальше, на горизонте, начинался треклятый лес. Я, наверное, это все во сне видеть буду еще долгое время. Лес, поле, снова лес, снова поле. Никакого разнообразия.

— Ну что, идем к речке? — спросила Тень, сбежала вниз по дороге и скрылась в высокой траве.

Вода в речке была холодная, но мы с удовольствием плескались в ней часа три, не меньше. Естественно, мальчики отдельно, девочки — отдельно. Погода расщедрилась напоследок и разогнала тучи, явив миру тусклое, уже осеннее солнце. Поэтому мы после купания развалились на бережке и стали загорать. Мне в голову ничего путного не приходило, поэтому я тихонько напевала под нос песню, услышанную когда-то в трактире. Дар лежал рядом и в качестве подушки использовал мой живот. Дышать мне было тяжело, но некромант на мои вялые протесты лишь лениво поинтересовался: «А тебе что, жалко?». Мне было не жалко, поэтому я продолжила свои солнечные ванны.

Тень сидела полностью одетая и на мои предложения еще и плащ сверху надеть не реагировала. Подруга, завидев нас в одном исподнем, окрестила развратниками и с каждой минутой все больше мрачнела. Марэль благоразумно не вмешивался, но было видно, что он, как и мы, считает такое поведение девушки явным перебором. Здесь же мы и пообедали, хотя по настойчивым возгласам Дара — позавтракали, ведь ели мы сегодня в первый раз. Марэль с ним спорил, что уже перевалило за полдень, значит, время обеда. Я слушала их рассуждения и лениво жевала оленину, которой было про запас еще дня на два. Оленина лучше, чем опостылевшая зайчатина, поэтому мне не на что было жаловаться. Тень подумала-подумала, да и переоделась в свое платье, вместо брюк и рубашки. Так было намного лучше и не так жарко, я даже перестала над ней подтрунивать. Теперь девушка болтала ногами в воде и заплетала смоляные волосы в косу. Я позавидовала ее шикарной шевелюре и твердо решила отрастить волосы. Хотя бы до пояса.

— Давайте здесь навсегда останемся? — предложила я. — Тут так хорошо. Птички поют, травка, солнышко, речка…

— А зимой ты что здесь будешь делать? — ухмыльнулся некромант. — В сугробе замерзать?

— Дар, какой ты бестолковый, — беззлобно отозвалась я. — Я предлагала посмотреть вам на окружающее нас великолепие, оценить все это, а ты все исковеркал. В тебе какое-то неправильное чувство прекрасного.