— Объединение существующих радио — и гравитационных телескопов в единую сеть, которая могла бы перенацеливаться автоматически.

— То есть, ели кто-то заметил что-то интересное, все разом начали смотреть в ту же точку?

— Примерно так. К сожалению, это означает, что местные программы исследований могут быть нарушены. Не все согласны пойти на это.

Я заметил на полке над диваном небольшой сверток.

— Получили посылку?

Смущенный, он привстал и взял сверток в руки.

— Вроде бы полезная штука. Мне посоветовали, я и купил через сеть.

В свертке оказался противожучковый сканер — модель, которую предлагали мне, и которую купил Морель.

— Вы правильно поступили, — сказал я, — и не стоит смущаться. Я знаю о том, как на терминале Антареса на Мореле нашли жучок.

— Знаете?! Откуда?

— Случайно. От торговца, который продал вам сканер.

— Но не вы поставили жучок?

— Нет, конечно.

— Признаюсь честно, я вас подозревал. У меня была даже мысль, что вы с тем торговцем заодно. Потом я узнал, что такой жучок стоит в десять раз дороже сканера, а торговец посоветовал его сразу уничтожить. Но вас я перестал подозревать, когда нашел ваше имя на локусе Фаона. О вас очень хорошо отзывались. Мне показалось, вы порядочный человек.

— Не всему, что пишут можно верить. Но жучка на вашего друга я не ставил, это точно. Как я понял, вы уничтожили устройство.

— Да.

И тут меня посетила одна догадка. Если Говард подумал, что прибор установил я, то точно так же тот, кто его устанавливал, мог подумать, что я прибор обезвредил. И что прибор до сих пор находится у меня, и я по нему пытаюсь установить владельца. Поэтому меня как можно скорее надо разобрать на молекулы вместе с вещами. Это очень удобно сделать, если я нахожусь в небольшом корабле, а у нападающей стороны есть мощный импульсный лазер. Хотя Бланец доказал, что ракета подходит больше.

— Вы уничтожили жучок?

— Конечно.

— Как?

— Сначала раздавили, потом спустили в туалет.

О да, подумал я, это помогает…

Может, Говарду стоит объявить об этом по трансгалактической сети? Жучок уничтожен, его хозяина не установить, поэтому убивать меня незачем. Вопрос, поверят ли ему.

Говард остался размышлять, что делать дальше. У него, в отличие от меня, не было человека, готового дать ему задание. Я вернулся к Эдвардсу чтобы сказать, что я готов выслушать его предложение.

Я постучал в дверь каюты, и, получив разрешение, вошел. Эдвардс был не один. В каюте находилась молодая, коротко стриженая дама. Большего я не разглядел, потому что Эдвардс скомандовал:

— А, это вы… Позже!

Я скосил взгляд на даму.

— Пять минут хватит?

— Извините, Ильинский, сейчас, честно, не до вас, — его голос немного смягчился.

Прикрыв дверь, я подумал, что дам ему на решение всех проблем полчаса.

02.04, терминал каппы Южного Треугольника

Рош Морель терпеть не мог залы ожидания. В них он чувствовал себя частью толпы. Тем более здесь, на терминале ка-ЮТ, где народу было раз в сто больше, чем на любом из тех одиннадцати терминалов, через которые он телепортировался, добираясь сюда. Он нашел безлюдную галерею на верхнем уровне терминала. Яркая звезда, желтый гигант ка-ЮТ, помогала редким фонарям заполнять пространство мягким, пепельным светом.

Морель бросил рюкзак у стены и сел рядом, прислонясь спиной к теплому пластику обшивки. Из кармана штанов он достал портмоне, из портмоне — сложенный вчетверо лист бумаги. Он подтянул ноги и развернул лист на коленях.

Он не спутал бы почерк Клемма ни с чьим другим. Как хорошо, что его профессор сохранил привычку размышлять о чем бы то ни было с карандашом в руках, а потом разбрасывать листки с размышлениями где попало. Этот листок Морель нашел под диваном в гостиной. Кривоватым, убористым почерком были перечислены шесть узловых терминалов, находящихся на пути от Энно до ка-ЮТ. Между ними располагались числа, которые, как теперь он понимал, соответствовали времени, затраченному на телепортацию. В конце числа суммировались, а под суммой было написано: "Гефест" — в кавычках, с большой буквы.

