— Где-то здесь — это подальше от нашей с вами родной провинции. Подгорная, Заречная, Лесная… Первая представляется мне наиболее предпочтительной. За это время преследователи наверняка наведаются к вам домой… а более продолжительные планы я пока строить не решаюсь.
— Значит, сейчас мы отправляемся к гномам?
— Verum.
Таша задумчиво шмыгнула носом:
— Один из них обронил зеркало…
— Так это было зеркало?
— А вы не видели?
— Я не различил, что именно, — показалось, или ответил несколько уклончиво? — Я видел ваши действия, связанные с этим предметом, но не сам предмет. Он волшебный… и как-то заговорён от телепатии.
— М… интересно. Ну так вот, на зеркале есть клеймо. Ювелирного дома Риддервейтсов. И у меня сразу возникла идея осведомиться у гномов о владельце этого зеркальца.
— Я бы на вашем месте этого не делал, — после минутного колебания сказал Арон.
— Почему?
— Трудно объяснить. Просто… предчувствия. Вообще лучше бы от него избавиться. Вы же не собираетесь разыскивать этого самого владельца?
— Ну…
— Тогда зачем вам знать, кто он?
— Просто… из любопытства.
— Любопытство кошку сгубило.
"Ну знаю, знаю!"
— Ладно… Это я так.
Воздух был тёплым, сотканным из дождевой мороси. Во влажной одежде было малость некомфортно, но не холодно.
Эх, хлеб отсыреет…
— Может, поговорим? — когда молчание несколько затянулось, предложила Таша.
— Вам скучно?
— Вообще-то нет, но… как-то непривычно молчать, когда рядом другой человек. Мне сразу кажется, что скучно ему.
— Когда люди могут вместе молчать, это стоит тысячи слов. Да и, поверьте, мне не скучно — хотя бы по той причине, что я могу слушать вас и без единого произнесённого вами слова. Мысли, образы, чувства… Импровизированный монолог. И это гораздо интереснее. Разговаривать со мной, когда хотите что-то рассказать, дело неблагодарное. А рассказывать что-то вам — я же вижу, что вы не готовы сейчас задавать вопросы. Они у вас ещё… не дозрели. Да и настроение не то.
— Ваша правда.
Таша смотрела по сторонам и находила, что показавшийся ей ночью таким мрачным лес на самом деле очень… живой. В здешнем лиственном шелесте слышался шёпот явственнее, чем в шуме какой-либо другой листвы. Казалось, можно было различить, как под серебристой древесной кожей-корой бьётся пульс… И жизнь эта не пугала, а, напротив, вселяла какое-то ободрение.
Правда, было в Криволесье кое-что странное — помимо всех ранее подмеченных Ташей странностей. Здесь не было комаров.
Никто не копошился в листве. Ни один зверь не крался пугливо сквозь чащу. Казалось, любой живности здесь не место — как на цветущей Пустоши не было места пчёлам или бабочкам.
Возможно, в жизни леса просто не было места другим, посторонним жизням… А, впрочем, какая разница.
Таша осознала, что напевает что-то себе под нос.
И именно в этот миг неожиданная мысль заставила её запнуться.
— Конечно же, я прогуляюсь, пока вы будете купаться, — поспешил заверить её Арон. — Только не слишком далеко.
— А вы не будете…
— Я подожду до трактира. Уверен, у них сыщется ванна и тёплая вода.
— Было бы неплохо. Озеро озером, но… Кхм — а вы видите все образы, которые возникают у меня перед глазами?
— Я сказал, что могу их видеть. Но я понимаю, что в данном случае там есть много… личного. Поэтому ограничиваюсь лишь чувствами и мыслями.
— Ясно. Эм…
— Да?
— Если честно, у меня возник вопрос… Я не совсем понимаю, как можно…
— Читать чувства? Хм… Если честно — это нельзя объяснить. Хотя на самом деле всё просто. В общем, это и не телепатия даже: там ты влезаешь, — ох, не люблю это слово, — в чью-то голову, а тут просто… прислушиваешься к чьей-то душе. Чистые эмоции. И когда твой собеседник в хорошем настроении, это замечательные ощущения. Ты чувствуешь его радости почти как свои собственные, и от этого у тебя возникают уже свои собственные радости… Да, понимаю, всё запутанно, но…
— Нет-нет, я поняла. Правда.
