Затем поднялся на этаж второй, позвал Антона — пора.
Поднялись на этаж выше.
Дверь, действительно, удалось подломать простой монтировкой. Всего один удар и она распахнулась в квартиру. Егор кивнул Антону: вперед, ты знаешь, что делать.
И, разумеется, — Антон знал. Он побежал на кухню. В самом деле — над рукомойником висели полотенца, какие-то тряпки. Одним жестом Антон сбросил тряпки в рукомойник, крутанул оба крана. Вода с шипением вырвалась на свободу. Раковина стала быстро наполняться. Еще минута и вода пошла через верх.
Антон прошел в комнату. Егор скрепкой уже открыл секретер, перед ним лежали бумаги.
Егор обернулся, посмотрел на Антона, улыбнулся широко:
— Не поверишь, но я обожаю женскую логику.
Он потряс половинкой писчего листа:
— Как говорят французы: Vu a la! Наша шифровка…
— Сваливаем? — предположил Антон.
Егор посмотрел на него обиженно:
— Работаем чисто. А именно заметаем следы.
Из папки он достал листы бумаги — из тех самых пачек, которые купил днем раньше Антон. Егор перебрал каждую, проверяя текстуру, потом высыпал из кармана шариковые ручки. На почте в Сырборске использовали и шариковую ручку самую дешевую, синюю с чернилами синими и светлыми — почти прозрачными.
Подобрав чернила и бумагу, Егор принялся заполнять бумагу. Где-то он сверялся с полученной шифровкой, иногда писал что-то, прочтя линии на потолке. Через полминуты поддельная шифровка была готова. Она легла в секретер, ящик закрыли. Поворот скрепки и все было закончено. Когда они выходили из квартиры, вода уже наполняла кухню, вытекала в прихожую, пар подымался от пола.
На потолке у заслуженного вохровца появились первые, наполненные штукатуркой, капли. Затем в заранее подставленные тазики застучал кисельный дождик.
Дело было определенно сделано.
***
Около двух часов после полудня учительница вернулась домой. Нельзя сказать, что она ничего не подозревала, не ждала какой-то гадости, но все же выломанная дверь оказалась для нее неожиданностью. Ниже и выше было приклеено по бумажке. На них стояло по печати, какой-то пустяковой, расплывшейся. София надела очки, присмотрелась — печать прямоугольная, ЖЭКовская, которая и для самих работников ЖЭКа не имеет никакого значения.
Но София Иосифовна абстрактно верила в закон, в печати, а своего соседа снизу полубоялась-полуненавидела. Потому и подумала — если что-то случилось, то это наверняка его рук дело.
В самом деле, когда она позвонила в дверь квартиры, что находилась под ней, дверь распахнулась так, словно звонка давно ждали. На пороге стоял старик.
— Что произошло?.. — спросила учительница.
— А вы проходите ко мне! Я вам покажу, что случилось!
Он взял ее за руку и быстро втянул ее в квартиру. В самом деле старик-вохровец был действительно крепким. Протащил учительницу на кухню. Ткнул скрюченным артритом пальцем в потолок:
— Это я у вас должен спросить, что это там у вас произошло. Как воду дали, так с потолка и линуло — просто ужасть! Я кастрюлями не напасся! Позвонили в ЖЭК, в аварийку, да пока они приехали, я бы тут вовсе утоп. Хорошо хоть ребята подвернулись, помогли дверь выставить!
— Кто мне теперь дверь будет ремонтировать!
Старик снова ткнул пальцем в потолок:
— А кто мне кухню белить будет! Обои отходят!
София задохнулась от возмущения. Но выдохнула в лицо старика:
— Если у меня что-то пропало, я подам на вас в суд! Без штанов оставлю.
— А я на тебя за то, что ты квартиру мне затопила!
София выскочила прочь из квартиры, громко хлопнула дверью, стараясь сломать дверь и замок старику.
Поднялась к себе. Сорвала печать. Оказалось, что замок еще что-то держит, закрывает дверь, но так, что ее можно распахнуть, ударив, скажем плечом.
В квартире, действительно, еще стояли лужи воды, было видно неуместные следы огромных сапог. Однако сначала она пошла не на кухню, а в комнату.