Морель предположил, что это название корабля. В доках ему сказали, что, действительно, имеется такой грузовик, курсирующий между терминалом и Вудо — искусственной черной дырой, которая, как полагают, сможет пробить пространство вплоть до соседних галактик. Вудо был экспериментальным объектом и еще пока не вступил в действие. Область объемом в несколько кубических километров была насыщена сложными инженерными сооружениями, назначение которых понимали лишь немногочисленные специалисты. Морель, в целом, представлял себе, что тут происходит. И пускай с натяжкой, он мог поверить, что у Клемма возник к этому объекту интерес.

"Гефест" стоял под погрузкой, до старта оставалось два с половиной часа. Капитана на борту не было, а второй пилот отказался брать пассажира без "высшей санкции". Морель показал пилоту снимок Клемма и его дочери Пенелопы. Тот никого не узнал.

Либо профессор летел не "Гефестом", либо он хорошо заплатил, чтобы его не помнили. До Вудо курсировало множество кораблей, и Клемм мог воспользоваться любым.

В галерее появился кто-то из персонала. Рано или поздно это должно было случиться. Мореля попросили спуститься на пассажирские уровни.

Остаток времени он скоротал, наблюдая, как пятнадцатиметровый стыковочный узел проглатывает огромные контейнеры.

Капитан Снорр оказался коренастым, бородатым господином в форме, о которой можно было сказать только, что это форма, а не пляжный костюм. Он просил за проезд тысячу, которою Морель, не без труда, сбил до шести сотен.

Ему отвели каюту в одном отсеке с капитанской. Каюта была двухместной. Морель ожидал, что второе место займет кто-нибудь из экипажа. Но оказалось, что весь экипаж огромного корабля состоял всего из двух человек. Только он обрадовался одиночеству, как в каюту вошел еще один пассажир.

Морелю он сразу не понравился. Во-первых, тот лишил его индивидуальной каюты. Во-вторых, белки его угрюмых глаз были неприятного красноватого оттенка. В-третьих, Морель готов был поклясться, что видел этого человека в зале ожидания, когда ненадолго задержался у автомата с едой. И тогда он был не один. С ним был человек столь же угрюмого вида, и они оба посмотрели на Мореля крайне недружелюбно.

Морель попросил его располагаться и вышел из каюты. Ему было не по себе. Ни один человек на свете не знал, где он. Связь с внешним миром все еще действовала. Он надиктовал на комлог последние события и вместе со снимком записей Клемма отослал Гору Говарду.

Чуть-чуть успокоившись, он вернулся в каюту.

Агент Интон среагировал на сигнал зуммера. Его компьютер был подключен к системе видеонаблюдения терминала ка-ЮТ. В режиме реального времени происходило сравнение людей, попадавших под объектив телекамер, с криминальной базой данных. Зуммер просигналил, что одно из сравнений дало положительный результат. Тип по кличке Красноглазый прошел в грузовой док и скрылся в стыковочном узле, ведущем к "Гефесту" — кораблю, вместе с грузом застрахованному на несколько сот миллионов марок. Красноглазый проходил по одному из дел, связанных с торговлей оружием и вымогательством. Пираты занимаются и тем и другим, а "Гефест" — чрезвычайно лакомый кусок. Не готовиться ли на него нападение?

Если взять Красноглазого сейчас, то ему нечего будет предъявить. Интон решил пойти на риск и выпустить "Гефеста". Корабль Интерпола его прикроет. Пираты атакуют на небольших "Фэлконах", справиться с которыми не составит труда.

Он попросил диспетчера держать непрерывную громкую связь с "Гефестом". Ему было важно знать, что происходит на корабле. При этом он решил не предупреждать капитана об угрозе. По закону тот просто не имел права подвергать экипаж и корабль риску и не согласился бы выходить в рейс с уголовником на борту. До сих пор во время пиратских захватов удавалось избежать гражданских жертв, поэтому Интон был уверен, что все обойдется. Он приказал двум своим пилотам срочно готовить к выходу малый патрульный корабль. МПК был быстрым и маневренным, его вооружение состояло из единственного, но очень мощного лазера, способного поражать цель как в импульсном, так и в постоянном режиме. Радиус прицельного поражения подвижной цели составлял несколько сотен тысяч километров. Команду на старт Интон дал через двадцать минут после выхода "Гефеста".