Крис перевел дыхание.

Я молчал.

Кристиан внимательно посмотрел на меня – прямо в глаза. Я чувствовал, что он опять читает мои мысли – бог знает, как это ему удавалось, но так было всегда, сколько я себя помню.

Так вышло и сейчас

– Слушай, Марик, давай начистоту. Ты же знаешь, я терпеть не могу эти твои выходы из-за печки. Может, ты в натуре думаешь, что это я напугал твою красавицу до полусмерти? Так вот, я тебе повторяю: я здесь был – конечно, надо было тебе сказать, но что выросло, то выросло, – но не останавливался. Хочешь, найдем свидетелей? И вообще, может, это вообще ты сам все замутил? А что? Угробил девушку силой мысли. На расстоянии. Чем не гипотеза? И если уж говорить про всякие там алиби, я тебя в четверг ночью тоже не видел. Хотя знаю, что ты там в подвале с этой, как ее, зажимался. То есть это она тебя зажимала, конечно, но тебя все равно, наверное, совесть мучает. Короче, расслабься: это не я. И не ты. И вряд ли этот сопляк – будущий примар. Он просто дешевый воришка, а тут совсем другое дело.

Кристиан злился, и мне почему-то стало легче: мы снова были на равных.

– Я тебя сто лет знаю, и знаю, что ты не мог сочинитьпро те трупы, – продолжал мой друг. – Вопрос только в одном – как все это доказать. Или, блин, найти хотя бы – для начала.

– Подожди, Крис, – наконец смог прокаркать я. – Знаешь, что такое селективный измеритель? Такая штука, которой трубы ищут под землей.

– Точно! – Крис от восторга хлопнул по моему одеялу так, что я бы взвыл, если бы мне не перехватило горло от дикой боли. – Так. Ты лежишь, дышишь в две дырочки и трескаешь все таблетки, какие принесут, а я пока быстро смотаюсь к одним знакомым чижикам – и назад. И чтоб ты к тому времени был просто Фэт-Фрумос37, понял? Я тебя не собираюсь на себе таскать

Через секунду моего друга и след простыл. Даже молекулярный.

После капельницы я ненадолго заснул, а когда проснулся, то почувствовал себя почти нормальным человеком – было ясно что если поднапрячься, мне даже удастся более-менее внятно говорить: я жаждал пообщаться с Кларой.

– Нет, вообще никаких изменений, – грустно ответила она. – В посольстве сказали, что если у нас будут затруднения, они смогут помочь добраться домой, но там нужно столько бумаг заполнить и подписать, что я…

– Не беспокойтесь, Клара. Добраться домой – это наименьшая проблема в такой ситуации, вы согласны?

– Да, наверное. Не знаю…

– Знаете, я хотел вам сказать…Вы не могли бы все время говорить с ней? Так будто она сидит напротив вас за столом. Понимаете, я уверен: она слышит все, что вы говорите. Если она будет знать, что происходит, возможно, это подтолкнет ее, заставит поверить, что опасности для нее больше нет, что все позади. Сможете?

– Попытаюсь, – в голосе Клары не было никакого выражения.

Я продиктовал ей телефон Игоря Анатольевича, доктора из психиатрического диспансера, и сказал, что он в курсе дела – если она не верит мне, пусть спросит его, он наверняка скажет то же самое.

– И еще я хотел сказать, Клара… знаете, это так пафосно звучит – раньше мне не приходилось говорить ничего подобного, поэтому я… нет, дело не во мне. Просто хочу, чтобы вы знали: я дойду до конца. Чего бы это не стоило, я дойду до конца и узнаю, что произошло. И я обязательно найду его, и… И не теряйте надежды, прошу вас.

Как ни странно, этот невеселый разговор придал мне сил – возможно, впервые в жизни я почувствовал себя ответственным за кого-то. И впервые поверил, что могу помочь – или хотя бы попытаться.

Под вечер вернулся Кристи, ужасно довольный собой и обвешанный всей аппаратурой, какую только смог добыть у «знакомых чижиков».

А в четыре утра я выскользнул из больницы. Кристиан уже ждал в машине – тыкал в кнопку настройки, бродил по радиоволнам и отчаянно зевал. К парку возле усадьбы Манук-бея мы приехали в музыкальном сопровождении Giants Causeway.

