Он ответил, что работает за половину. Я воспринял это как отказ от сотрудничества, и тему ДНК мы с ним больше не поднимали.

Опыты с лазерной указкой кончились тем, что вокруг Говарда собралась толпа детей, желавших принять участие в эксперименте. Учителя, родители и бездетные пассажиры были не в силах подавить в детях жажду знаний. Только угроза быть раздавленными стартовым ускорением на них подействовала. Честно говоря, меня она тоже напугала, и я спустился в свой отсек. По кораблю объявили пятиминутную готовность.

02.05, радиотелескоп "Око галактики", система HD240210.

Директор радиотелескопа "Око галактики" Алек Пришвин поклялся Говарду, что никому ничего не скажет. Три дня он не разговаривал со своими сотрудниками, поскольку не знал, чего именно ему нельзя говорить. Видимо удостоверившись, что Пришвин действительно способен хранить молчание, Говард рассказал ему о водородно-гелиево-углеродной теории, описывающей смысл сигнала из галактики NGC 1275.

Теперь Пришвину казалось, что он всегда ждал чего-то подобного. Пятнадцать лет он был наедине с бездной. Его сотрудники менялись, программы исследований начинались и заканчивались, заказчики исследований — ученые коллаборации — создавались и распадались, даже радиотелескоп, и тот успел пережить две реконструкции. Неизменными здесь остались только он и красный гигант, с подозрением поглядывавший на действия астрофизика. Теперь бездна оценила его терпение и откликнулась.

Он взял в руки первое издание звездного каталога Дрейпера, тома которого украшали его кабинет. Шершавой бумаге было несколько веков, и он любил касаться ее пальцами. Ему казалось, он прикасается к вечности. За иллюминатором громоздилось преходящее: десятки тысячи приемных модулей, соединенные ажурной сетью, поблескивали в лучах далекого красного HD240210.

Говард прав, думал он с трепетом, сигнал предупреждает об опасности. Источник сигнала пропал. Возможно, он полностью исчерпал энергию. Следовательно, нет смысла ждать повторения сигнала. Надо заняться изучением того, что осталось.

Пришвин направил все свободные ресурсы радиотелескопа на изучение галактики NGC 1275. Может быть, оттуда идут другие сигналы? Но эта галактика настолько сильно излучает, что очень трудно выделить что-то осмысленное на общем фоне. Удивительно, что им удалось вычленить 1-4-12.

Он исследовал группу звезд, обрамлявшую то место, где был замечен источник. Это были обычные звезды — двойные и одинарные — каких и в нашей галактике миллиарды. Они вращались вокруг активного ядра галактики по предписанным законам и не показывали никаких признаков жизни. А какие признаки жизни можно заметить на расстоянии в двести тридцать пять миллионов световых лет?

Никаких, пока те, за кем вы следите, сами не захотят быть замеченными.

Когда неведомые существа отправляли сигнал, на Земле только начался мезозой, динозавры были представлены лишь некоторыми опытными образцами. Оставшиеся с палеозоя акулы сетовали, что раньше было лучше, и спрашивали, куда подевались вкусные трилобиты. Но там, на далекой NGC 1275, жители уже обеспокоились нашей судьбой.

"Мы вас услышали, — думал Пришвин, — а что дальше?"

Он распорядился сфокусировать "Око" в точности на галактику. Сотрудники напомнили, что тем самым они нарушат сбор данных для "теоретиков". Но ему было на это плевать, речь, в конце концов, шла о жизни и смерти.

Спектр центральной части галактики выглядел странно размытым. Сначала он винил аппаратуру, но потом догадался, что позади изучаемой области находится какой-то другой светящийся объект, с очень разнообразным спектром излучения.

Это другая галактика, осенило его. Карликовая галактика находится в точности позади NGC 1275, и она также входит в скопление галактик в Персее, но находится еще дальше от Млечного Пути.

