Оказалось, Игорь учился в Архитектурном институте и серьезно увлекался живописью. Таня была ему очень благодарна за приятно проведенный вечер. Проходя мимо ювелирного магазина, Татьяна с ужасом обнаружила на лежавших на прилавке дорогих часах, что уже полночь. В это время в гостинице закрывались наглухо все двери. Она позвала Замиру и с трудом уговорила ее вернуться в номер. Попали девушки в гостиницу через задний вход ресторана (эту идею подала опытная во всех отношениях Замира), и тихонько поднялись к своему номеру. У дверей номера девушек поджидал хмурый как черная туча Марук. Таня от чувства вины готова была провалиться сквозь землю.

— Ну от вас, Иванова, я этого никак не ожидал. Хорошо, что мы завтра уезжаем в лагерь, — и с этими словами разочарованный Марук ушел в свой номер.

— Слушай Таня, ты приносишь мне удачу, — сказала ей Замира, войдя в номер, — смотри как Марук спокойно отреагировал на наш загул, совсем даже не ругался. И эти ребята, с которыми мы сегодня познакомились, оказались милыми и обходительными, без всяких пошлых намеков.

— Да, ребята оказались неплохими, — вспомнила Танюшка рисунки Игоря.

Татьяна радовалась тому, что у Замиры не возникло желания, как она выражалась, "раскрутить" этих парней.

На следующее утро студенты отбывали на отдых в бывший пионерский лагерь, и Таня облегченно вздохнула. Лагерь находился далеко от крупных населенных пунктов, что значительно ограничивало Замирину страсть к поздним приключенческим прогулкам. По утрам их в автобусе отвозили на выступления перед шахтерами или ветеранами-целинниками. После обеда студентов привозили обратно в лагерь и они могли наслаждаться неограниченной свободой: купаться в небольшой речке, протекающей поблизости, играть в волейбол или другие спортивные игры. Замира продолжала враждебно относиться к Маруку, утверждала, что руководитель к ней постоянно придирается по пустякам. Поэтому Таня опекала ее как могла и старалась играть роль посредника между ними.

Однажды вечером к Татьяне подошел Аннушкин и неожиданно начал объясняться в любви. У Тани от удивления отнялся дар речи, она недоверчиво смотрела на Аннушкина.

— Ну чего молчишь? — разозлился Аннушкин, — строишь из себя недотрогу, а я ведь знаю про твои ночные похождения в гостинице.

Теперь Тане стало все понятно, Аннушкину нужно было не Танино сердце, а кое-что другое, потому что особых ухаживаний с его стороны она ранее не замечала.

— Извини Валера, — сказала Таня, — но мои ночные похождения тебя абсолютно не касаются. А к тебе я не испытываю никаких чувств. Давай забудем все, что ты сейчас мне сказал.

В комнате Татьяна обо всем рассказала Замире. Девушки смеялись от души. Вдоволь насмеявшись, Замира сказала:

— Эх Танька, ты вроде с виду умная девушка, а таких простых житейских ситуаций не замечаешь. Он давно на тебя жадными глазами поглядывает. И не только он, а ты ходишь как неприкаянная. Или у тебя есть парень?

Тут Татьяна, не выдержав больше своей невыносимой боли по Андрею, во всем покаялась Замире. Во время ее рассказа Замира глядела на нее восхищенными глазами, а потом вдруг расплакалась. И Таня тоже принялась плакать. Наплакавшись вдоволь, Замира обняла Татьяну и сказала:

— Танечка, прости меня дуру эдакую. Ты такая необыкновенная, а из-за меня теперь этот идиот Аннушкин начнет распускать про тебя грязные слухи.

— Не беспокойся, Замира, я никогда не обращаю внимания на слухи. Поговорят, поговорят и перестанут. Ведь от этих разговоров я сама хуже не стану, — успокоила Замиру Татьяна, — ты бы лучше прекратила свою акцию мщения мужчинам. Разве тебе от этого легче?

— Сначала вроде было легче, а теперь уже и самой противно. Ты права, что было, то было, и быльем поросло. Знаешь, я тоже хочу влюбиться так, как ты, чтобы на всю жизнь! Только на твоем месте я бы не сидела и не лила слезы, а поехала в Ленинград и хотя бы поговорила с Андреем, — говорила, утирая слезы Замира.