37. Герой молдавских сказок, богатырь. “Фрумос” означает “красивый”

Сколько я ни пытался представить себе, куда именно попал, провалившись под землю, мне это не удавалось: во-первых, тогда была совершенно безлунная ночь, и я понятия не имел, где именно оказался после того, как вылез из окна замка Манука. Во-вторых, когда летишь вверх тормашками, вообще сложно сохранить представление о частях света. В-третьих, я передвигался под землей в нескольких направлениях, и запутался окончательно.

– Хоть бы знать, какую звезду ты видел, – задумчиво произнес мой товарищ.

Нет, ну это просто потрясающе – а еще говорят, что телепатии не существует. Жаль только, что в нашем с Крисом случае телепатия односторонняя. Хотя с другой стороны кто его знает – может, мне, наоборот, повезло, что я никогда не знаю, что у Криса на уме

Пришлось остаться в машине – Крис наотрез отказался брать меня с собой: заявил, что не собирается таскаться с моей тушей, если я свалюсь – и настроиться на долгое ожидание, но мой друг вернулся буквально через четверть часа и возбужденно сообщил, что ходов, по всей видимости, два, и оба они спускаются от дома к парку.

Спрятав машину среди деревьев, мы обследовали парк метр за метром. Измерительный комплект с наушниками был всего один, так что я мог участвовать в поисках только тогда, когда Крис валился на сиденье, чтобы немного передохнуть. Впрочем, после третьей ходки я почувствовал, что не откажусь еще некоторое время погостить на своей больничной койке.

Крис, видимо опять подслушал мои мысли: немедленно сказал, что ему пора на работу, пока босс не разозлился и не выпер их всех без выходного пособия. Он отвез меня назад, убедил медсестру не поднимать шума – ну что вы, девушка, ему же нужно помыться? Вы бы лучше мне сказали спасибо, а вы сердитесь. Не нужно лишних проблем, я вас умоляю, хорошо? А с доктором я сам поговорю, – и Кристи уехал.

В парк мы вернулись уже в сумерках. Через час я услышал расстроенный голос Кристиана:

– Слушай, не пойму, что тут за черт. Не определяет он большие пустоты, что ли – ну не может же быть такого?!

– Наверное, может. Этот зал, где я стоял, действительно очень большой. Хотя, конечно, не такой, как парк…Но, может, избирательность слишком малая?

– Вот послушай, – Кристи снял наушники, и протянул их мне. Видишь, тут ничего нет. А вот ход. Тут он прерывается. Теперь идем ко второму. Слушай. Здесь то же самое, согласен? Ну и что это за дерьмо? Зарыл их кто-то, что ли, за полдня?

– Наверное, слишком большие пустоты, – повторил я, – в смысле, большие относительно площади парка. То есть одно дело узкая длинная полость, как труба…

Не успел я договорить, как подал голос мой старый знакомый – волк.

– Что за фигня? – искренне удивился Кристи.

– Знаешь, я уже слышал его – тогда, вечером…

Внезапно всплыло другое воспоминание: волк с человечьими глазами, потусторонняя музыка, ледяной воздух и вой – не угрожающий, а безнадежный.

Меня как будто водой окатили.

– Крис, – заорал я, – надо спросить кого-то, кто разбирается в волках – где они прячутся днем? В смысле, где у них норы обычно – в лесу?

– Ну поехали к крестному, а дальше посмотрим. Все равно уже ничего не видно, еще опять влетишь куда-нибудь. Поехали, короче.

Дядя Миша с видимым удовольствием осмотрел мои ссадины и дал авторитетное заключение:

– Хорошо получил, по полной программе. Ну, до свадьбы заживет, как говорится. Заходите в дом, Дуся заму38 сварила, сейчас вылечим тебя.

– Дядя Миша, мне уколы делают… – начал было я.

– Э-эй, уколы… Не морочь голову, от этих уколов одни проблемы. Вот один мой знакомый…

– Нану, – решительно сказал Кристи, – расскажи нам, пожалуйста, про волков.

– Про волков? – дяде Мише было, видимо, все равно, о чем рассказывать, потому что он переключился без малейшей обиды, – а что ты хочешь знать, Кристинел?