Галактики, отличные от NGC 1275, его не интересовали, и он уже собирался вернуть к изучению группы звезд в NGC 1275, как его педантичная натура возобладала, и он решил уточнить в каталоге, что это за новая галактика. Каталог (но не Дрейпера, конечно) быстро выдал ее название — NGC 49978 — и физические характеристики. И ему, астрофизику-наблюдателю с тридцатилетним стажем, хватило трех секунд, чтобы понять: характеристики галактики радикально изменились!

С подобными изменениями он никогда раньше не сталкивался. Он перенес наблюдение на NGC 49978, отфильтровав излучение загораживавших галактику звезд. И у него замерло сердце.

Пришвин с ужасом смотрел на разворачивавшуюся перед ним трагедию. Звезды, образовывавшие галактику NGC 49978, разбегались. Сама галактика меняла свою форму, превращаясь из правильного диска в лунообразный серп. Конечно, сейчас изменения были практически незаметны, но натренированное воображение уже рисовало ему картину катастрофы вселенского масштаба. Для него любая галактика была живым существом, и он физически ощущал, как рвется ткань NGC 45678, как хрустят ее кости, как невыносимая боль пронзает ее мозг.

"Это то, что нас ждет", — сказал он сам себе и вдруг осознал, что картине, которую он наблюдает, триста миллионов лет, и что сейчас от галактики не осталось и следа. Акула сквозь призму воды присматривалась к новым обитателям суши, а в это время триллионы обитателей NGC 49978 погибали в страшных мучениях.

Прежде чем обнародовать наблюдения, он решил посоветоваться с Говардом.

03.05, "Принц Хо", система Примы

Двенадцатичасовой разгон на двадцати "же" закончился, и ускорение упало до земного. Я хотел выбраться из ложемента, но вовремя вспомнил, что выбираться некуда. Сбоку от ложемента была полоска пола шириной в полметра. Ее основным предназначением было дать мне возможность добраться до двери. Выходить я не планировал, вставать, не выходя, смысла не было. Я достал комлог и просмотрел почту лежа.

Эдвардс послал мне вдогонку письмо с точными координатами Джан Хуа. Его каюта имела номер 406 и располагалась на зеленой палубе. Все что от меня требовалось, это проследить, чтобы он добрался до места назначения, где его уже будет ждать Долорес, полетевшая на более скоростном корабле.

Интерпол снабдил меня его досье. Хуа было тридцать пять, у него были азиатские черты лица и крепкое телосложение. Получив диплом парамедика, он работал в Пекинском институте наследственных болезней кем-то вроде курьера, перевозящего ценные материалы. Путешествие с Земли на Приму и обратно было для него не первым. Институт имел тесные контакты с фондом "Здоровье галактики", базировавшимся на Приме. Предполагалось, что фонд посредничает между эолийцами и нами в области медицины. Институт имел разрешение на транспортировку человеческих тканей на Приму. Фонд — на передачу их эолийцам. Когда Эдвардс попробовал копнуть глубже, он получил строгий окрик сверху. Отношения с Эолом и без того были натянутыми. Не стоит их портить, пока они не научили нас жить хотя бы до двухсот лет.

Реклама, приглашающая девушек принять участие в исследованиях для "Центра репродукции человека", висела почти год. Зачем эолийцам СТОЛЬКО материала? Почему они пользуются услугами преступной группы?

Пока сеть работала более-менее нормально, я скачал информацию о "Здоровье галактики". Фонд выглядел очень респектабельно. В совет его директоров входили многие уважаемые ученые. Политики там тоже были, но куда же без них… Вероятно, под их давлением Интерпол притормозил расследование "вглубь". И не потому ли Эдвардс попросил проследить за Джан Хуа меня? Как частное лицо я имею право следить за кем угодно.

Я поднялся в ресторан и обедал до тех пор, пока там не появился Хуа. Он ел один, пережевывая пищу по какой-то восточной методике. Мое долгое пребывание в ресторане неизбежно привело к тому, что я пересекся с Говардом. Он, уже поев, подсел ко мне, чтобы рассказать о катастрофе на NGC 49978. Мои мысли были заняты эолийцами и Джан Хуа, поэтому я поначалу плохо его слушал.