В эту ночь Тане приснился Андрей, он сидел у подъезда их дома на новом красном мотоцикле и нежно улыбался Тане.

Через несколько дней студенческая агитбригада возвращалась в родной город. Настроение у студентов было веселое и приподнятое. Замира купила на проезжей станции большущий арбуз, другие ребята тоже набрали себе дынь и арбузов. Всю дорогу студенты ели арбузы и распевали под звон гитары песни. Замира тоже достала купленный ею арбуз и, разрезав его пополам, стала предлагать студентам по кусочку. Но все уже были сыты, никто не хотел брать арбуза.

— Таня, — обратилась тогда к ней Замира, — давай, ешь хоть ты. Вот в кои веки хотела сделать красивый жест, угостить всех за свой счет, но ничего не вышло. Не повезем же мы его домой. Я, например, могу съесть арбузов сколько угодно.

— Я тоже люблю арбузы, — принимая от Замиры кусочек, сказала Татьяна.

— А давайте поспорим, что мы с Таней вдвоем съедим весь арбуз, — вдруг обратилась Замира к окружающим.

У Танюшки от неожиданности подкатился ком к горлу, но Замира не унималась:

— Правда, Таня, мы с тобой вдвоем осилим весь арбуз? Ты — половину и я — половину. Если мы выиграем, то все должны будут скинуться нам на такси, мне что-то неохота с огромным чемоданом ехать в общежитие на автобусе.

Студенты стали уговаривать Татьяну принять спор. Не хотя и подспудно предчувствуя неприятности, Танюшка все же согласилась. Каждая из них получила по половине огромного килограммов на восемь арбуза. Вооружившись ложками, девушки принялись за еду. Началось всеобщее оживление, кое-кто даже начал делать ставки на то, кто из девушек первый съест свою половину. В начале Таня ела с аппетитом, но через некоторое время ее ложка все реже и реже тянулась к арбузу. У Замиры тоже постепенно улетучился энтузиазм, но она старалась не подавать виду и ободряюще смотрела на Татьяну. Тане ничего не оставалось делать, как продолжать есть уже ненавистный ей арбуз. Вот была осилена треть её половины, наконец кое-где начало показываться донышко. У Танюшки болезненно заурчало в животе, где-то в области желудка начали появляться рези и колики, но арбуз не кончался. С огромными усилиями, стараясь не обращать внимания на без конца урчащий живот, Татьяна доела свою половину. Замира тоже одновременно с Таней осилила свою часть арбуза. Затем подруги, внезапно вскочив со своих мест, стремительно побежали в сторону туалетов. Арбуз был выращен на сплошной селитре, поэтому Таня с Замирой весь оставшийся отрезок пути ехали, не покидая тихого местечка. Единственным утешением для них были собранные на обратный путь деньги на такси.

Вернувшись из поездки на Целинные земли, Татьяну вновь захватило в свои сети унылое и тоскливое настроение. Ничто не радовало её — ни прекрасное теплое бабье лето, ни веселое пение птиц, ни обилие вкусных фруктов и овощей. Она безразлично бродила по квартире, стараясь как-то заполнить гнетущую пустоту, которая с момента женитьбы Андрея незваной гостьей поселилась в ее сердце. Уже две недели как ее группа была на государственной практике в школе, писала планы, отчеты и давала показательные уроки. Таня чувствовала себя совсем не так как раньше, когда с головой уходила в дело, загоралась и пылала идеями. Все, чтобы она ни делала, происходило будто бы не с ней. Теперь Танюшка как бы смотрела на себя со стороны.

За ней и Леной закрепили седьмой класс. Лена уже давала первые показательные уроки и знала многих учеников по имени. Таня сидела на уроках, наблюдала за происходящим, записывала что-то себе в тетрадь, но особого интереса к делу не проявляла. Обычно инициативная и самостоятельная, она довольствовалась тем, что советовали и предлагали ей другие. Давая свои первые уроки, Татьяна абсолютно не испытывала волнений, ее лишь раздражала бесконечная писанина поминутных планов ведения уроков. Лена тоже не высказывала радости по поводу писанины и, как обычно, старалась выкрасить все в негативные краски: