Раннее утро. В окошко, сквозь крохотную щель между гардинами, пробивается золотой лучик. Робко скользит по пушистому зелёному ковру и останавливается перед неровным строем искусно вырезанных деревянных сильфов: каждая чёрточка дышит жизнью. Игрушки дорогие, но родители никогда не скупились. Единственный сын, надежда рода. У него должно быть всё самое лучшее. И, главное, счастливая улыбка - мерило благополучия малыша. Жизнь эльфа длинна и порой полна трудностей, поэтому детство его обязательно должно быть счастливым. Эльфёнка любят и учат любить - родичей, себя, окружающий мир. И душа раскрывается, и становится ясно, какой талант она в себе несёт. А только потом, после первого совершеннолетия, юный эльф начинает усердно развивать свой дар и учиться в поте лица, чтобы стать достойным членом рода…

Игривый ветерок толкнул тяжёлую гардину, и солнечный храбрец скользнул вперёд, миновал строй сильфов и замер на палубе величественного корабля с тончайшими серебристыми парусами. Их сшила мама. А вернее, сотворила из тончайших ниточек шёлка и клейкой пыльцы таори - прекраснейшего на свете цветка. Таори растут во владениях первородных, и никогда за их пределами, ибо, как говорится в преданиях, эти цветы чувствуют души эльфов и купаются в их свете. Солнечный лучик погладил дощечки из красного дерева, устилающие палубу, но тут ветер качнул гардину сильнее и, точно набравшись смелости, луч прыгнул на кровать, с которой лениво наблюдал за его путешествием юный эльф с большими выразительными глазами и копной растрёпанных со сна волос. Эльфёнок откатился в сторону, предоставив в распоряжение лучика подушку - прыгай не хочу! - и растерянно уставился на красивую белокурую эльфийку. Мама. Он и не услышал, как она вошла.

- Проснулся, милый?

Нежный родной голос яростно хлещет по нервам.

"Нет! Не надо! Это не я! Тот глупый ребёнок умер. Его больше нет и никогда и не было!.."

- Тиар… Лине… Каен… Дале… Саан… Шуам…

Комната рассыпается миллионами стеклянных брызг, и глазам предстаёт огромная ровно стриженная лужайка. Стройный темноволосый эльф держит под уздцы молодого тонконогого жеребца редкой эштенской породы. Умное, покладистое животное. Белоснежная грива, янтарно-жёлтая шкура. Круглые, абсолютно чёрные глаза внимательно наблюдают за эльфом-подростком. Им не один год предстоит провести вместе - расти, притираться друг к другу. Эштенцы живут долго, почти столько же, сколько эльфы. Они идеальные спутники, чуткие, понятливые, верные.

"И умирают, защищая хозяина!"

- Тиар… Лине… Каен… Дале… Саан… Шуам…

Лужайку смывают струи проливного дождя… Поле. Колосится пшеница. Близится время, когда жнецы начнут собирать урожай. Но сейчас в округе нет никого, только по накатанной дороге шестеро эльфят резво скачут на своих молодых эштенцах. У того, что впереди, в руках свиток, старый, с потрёпанными краями. Это карта, купленная на ярмарке у заезжего торговца. На ней отмечено секретное место, где в день летнего солнцестояния появляется артефакт эльфийского короля Зимиэля. Прославленный король понимал язык животных и птиц, мог один справиться с целым полком воинственных сильфов, умел исцелять, даже смертельно больных. Перед кончиной, как гласят легенды, он заключил свою чудесную магическую силу в камень самоцветный и спрятал в тайном месте.

И вот шестеро эльфят, очарованные чудесной легендой, отправились на поиски великой силы Зимиэля, надеясь стать героями, о которых сложат былины. Они тщательно подготовились к побегу, извернулись так, что никто из наставников не узнал об отлучке. Не зря считались лучшими учениками. Затемно выбравшись из города, помчались к заветной цели и на полном скаку влетели в коварную ловушку. Раз, и нет пшеничного поля, каменная пустыня до самого горизонта. Чахлая трава, низкорослые щуплые кустики, серые и больные. Маги в чёрных струящихся балахонах. А дальше - крики, боль, кровь. Мёртвые эштенцы, связанные по рукам и ногам подростки. И довольные смешки захватчиков.

- Таар… Лине… Каен… Дале… Саан… Шуам…

"Они мертвы. Жива только месть!.."

