— Арон Кармайкл, — прошептала Таша, до сей минуты виснувшая на Джеминой руке по причине ватной слабости в ногах и норовящих уплыть куда-то в странном мареве окрестностей. — Дэй. Целитель по совместительству. Велел вам привет передать.
— Добрый, мудрый, справедливый, — решил помочь Джеми, — и вообще почти в прямом смысле святой отец.
"Она в лице изменилась или мне показалось?.."
— Гм, — изрекла женщина.
— Волосы тёмные, — Джеми решил зайти с другой стороны, — глаза светлые…
— Цвет меняют, — прошелестела Таша. — Лицо приятное.
— Ему где-то лет сорок. Такой… э… стройный. Ростом выше среднего.
Женщина в задумчивости провела указательным пальцем снизу вверх по переносице:
— Красивый?
Джеми растерялся. Таша кивнула.
— Прямо не мужчина, а леденец на палочке выходит… — хозяйка дома усмехнулась со странным удовлетворением. — Да, помню. Прекрасно помню.
— Ещё б не помнить! — вдруг встрял Таль, и в голосе его просквозило внезапное благоговение. — Да мы с Малькой на него до конца дней своих молиться будем! Верно говорю, Маль?
— Как есть верно! — сидящая в кровати Маля торжественно перекрестилась.
"Что-то это мне напоминает…"
— Если б не он, лежать бы нашей Кирочке сейчас в земле сырой… — Таль прочувственно грохнул топор на пол под кроватью. — У ней пуповинка при родах вокруг шейки трижды обернулась. Бабка повивальная только руками развела…
— У, стерва старая! — взъярилась Маля. — Ещё и вякнула "хорошо хоть родилась мёртвой, не пришлось некрещеной умирать, грешной душой к Мрак отправляться"!
— Мы-то с Малькой в слёзы, а мама, слава Богине, сказала "не желаю мириться со смертью внучки своей, что-нибудь да можно сделать", за лекарем побежала, а святой отец в ту пору, слава Богине, проездом в Пвилле был, и, слава Богине, случайно ей по дороге встретился…
"…так, значит, наш пострел и здесь поспел? Мне даже интересно, есть ли такой уголок Долины, где он ещё не делал добрых дел?"
Мать Таля в задумчивости накручивала на палец прядь медовых волос:
— Как он меня убедил, что сможет помочь, до сих пор понять не могу…
"Не вы одна, думается…"
— Но по сей день Богиню благодарю, что убедил. У него на руках наша Кирочка первый крик и издала, — женщина чуть улыбнулась. — Что ж, будем знакомы: госпожа Габриэль Ингрид. Моего сына и невестку представлять не надо, как я понимаю. Вас как величать, молодые люди?
Молодые люди послушно представились, умно добавив после "Таши" и "Джеми" фамилию "Кармайкл".
— Значит, — госпожа Габриэль прищурилась, — вы его…
— Дети, — хором подтвердили "дети", решив не посвящать госпожу Ингрид в тонкости неродственных связей их дружной компании.
— То есть…
— Да, он нас усыно…
— …доче…
— …рил.
— Давно? — вдруг жалостливо полюбопытствовала Маля.
Они переглянулись.
— Нет, — решился Джеми, — отец Арон нас совсем недавно…
"…нашёл, ага".
— …приютил.
— Бедненькие! А что с вашими родителями случилось?
Дети вновь переглянулись:
— Они, увы, скончались… э… от…
— Утонули, — шелестнула Таша. — Они в Предвесенний Карнавал поехали за город на санях кататься, а мы… мы…
— Мы…
— Пошли на танцы.
— Именно! Да, мы пошли на танцы, а они…
— …поехали через озеро.
— Да.
— Лёд треснул…
— …и они утонули.
"О Неба…"
Гвозди боли в висках заворочались так активно, что навернувшиеся на глаза слёзы немедленно пробежались вниз по щекам.
— Не плачь, сестрёнка, не плачь, — Джеми с отеческой заботой погладил Ташу по головке, — они сейчас в лучшем мире, чем наш. Но они всегда с нами… ведь только тела их умерли, а дух их будет жить вечно… в наших сердцах… и сейчас, я знаю, они там, высоко, и смотрят на нас оттуда… и мы ещё встретимся, обязательно…
Маля и Таль, не сговариваясь, с завидной синхронностью утёрли умильные слёзы.
