Егор вскинул вверх руку с двумя пальцами — «виктория», «победа». Но поднял их не к потолку, а на уровень головы. Дескать, прорвались, но расслабляться пока рано.

Он похлопал по плечу Геноссе, и дал ему знак: освободи место. Генносе не стал возражать. Егор сел за компьютер. Нажал мышкой по иконке с серой буквой «E» — «Enigma». Запустилась программа.

— Как говоришь, твоя программа работает?

— Она не моя. Я ее качал из Европы.

— Стоит она у тебя на компьютере, значит твоя. Показывай.

Геноссе отобрал мышку из рук Егора. Нажал на панель симулятора — открылись ее внутренности. Он нажал на крайний справа барабан, на нем появилась буква «С». Затем поставил за ним колеса — под ними значились латинские «III», «V» и «II».

— Армейский шифровальщик располагал трехроторной машиной. Мог выбрать из пяти шифроколес и двух рефлекторов… — пояснил он свои действия.

Затем вернулся на основную панель шифромашины. В трех окошках выставил ключ — «MAS», набрал «Der». Последовательно зажглись лампочки L, M и опять L…

— Что, не веришь мне? — возмутился Геноссе.

— Не в том дело…

— А в чем?

— Потом расскажу.

С полчаса Егор вспоминал номер. Казалось, ему это не удастся. С этого номера ему звонили два раза, и он не стал даже заносить его в адресную книжку. Затем два раза звонил сам, выбрав нужную последовательность цифр из списка последних звонков.

Но удивительно — номер удалось вспомнить. В трубке послышался зуммер, затем — нужный голос:

— Слушаю…

— И я тоже слушаю…

— Егор, ты?.. Жив?..

— Ага…

— Многие говорили, что ты и твой сотоварищ пошли на производство метана в болоте. Но ты не поверишь, я ждал твоего звонка.

— Я верю…

Немного помолчали.

— Ты где? — наконец спросил Игорь.

Егор не стал врать.

— В Сырборске. А ты где?

— В самолете на Москву. Не хочешь, встретиться в столице? Попьем пивка. Я могу поговорить с начальством, тебя примут на работу в нашу организацию.

— Я не хочу…

— Хозяин — барин. Но лучше, скажи — ты ведь ничего не нарыл?..

— Нет.

— И отчего звонишь? По делу или соскучился, и поговорить не с кем.

— По делу…

Игорь напрягся:

— Я слушаю.

— Вам все еще нужен мой кусок?..

— Было бы неплохо… Что ты хочешь за него? Если требования в пределах разумного — даю слово…

— Ты знаешь… Я не верю в ваше слово. В данном контексте «честное слово» — красивая метафора, не имеющая ничего общего с реальностью…

— В прошлом случае, на базаре, я не давал тебе слова.

Егор задумался и вспомнил — действительно, никаких гарантий он не получал. Но все равно — в силе слов он сомневался.

— Я попрошу немного, но попрошу авансом, — заговорил Егор.

— В таком случае вопрос о честности поставлю уже я.

— Тем более своего слова не нарушал я.

Было слышно как в трубке коротко хохотнул Игорь.

— Ей-богу, смешная ситуация: два до безобразия честных человека не верят друг другу. Впрочем, говори, сколько ты хочешь.

— Вопрос не в том «сколько», вопрос в том «что»… Верните мне мою сладкую свободу…

— Не понял.

— Я нахожусь в федеральном розыске по подозрению в тройном убийстве. Это не смертельно, но создает мне некоторые неудобства. Не будете ли вы так любезны снять с меня навешенных собак?.. Обвинения должны быть сняты публично.

— Это все?..

— Большего от вас требовать просто опасно.

Теперь задумался Игорь.

Хорошо. А что взамен я… Мы… Что мы получим?

— Я отправлю по почте вам фрагмент своей шифровки, по любому указанному вами адресу. Могу отправить копии по двум, трем адресам. Но пересылать его не буду. Почта у нас в стране работает хорошо, ничего на ней не теряется. А про шифровку я забуду прямо на почте.

