Вся история человечества доказывает один неопровержимый факт, а именно, на всем протяжении ее человек находился и находится перед дилеммой — в чем обрести смысл жизни и достичь полноты своего бытия — в Боге или в самом себе, то есть в тварности своего существа и в других таких же существах вокруг себя? Это значит — или в Боге и в жизни по благословению Его, или вне Бога, противно Его воле и заповедям. Именно в этом состояло искушение Адама и Евы, которое навсегда осталось вечным искушением человека. В глубинах человеческого сознания и подсознания, во всех проявлениях жизни человека, сокрыта именно эта дилемма, данная как вызов его свободе. Богоубийство, равнозначное отцеубийству — вот суть человеческого (исторического) падения, убийство Бога в себе, осуждение себя на смерть и (сама) смерть, сначала духовная, а затем и биологическая. Отсюда единственная историческая бесспорная данность — человек существо смертное, как смертно все на земле, и земля, и плоды ее, питающие человека. Тленная пища возводит тленность и смерть в человеческом сознании в степень основного закона жизни.
2. Грехопадение исказило жизнь человека, стало причиной патологичности человеческого существования и его отношения к Богу, к себе, к окружающему миру. Поскольку человек по природе своей устремлен на ближнего, без которого его существование неполно, то из этой патологичности рождается двойственное отношение к ближнему — с одной стороны рабское, с другой — тираническое. Сатанинская ложная свобода вместо того, чтобы принести человеку ожидаемое освобождение, предает его тирании падшей природы и рабству смерти. Избрав путь "отцеубийства" и насилия над Богом и Его заповедью, человек заражается тиранической психологией, превращается в самовлюбленного тирана, жаждущего эгоистичного обладания всем, что его окружает. Раб и тиран одновременно, раб и бунтовщик перед сильным, тиран для слабого (по сути тирания — оборотная сторона рабского бессилия), человек начинает создавать свои собственные авторитеты, своих богов по своему "образу и подобию". Согрешив, человек не только нарушил заповедь Божию, но породил в себе ложную идею, ложное представление о Боге. В действительности ложная идея о Боге и есть цель и суть сатанинского обмана. Отсюда человеческое падение становится и падением "Бога", то есть падением тех богов, которым человек поклоняется, в человеческом сознании Бог перестает быть тем, что Он есть в действительности, и не может больше оставаться для человека с таким сознанием нормальным Отцом, но становится "отцом-садистом"; человек теперь способен быть только рабом или бунтовщиком, "отцеубийцей". Таким образом, отношения Бога, природы (мира) и человека превращаются в судорожную борьбу за власть. Этот отцеубийственный дух неизбежно кладет свой отпечаток на все человеческие отношения, на всю историческую действительность до сего дня. Эдипов комплекс — лишь одно из проявлений, один из ядовитых цветов, проросших из мрачного подземелья "отцеубийства", совершенного в раю. Отсюда возникла ложная идея, что Бог, общество, власть, государство, учитель, отец — авторитеты, подавляющие человеческую личность и вызывающие бунт против себя.
3. В то же время, если речь идет о бунте против такого Бога, и такого рода авторитета вообще, этот бунт оправдан, потому что направлен против ложного "Бога". Непроницаемая греховная тьма помрачила созерцание истинного Бога, и Его место заняли идолы, в самой природе которых заложено насилие. Бунту такого характера истинный Бог неизвестен, а причиной такого бунта, может стать именно подсознательная жажда Его. Поэтому злоупотребление идеей Божества и создание авторитетов по ее изуродованному "образу", так же как и все преступления, совершаемые в угоду такому псевдобожеству, и раньше и теперь приводили к атеизму как форме протеста против ложной веры, но в этом протесте одновременно содержалась и тайная апофатическая жажда встречи с истинным Богом. Такое "отцеубийство" в действительности — странный, болезненный поиск исстрадавшимся человеком потерянного небесного Отцовства, потому что человек осколками своего исконного здравомыслия понимает, что опустевший Божий престол не может быть занят никакими идолами и полубогами.