— А что вы тут про каких-то рыцарей да госпожей городили? — миг спустя вспомнил Таль. — Ну, когда только явились?
— Игра у нас такая, что я её верный рыцарь. Я потакаю желаниям любимой сестры, что поделаешь, — Джеми в панике подхватил под мышки оседающую на пол Ташу. — Так можно мы у вас побудем, пока отец не… подъедет?
— Арон тоже прибудет сюда? — вскинула голову госпожа Габриэль.
— Должен, если не будет осложнений по дороге.
Женщина кивнула — со странной улыбкой, вдруг мелькнувшей и на миг словно солнышком озарившей её лицо.
— Таль, постели девочке в детской, — к сыну госпожа Габриэль обернулась уже без всякой улыбки. — Джеми, я сейчас же лично провожу вас к лекарю.
— Мам, а сейчас же рано… Илька же наверняка…
— Ничего, проснётся.
"…не прошло и двух часов…"
Таша, смежив веки, со спокойной душой провалилась во тьму бессознательности.
…кап…
…кап.
Темно. Холодно.
Она одна во тьме, сидит на краю обрыва в никуда, и с кончиков её пальцев капает вода, слезами срываясь во мглу.
Кап…
…я же не вижу дна, я не могу слышать удар…
Кап.
Где-то внизу ударяясь о воздух, вода разбивается с мелодичным звоном.
…откуда она? Ведь нет дождя, нет воды…
…откуда?
Кап. Кап.
Она поднимает руку.
Она смотрит на свою ладонь.
Она смотрит сквозь свою кожу, обращённую льдом, сквозь прозрачную плоть и кости во вкрадчивый, всепоглощающий мрак — и лёд тает, тает…
Кончики пальцев уже исчезли, обращённые в водяную пыль. Где-то там, внизу, далеко…
— Таша!
…ты растаешь, девочка…
…и всё закончится…
— Таша, проснись!
…всё…
…навсегда…
…в черноте…
— НЕТ!
Таша рывком села, судорожно глотая губами воздух — и чуть не боднула лбом нос Джеми, с беспокойством нависшего над ней.
— Эй, тише-тише, — он, отшатнувшись, успокаивающе поднял руку с большой глиняной кружкой, исходящейся паром. — Спокойствие, только спокойствие. Сон плохой?
Каждое движение ни то что головы — глаз отзывалось тупой ноющей болью в затылке.
Таша моргнула. Почти неосознанно подняла руку. Взглянула.
И что-то…
"Да нет, что за?.. Это сон, всего лишь сон, кошмар…"
Таша оглядела маленькую комнатку в светлых тонах — кроватка с тюлевым балдахином, шкаф, стол. Раскладушка, на которой лежит она. Светильник цветного стекла поодаль на тумбочке, — почти такой же, как остался в комнате за посудным шкафчиком, там, на болоте.
— Таша, что с тобой? Что тебе снилось?
Не отвечая, она отвела руку чуть в сторону, так, чтобы свет был за её ладонью. Чуть опустила голову. Всмотрелась.
Зрачки её расширились в ошеломлении.
"К-с-а-ш…"
Она увидела разноцветные стёклышки, оплетённые бронзовой оправой — сквозь свою ладонь.
Не опуская руки, Таша медленно повернула голову. Она успела заметить взгляд Джеми, прежде чем тот отвёл глаза: затравленный взгляд провинившегося щенка.
— Грипп, значит, — очень тихо сказала девушка. — Грипп. С которым лучше не шутить. И больной человек, которого лучше не утруждать пустыми разговорами.
Джеми убито молчал, плотнее стискивая кружку в ладонях.
— А, может, всё-таки скажешь мне правду?
Он довольно-таки понуро вскинул голову:
— Ладно, ты же сама увидела и сама узнала. Значит, уже можно… — Джеми судорожно выдохнул. — Висп, как мы выяснили, относится к классу рейтов. Основная характеристика всех рейтов: в их крови, — а также когтях и клыках, если они есть, — содержится редкий, не имеющий аналогов и возможностей получения искусственным путём яд. С момента попадания в кровь жертвы до наступления развязки проходит не более семнадцати часов.
— А развязка — смерть?
— Нет… Хуже, — Джеми сглотнул. — Жертву затягивает… на ту сторону… и она становится… таким же рейтом, как и тварь, отравившая её.