— Хорошо, я подумаю над адресами.

— Но вы понимаете, что если вдруг по указанному адресу вы клада не обнаружите — это не моя проблема…

— Конечно, конечно… За шестьдесят лет могло произойти многое.

— В таком случае смею откланяться. Буду ждать оправдательных документов.

Закончив разговор, Егор выключил телефон. Пройдя еще немного по улице, остановился возле канцелярского магазина. Подумал. Толкнул дверь. Звякнул колокольчик, продавщица подняла взгляд от каких-то бумаг. Отступать было некуда.

— Девушка… А покажите, какие у вас есть простые карандаши? И ластики.

Надо ли говорить, что очень скоро в городе Сырборске была ликвидирована крупная преступная группировка.

Дело шилось быстро, аресты, облавы проводились днем и ночью. Словно в сталинские времена по улицам ночью мотались автозаки. В местном СИЗО уже не хватало места и арестованных распихивали по ближним городкам.

До суда было еще очень далеко, но пресса пестрела заголовками, местная криминальная хроника изобиловала кадрами: кого-то вели в наручниках по узким казенным коридорам, демонстрировали изъятые преступные арсеналы, покойников, извлеченных из мест не слишком подобающих умершим.

Конечно, банда уже давно была под колпаком, об этом знали даже в банде. Но одни считали, что все на мази, все под контролем, другие думали, что успеют убраться восвояси, не дожидаясь краха.

Но ошибались и те и другие — все рухнуло, буквально, в одночасье, без какой-то утечки информации. Собственно, и для милиции это было неожиданностью. Как признавались некоторые, приказ пришел «оттуда» — и тыкали пальцем в направлении чердака. Потому и взяли всех чуть не в течение часа, и почти тут же созвали пресс-конференцию.

Кандидаты в депутаты жаловались, что это такой грязный трюк местной власти — отвлечь внимание общественности от довыборов.

И люди, отправленные в места негостеприимные, не полагали, что цена их свободы — маленький клочок бумаги. К которому они, среди прочего, и касательства не имели.

Ведь среди конфискованного оружия был обнаружен пистолет, относительно которого баллистическая экспертиза однозначно установила: из этого оружия в начале года на снятой квартире были убиты три человека. Впрочем, виновными были признаны люди, которые некогда в преступной группировке состояли, но ныне в списках живых не значились. Они или лежали в земле, или были закатаны не то в бетон не то под линолеум. Таким образом, тремя трупами больше, тремя меньше — какая, в общем, разница?

Об этом писали в газетах. Отмечали, что в процессе следствия подозрения пали на совершенно невиновного человека. Пресс-служба рассыпалась горохом по полу, принося извинения за моральный ущерб. В этих статьях помещалось и фото бывшего подозреваемого, верней все тот же фоторобот. Отчего-то подозреваемый не соизволил появиться на глаза общественности, дабы получить извинения лично.

Зато по внутренней связи разлетелось: ориентировку за таким-то номером изъять, убрать объявления о розыске. Многие дежурные приказ про удаление объявлений проигнорировали — все равно оно уже десять раз заклеено другими бумагами, лицами, преступлениями.

Но в чертовски далеком городе Ярске дежурный прореагировал чуть активней. А именно нашел в этом письме повод пойти посплетничать с кассиршей:

— Слышь-ко… А ведь прекратили розыск человека, про которого ты донесла, что он будто у тебя билеты покупал.

— Поймали?..

— Да не вроде… Подозрения сняты…

— А там вроде парнишка при нем был? О нем ничего?..

— Да не… Ничего нет… А тебе-то с того чего?

— Да так… Ничего.

Примерно в то же время Егор бросил в почтовый ящик три письма. В одном лежал маленький кусочек бумаги, в двух остальных — его ксерокопия.

На нем значилось:

.. PUBOR X..

.. EJYVO …

Z BUDG. …

И, действительно, все три письма пришли по указанным адресам. И клочок точно встал на свое место.

Проверили с лупой — нет ли обмана, не другой ли это кусочек. Но нет — волокна обрывка точно походили к остальной части шифровки.