4. Именно такой вечно "неизвестный", непознанный Бог, Его Отцовство, созерцание и ощущение Которого было помрачено грехопадением, — в центре новозаветного благовествования. Богочеловек Христос открывает Отца Своего и Отца нашего, раскрывает отношения Отца и Сына как давно забытые отношения Бога и человека, человека и человека. Поэтому Церковь Богочеловека, Церковь Сына Единородного есть Церковь и Отца нашего небесного, и Церковь Святых Отцов — Кто знает Меня, знает и Отца Моего (ср. Ин 8:19), и кто чтит Сына, чтит и Отца, пославшего Его (ср. Ин 5:23). Послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем (Ин 6:57), Отец во Мне и Я в Нем, Видевший Меня видел Отца (Ин 10:38; 14:9).
Истина о Сыне как об Откровении Отца свидетельствует о том, что без проникновения в тайну Сыновства невозможно прозреть святотайну истинного Отцовства. Отцовство и Сыновство неразрывно связаны между собой в двуединой тайне. В человеческой исторической действительности они пребывают в непрерывном конфликте, часто отрицая и исключая друг друга. Почему тогда в Евангелии им придается такое исключительное значение? Потому что, без сомнения, в истинном отцовстве и сыновстве скрыты и открыты забытые законы жизни и бытия, нарушение которых искажает все в мире, но следование которым возвращает данную Богом гармонию.
Каковы же эти вечные отношения Отца и Сына, на которых почивают законы бытия? — Сын, вечное Слово Божие, открывает, с одной стороны, Свое единство с Отцом: Я и Отец — одно (Ин 10:30), с другой — являет чудную тайну Своего бесконечного смирения перед Ним и послушания Ему — Отец Мой более Меня (Ин 14:28). Открывая Свою вечную единосущность Отцу, Сын говорит: все, что имеет Отец, есть Мое (Ин 16:15) и снова, любовно прославляя Отца, добавляет: Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня (Ин 7:16). Цель Его слов — доказать истинность Своего учения и Себя Самого как свидетеля об Отце, но еще и показать чудесную тайну вечного Отцовства — источника Своего вечного Сыновства и богочеловеческого учения. Подчеркивая волю Отца, Сын как бы затеняет Себя, отождествляя Свою волю с Его волей — ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня (Ин 5:30). Даже в минуты глубокой гефсиманской скорби и богооставленности Сын обращается к Отцу — Отче Мой! <…> не как Я хочу, но как Ты (Мф 26:39) и добавляет — Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя (Мф 26:42). Верность Сына Отцу безгранична, в ней суть и полнота Его Сыновства. Отрицание воли Отца и Его Отцовства было бы для Него равносильно отрицанию Самого Себя, самоуничтожению.
Что открывается в этой верности Сына Отцу, в таких взаимоотношениях? Открывается то, что тайна Бога — в неизреченной тайне Любви. Только безграничная Любовь умеет говорить так, как говорил Сын о Своем вечном Отце. Главный закон всякой настоящей любви — в самоотречении и возвеличивании возлюбленного. Такому сыновству неизвестна борьба за власть, за превосходство, потому что одна власть Отца и Сына, и вся любовь Отца в Сыне, и весь Сын в Отце, от Отца и ради Отца. Любовь не ищет своего <…> не превозносится (ср. 1 Кор 13:5), ее сердцевина и суть в неизреченном всеприношении себя Другому — Отцу и всему тому, что от Отца и для Отца. Мы, люди, привыкли мыслить себя, оценивать свое достоинство категориями падшего человека, основанными на самоотчуждении, индивидуализме, расколе, самовлюбленности, в то время как Божественная Любовь, явленная в Сыне Единородном и Его Сыновстве, находит свою полноту и совершенство в Другом, перерастает Им в бесконечность, будучи равнозначной, единой и единосущной с любовью Отца, от нее рожденная и через нее изливающаяся в мир.
