Позвонил Кристи и сказал, что у него есть идея – можно вызвать автовышку, и обследовать холм с нее. Я сдержанно ответил, что идея неплохая, и что тоже ничего пока не нашел, поэтому пойду дальше. Но честно говоря, я уже устал, моментами едва держался на ногах и невольно высматривал, куда бы присесть на полчасика – попить и отдышаться. Ага, вот отличное дерево, растет прямо из склона – а корни выглядят, как шикарное кресло. Там-то я и устроюсь, приду в себя. Хорошо, воздух чудный, ветерок поднялся, как всегда на рассвете – правда, солнца не вид но, наверное, будет пасмурно. Может, и дождь пойдет? Вряд ли – это было бы настоящее чудо.

Я сел, открутил пробку и только собирался глотнуть, как услышал флуер39. Кто-то выводил на нем странную, ни на что не похожую мелодию – а может, и не мелодию вовсе? Просто дудит кто-нибудь от избытка чувств – ни ритма, ни смысла, так, набор межгалактических звуков. Где-то я уже слышал что-то подобное…

На какой то миг мое сознание отказалось переваривать полученную информацию, а в следующую секунду я уже бегал вдоль склона, как терьер – пытался уловить, откуда доносится звук. Казалось, он идет снизу, из-под земли, поэтому я встал на четвереньки и только что не обнюхал каждый сантиметр этой части холма. В конце концов мне повезло: рядом с извилистым стволом я увидел расселину, наспех забросанную ветками и листвой. С трех метров ее не было заметно – да и кому бы пришло в голову ее искать? Я обернулся, и в этот момент из-за туч брызнуло солнце. Точно! Когда я выбрался из горы – точнее, когда очнулся среди сухой травы и чертополоха, оно стояло как раз здесь! Как я мог не подумать об этом?! Словно обидевшись на меня, лучи снова скрылись за низкими облаками.

Я отпил из бутылки, снова опустился на четыре конечности и протиснулся в расселину. Внутри проход расширялся. Подняв глаза, я увидел, что над головой у меня лишь корни – потолка у этого природного коридора не было. Во всяком случае, я его не разглядел. Наверное, можно подняться в полный рост – тем более что в глаз мне что-то попало, и хорошо было бы отряхнуть руки и достать из кармана платок. Резь в глазу становилась нестерпимой, я злился на собственную неповоротливость и на распроклятую соринку – черт меня дернул смотреть наверх! И где, наконец, этот платок?! Расстегивая молнию на заднем кармане, я ударился обо что-то локтем и зашипел от боли. В ответ тоже зашипело. Надо выбираться отсюда, пока не поздно, почти успел подумать я. Но шипение уже превратилось в невыносимую тяжесть у меня на плечах.

Ну вот, наверное, и конец. Надеюсь, я смогу принять его достойно, мелькнуло в голове, хотя, конечно, не хотелось бы, чтобы все вышло так глупо и не вовремя. Завалило, как последнего идиота, даже пальцем пошевелить не могу…да и лучше, видимо, не шевелиться, иначе все опять поползет, и тогда мне точно крышка. Теперь хоть плачь, хоть кричи, остается надеяться только на удачу – но как можно на нее надеяться в такой ситуации?

В ту же секунду раздался чудовищный треск, а потом – оглушительный грохот, и совсем скоро по земле, которая навсегда осталась там, снаружи, заколотили тяжеленные капли дождя.

39. народный музыкальный инструмент, многорядная флейта

Эзотерики говорят будто тот, кто искренне верит в бессмертие души, может остановить сердце: для этого нужно всего лишь уйти в медитацию – как можно глубже. А для медитации нужно принять максимально комфортную позу и грамотно дышать. Только попробовал бы кто-нибудь грамотно дышать, если в ребра ему впиваются камни, а на спине лежит пара ЗИЛов грунта… Но самое обидное было даже не это: из моего кармана доносились звуки мелодии, которую я установил на номер Криса. Ну давай, дружище, догадайся, где я и о чем я думаю. Я же здесь, совсем недалеко – и там, где черт меня дернул залезть в эту гору, осталась бутылка, наполненная колодезной водой. Я не знаю сколько я выдержу, воздуха вроде достаточно, и я постараюсь не сломаться, хотя, возможно, быстрая смерть гораздо лучше, чем вязкий нескончаемый страх перед ней… Так что давай скорее, Кристинел, теперь надежда только на тебя. Как там делают йоги?