— Вот с чтением мыслей куда сложнее. Человеческий разум — далеко не книга, с которой его порой сравнивают. Вслух мы произносим одну сформулированную мысль, а в сознании нашем при этом одновременно этих мыслей формируются сотни. Пять-шесть важных, предположим, остальные — мельком промелькнувшие, фоновые. И читать всё это… В общем, не так редки случаи, когда неосторожные телепаты попросту сходят с ума.
— Представляю… Это как клубок, да? Ооочень большой и очень запутанный.
— Совершенно верно. Разница лишь в том, что нитки в клубках не двигаются самопроизвольно, пока их распутываешь, не исчезают, не появляются и не завязываются в узлы.
Подобный клубок не замедлил представиться Таше — нитки почему-то были зелёными, толстыми и смахивающими на змей.
— Бррр, — честно сказала она.
— Именно.
Таша, рассеянно промурлыкав что-то, решила любоваться видами — молча.
— Долго ещё?
— Скоро будем!
— Скоро — довольно-таки растяжимое понятие!
Молния белой трещиной рассекла небесную черноту. Тут же зловеще, словно профессиональный злодей захвато-мирового масштаба, расхохотался гром. Струи дождя косо натянулись между небом и землёй: ливень уже на озере стремился к стенообразному состоянию, а потом и вовсе накрыл всё вокруг сплошной непроглядной пеленой.
С тех пор, как Звёздочка свернула с Тракта (он убегал на север, в Лесную, и притоком ответвлял на восток, к Подгорной, широкую наезженную дорогу) — ни зги не видно, да ещё колотит по макушке, по спине, по рукам: ежесекундно, непрестанно, невыносимо…
"Да, чудесная погодка выдалась вечерком, ничего не скажешь!"
— В данном случае, — уточнил дэй, — это понятие означает временной промежуток длительностью от часа до двух часов, в течение которого мы прибудем в гномий приграничный трактир.
— А вот это, — Таша едва перекричала отзвуки грома, — уже радует!
Снова молния. Таша зажмурилась — её глаза явно не дружили с частой сменой светотени, и даже перед закрытыми веками всплывали извилистые зелёные пятна.
"Ну почему по этой ксашевой дороге к этим ксашевым гномам нет ни одной ксашевой деревеньки, чтобы можно было переждать…"
— ААЙ!!
Звёздочка встала так резко, что Таша с размаху впечаталась носом в плечо Арона.
Дэй спрыгнул с седла.
— Что там? — поспешно проверяя пострадавшую часть лица на предмет перелома, прогнусавила девушка.
Клирик, не ответив, шагнул вперёд.
Потирая нос, — вроде бы целый, но весьма саднивший, — Таша всмотрелась во тьму. И прежде, чем очередная вспышка взбесившейся грозы ослепила её — увидела, как Арон склоняется над человеком, лежащим в луже у самых Звёздочкиных копыт.
"О, Богиня…"
— Нет, мы тут не при чём! — крикнул дэй. — Он просто лежал на дороге.
…а, может, это и не человек…
А, может…
"…ну, замечательно. Только этого не хватало. Этот олух никак не мог умереть на какой-нибудь другой дороге?"
"Дура!! Это не смешно!!!"
— Он жив?
Арон выпрямился:
— Да!
Таша облегчённо выдохнула:
— Кто хоть?
— Мальчишка. На вид — ваш ровесник.
…и, сообразив кое-что, застыла.
— О, ксаш, — простонала девушка, — неужели нам придётся тащить его с собой?
— Нас никто не заставляет, — напомнил дэй.
— Ага. Кроме совести, — Таша уныло смотрела в дождливую темноту. — Что хоть с ним?
— Никаких ран я не увидел. Либо проклят, что было бы крайне проблематично, либо просто обессилен.
— И как же мы его повезём?
— Я пойду пешком.
Таша уставилась на дэя:
— Ещё что придумаете?
— Боюсь, ничего, — он развёл руками. — Это единственный выход.
— Нет, это не выход! Вы… Всё равно при скачке и он, и Лив упадут, если их не поддерживать, а поддерживать их обоих я не смогу!
— Почему же? Лив к вам на колени, его спереди.