- Оникс! - Гедерика схватила возлюбленного за руку. - Ты слышишь меня, Оникс?! Очнись!

Но травянисто-зелёные глаза были пусты, смотрели на девушку и не видели её. Губы фантоша приоткрылись, он рвано втянул в себя воздух, но, видимо, слишком мало: лицо стало синеть, а зрачки - сужаться.

- Помогите же!

Гедерика умоляюще взглянула на федералов, но те растерянно молчали: по логике вещей, приказ очнуться фантош должен был выполнить молниеносно, однако он продолжал биться в непонятном припадке.

- Он что, и правда, умирает? - одними губами прошептал гном.

Йоль только плечом дёрнул. Присел на корточки рядом с родичем, положил ладонь на пылающий лоб, сосредоточился. Просканировать состояние фантоша не удалось: Йоль хотел коснуться его ауры, но наткнулся на стену, словно Оникс находился внутри алмазной скорлупы. Эльф убрал руку, посмотрел на Гедерику:

- Что с ним творится, сказать не берусь, но, если подумать, скрутило его после вопроса о том, как он попал в Тират. Может, нужно его отменить?

- Он умирает из-за какого-то вопроса? - Геда ахнула, а в следующую секунду склонилась к возлюбленному и почти прокричала ему в лицо: - Я не хочу знать, как ты попал в Тират! Я вообще ничего не хочу знать о твоём прошлом, если это заставляет тебя страдать.

Оникс замер, будто невидимый рычаг выключил судороги. Тело его расслабилось, и Гедерика решила, что сейчас фантош потеряет сознание… Но нет! Взгляд травянисто-зелёных глаз прояснился, щёки порозовели, а губы едва заметно дёрнулись, словно эльф хотел что-то сказать, но передумал.

Най вынул из нагрудного кармана серебряную фляжку и протянул ликанке:

- Это поможет быстрее восстановиться.

Геда понюхала содержимое фляги. В ноздри ударил аромат медуницы и лимонника. Ничего незнакомого или подозрительного. Девушка поднесла флягу к губам фантоша, и тот послушно глотнул травяной настой.

- Спасибо.

- Ты извини меня. - Геда виновато улыбнулась. - Я же не знала, что спрашивать ни о чём нельзя.

- Только о моём прошлом и о Геббинате, - произнёс Оникс, сдаваясь.

Играть в гордость фантош больше не собирался, ибо отлично усвоил урок. "Геда не Дигнар, с ней инструктаж не проводили. Если бы не Йоль, она так и рыдала бы, глядя как я умираю. Она не настоящий хамир и связь между нами иная! Для девчонки приказы - пустой звук, она не задумывается над тем, что лопочет, а когда задумывается, тоже выходит не фонтан. А, значит, каждое слово, слетающее с её губ, может запросто меня прикончить. Тьма её раздери! Придётся наплевать на правила и как можно скорее начать экспериментировать, иначе, боюсь, мне не выжить. Только не торопиться. Главное, естественность. Федералы не должны ничего понять!"

Оникс тяжело вздохнул, сел, бросил короткий взгляд на родича и уставился на свои руки. В голове опять мелькнула мысль, что неплохо было бы помыться, но фантош прогнал её и тихо вымолвил:

- Мне уже лучше. Вы можете достроить портал, господин Йоль. Думаю, нам не стоит задерживаться здесь.

- Ух ты! Наш мальчик снизошёл до разговора. Чем мы это заслужили?

- Прекрати, Най! - одёрнул напарника эльф. - Заговорил и заговорил, слава великому лесу. И правильно: чтобы скрыться от Дигнара и добраться до Федерации, нам нужно стать единой командой. - Гедерика хотела что-то возразить, но Йоль протестующе замахал руками: - Я понимаю, что тороплю события. Мы только встретились и о дружбе говорить рано. Но я хочу, чтобы вы оба помнили: нас прислала Тель! Это ведь что-то да значит. По крайней мере, для Вас, леди Гедерика.

- Конечно, - кивнула девушка. - Друзья Тель - мои друзья.

"Ненадолго!" Оникс робко коснулся плеча хамира:

- Нужно уходить.

- Мне нужно ещё пять минут, - сказал Йоль и поднялся. - А ты, Най, найди пока наших лошадей и выдай ребятам запасные плащи. Не стоит привлекать внимания своим видом.