И я из последних сил сосредоточился на воображаемом мандарине. Вот он: оранжевый, круглый, ноздреватый, и пахнет так, что можно потерять сознание – и это удивительно приятно.

Дождь уже не выбивал чечетку, а шумел, как водопад. За водопадом работали двигатели, мерно стучала помпа, кто-то кричал во всю глотку, а беззаботный звонкий голосок вел собственную партию:

– … ага, представляешь? Я помню, нам еще в школе, на ОБЖ говорили что-то в этом роде, ну и когда в колледже учились, тоже постоянно всякие случаи разбирали, как дети в проруби выживали, и всякое такое. Но ты ж понимаешь, одно дело – учебники, а тут я сама второй раз его откачиваю! Какой-то Терминатор прямо! А знаешь, он из Москвы, корреспондент или что-то такое – шеф сказал, если все закончится благополучно, заставит его и про нашу больницу написать, и всякое такое – ну там, радио, телевидение…

Это не галлюцинации? Волка с пушистыми ресницами вроде не видно. Я почувствовал, что улыбаюсь – вспомнил, как ворчала рассерженная бабушка: «Сто лет жить будешь». Она говорила так каждый раз, когда я, по ее выражению, «убивался».

– Хотя телевидение и так будет с этими трупами – только вот когда сюда проехать, не знаю. Что? Так ведь кошмар, что творится! Все до самой дороги в болото превратилось! Это спасатели устроили – наши им говорили, что тот кусок, который как нос утюга, отвалится, он же еще после землетрясения пополз. Сюда ведь даже не ходил никто, боялись. А тут еще дождь, представляешь? В общем, они просунули туда какие-то штуки, чтобы этого парня совсем не завалило, и давай бурить. Сейчас, подожди, у другого капельница кончается.

Другого? Кристи?… я хотел повернуть голову, но не смог, потому что был упакован в какую-то штуковину, которая не давала пошевелиться. Скосив глаза насколько мог, я разглядел только покрытую светлыми волосами грязную мощную руку.

– … ну так вот: они, видно, хотели сделать ход – туда, к нему, чтобы вытащить его на носилках, но из-за дождя все заливало. И еще боялись, чтобы река туда не пошла. И, в общем, решили экскаватором сначала, чтобы воду отвести. А он два раза копнул, и хоп! – вся острая часть свалилась в реку. Вот и представь, что здесь теперь!

Захрипела внезапно ожившая рация. «Да», – ответила девушка. Из динамика донеслось что-то невразумительное.

– А чего бояться? Я под крышей, машина новенькая, все тут есть. Хорошо, я поняла, не беспокойтесь, сделаю.

– Абыррбыр? – раздраженно проревела рация

– Сказали ждать, скоро нас трактор вытащит. А если их состояние ухудшится, вызывать санавиацию.

Мысль о самолете не вызвала во мне не то что отвращения – даже малейшего отклика. Шок, наверное, сказывается, – деловито подсказал мне внутренний голос. Зато тебя даже черти не заберут, устало огрызнулся я.

Рация буркнула еще что-то и затихла.

– Это наш ординатор пришел, а шефа нет, никто толком не знает ничего. Да ну их, сами разберутся. И, в общем, гора развалилась, а там – вообще-е… Все как стояли, так и не смогли сдвинуться. Целая улица под землей! Ну, побежали туда, а там такой ужас… парень, здоровый как бык, и голый, только в шкуре, представляешь? И выл, и рычал – как Маугли какой-то. А потом упал без сознания. И сейчас вот у меня лежит, под капельницей, – в голосе девушки переливался восторг. – Нет, не проснется, поверь мне, – снисходительно успокоила она невидимую собеседницу.

– Ну, слушай дальше: там еще нашли лабораторию целую – я сама не подходила, уже некогда было, а потом ребята рассказали. Лабораторию и еще что-то вроде морга – там скелеты безголовые! В общем, все в шоке, теперь будет нашим бабам о чем болтать – на сто лет хватит! Ой, слушай, извини, больше не могу говорить – он очнулся!!!