Она дрожащими руками открыла секретер. С облегчением выдохнула — бумаги были на месте.
Непонятную бумажку она собиралась показать учителю физики, который работал вместе с ней в школе.
Конечно же, это было не совсем по его специальности. Но математику преподавал старый сухарь, который к тому же и без того был женат.
И, без сомнения, выбитая дверь подтолкнула ее к действиям — мало ли что еще может случиться. В понедельник она отнесла бумаги в школу и после уроков зашла в кабинет физики.
Учитель физики не отказался посмотреть на два листка…
Шифровки, конечно, они не разгадали, но разве в этом суть? Говорили о каких-то пустяках, затем она вспомнила нелепейший потоп, выбитую дверь. Учитель физики сам вызвался вставить новый замок. Ее это улыбнуло — впервые за многие года.
После из высоких бокалов пили вино, принесенное кавалером…
С тех пор что-то стало меняться в ее характере. Ибо когда ты одна, надо быть сильным и злым. Два человека могут иногда позволить себе слабость и доброту. Хотя бы по отношению к друг другу.
***
…Три неполные строки, сто десять знаков. И цена им — четыре человеческих жизни. К ним довеском всякая мелочь вроде тысяч километров, проделанных на поездах, пешком, на лодке. Нервы, бессонные ночи.
И вот она тайна, в руках. Еще не раскрытая, нераскрывшаяся, но уже обладающая формой.
Егор еще в Ветровальске нашел ксерокс и сделал копию шифровки и отдал ее Антону. Просто так, на всякий случай.
И когда поезда несли их назад, туда, откуда приключение началось, Антон часто смотрел на содержимое бумаги.
LMLOG PUBOR XLTWM TPNDR NFOMD EMVWC YYOGK NFDHF
TGWNM WWYJO QKZDK YWSTE ZCUGP MRVEV EIRLD JXUIS
KWWEZ BUDGX WRSXW ZKYXZ CYZOH HGKBD
Надо же ее содержимое стоит несколько миллионов, вероятно десятки миллионов. А они едут в плацкартном вагоне, да на боковых местах, спят на совсем несвежих простынях.
В блокноте, тайком купленном в привокзальном киоске, он пытался что-то составить из этих букв. Но вся шифровка казалась такой же непонятной, как и тот маленький кусочек, с которого все началось.
В вагонах гас яркий свет, загорались лампочки поменьше, потусклей. Читать уже было невозможно. Антон прятал бумагу в карман рубашки, застегивал клапан на пуговицу.
Затем долго лежал, прокручивая в памяти то, что удалось запомнить из шифровки. Но так ничего и не придумав, засыпал.
Sitting in the bunker
В город они прибыли рано, на рассвете. Так рано, что нельзя было решить: ночь ли это или все же утро.
Таксисты еще спали, но на кольцевой возле вокзала стоял трамвай с потушенными огнями и открытыми дверьми. Казалось — это именно тот вагон, в котором они ехали на вокзал… Когда это было? Всего лишь недели две назад?..
Только на этот раз в вагоне собралось больше пассажиров — вместе с поездом на вокзал Сырборска прибыла и электричка. Ее пассажиры были немногочисленными — кто-то остался на вокзале, ожидая иные составы, кто-то пустился с вокзала пешодрала, но дюжина пассажиров для трамвая все же нашлась. И как только места в салоне были заняты, трамвай завелся, загорелись уже, в общем-то, ненужные огни. Бодрый голос с магнитофонной пленки объявил следующую остановку, закрылись двери, трамвай тронулся.
Пока трамвай ехал, просыпался город. На остановках собиралось все больше людей, и сначала закончились сидячие места, потом и стоять оказалось особо негде. На базар с неподъемными сумками ехали старушки. Они жалостливо смотрели на Антона и Егора, в надежде на то, что им уступят место. Но друзья были непреклонны.
После базара, конечно, стало свободней.
Затем пришлось сделать пересадку, чтобы добраться до района, где обитал Геноссе.
По дороге купили пива. Егор тратил деньги уже почти не глядя.
Бомбоубежище по причине раннего утра, разумеется, было закрыто. Пришлось долго давить кнопку звонка, прежде чем разбудили хозяина.
Он выглядел заспанным — вероятно, опять сидел за полночь:
