— Что-нибудь случилось?

— А разве ты ещё не знаешь? — в свою очередь переспросила ее Лена.

— Нет, как-то непривычно тихо у нас сегодня.

— Помнишь двух подружек Гульку Усенову и Фатиму с первого потока?

— Это какую Гульку ты имеешь в виду, я по фамилиям плохо знаю первый поток?

— Такую худую, большеглазую с короткими вьющимися волосами.

— Кажется, припоминаю. И что? — испуганно спросила ее Таня.

— Так вот, вчера ночью она вместе со своей подругой Фатимой прыгнули с крыши общежития и разбились. Одна насмерть, другая лежит в тяжелом состоянии в больнице.

— Зачем они прыгнули? — ничего не поняла Таня.

— Из-за несчастной любви, конечно же, — со всезнающим видом заявила Лена.

— А почему вдвоём? У них что, у обеих несчастная любовь? — сильно удивилась Танюшка.

— Не знаю. Говорят, вторая прыгнула из чувства солидарности.

— Вот это дружба! Может Фатима хотела ей помешать, да тоже нечаянно упала? — почему-то засомневалась Татьяна.

— Нет, что ты! Их видели, как они, дружно взявшись за руки, прыгали вниз. Ты можешь выглянуть в окошко. По-моему, там остались еще кое-какие следы. Наши окна выходят как раз на то место, где произошла трагедия, — сказала Лена с неподдельной тревогой в глазах.

Только теперь Таня заметила, как сильно изменилась в лице ее подруга. И без того все время бледная, сегодня Лена казалась еще бледнее и беспомощнее, чем обычно. Татьяна встала, подошла к окну и постаралась мысленно представить себе обеих подруг, солидарно взявшихся за руки и прыгающих вниз. За окном на газоне отчетливо виднелись следы запекшейся крови, крышка канализационного люка тоже была вся в крови. Танюшке стало не по себе. Она даже не услышала, как скрипнула дверь и, в класс вошла медичка.

— Здравствуйте, девочки. Извините за опоздание, меня задержали в ректорате, — взволнованно начала занятие Елена Игоревна.

— Иванова, пройдите пожалуйста на свое место.

— Елена Игоревна, вас задержали из-за этого ЧП? — начала ее расспрашивать любопытная Лена.

— Да, и не только. Девочки, я не люблю сплетен, поэтому прошу не расспрашивать меня, всё равно ничего не скажу, — нехотя ответила нахмуренная медичка.

— Ну вот, любят эти преподы из всего делать тайну. Всё равно уже всем все известно, — тихонько пробурчала себе под нос недовольная Лена.

Закончив нудную теорию, запись которой велась под диктовку, так как специальных книг по медицине у студентов педвузов не было, начались практические занятия по оказанию первой помощи подручными средствами на месте происшествия. На полу лежал манекен, которому нужно было сделать искусственное дыхание и перевязки различных частей тела. Делая в порядке очередности перевязку черепно-мозговой травмы, одна из студенток, войдя в образ медсестры, произнесла: "Потерпи, Гулечка, сейчас тебе станет легче". После этих слов Лена, побледнев как саван, выбежала из класса. Таня побежала ей вдогонку. Нагнав подругу в женском туалете, она спросила: "Лена, что с тобой"? Лена по-прежнему была бледнее стены, затем её начало рвать. Таня решила позвать Елену Игоревну и побежала в сторону класса. Но через пару минут к ним навстречу уже возвращалась, мокрая как облезлая курица, Лена.

— Что с вами, Жарикова, вы больны? — участливо спросила медичка.

— Не беспокойтесь, Елена Игоревна, мне уже лучше. Не обращайте на меня внимания, я сильно впечатлительная. Когда Замира назвала манекена Гулей, я представила себе на его месте погибшую сегодня ночью студентку. Её ведь тоже звали Гулей.

— Да, я знаю. Но Замира не имела в виду погибшую Усенову. Она обращалась к Касеновой Гульмире, у которой с утра болел живот. Она мне только что рассказала об этом.

Елена Игоревна решила отправить впечатлительную Лену домой, но подруга заверила ее, что ей уже лучше и осталась в классе.

На следующий день в институте оживленно обсуждалось произошедшее накануне ЧП. Кто относился к несчастным девушкам с сожалением, кто с недоумением, а некоторые даже посмеивались: мол дуры, напились до чёртиков и прыгнули с горя. Кое-кто даже высказал предположение, что вовсе не из-за несчастной любви, а из-за плохих оценок было совершено самоубийство. Все знали, погибшая Гуля несколько раз пыталась безуспешно сдать экзамен по Истории КПСС. Тане даже показалось, что поведение некоторых преподавателей заметно изменилось после этого ЧП, они стали вежливее и участливее относиться к студентам. Как бы там ни было, Татьяна искренне сожалела о случившемся. Ну и пусть несчастная любовь! У неё ведь тоже ничего не получается, но лишать себя жизни из-за этого, по её мнению, не стоило. А что делать ей, если Андрей отвергнет ее любовь? Ждать всю жизнь, когда он все-таки обратит на нее внимание? Ничего другого ей не оставалось, потому что ни о ком другом она не была в состоянии даже мыслить.

В пятницу в институт пришла заплаканная Света, ее мужа призывали в армию. Молодожены надеялись, что женитьба как-то отсрочит его призыв, но власти были неумолимы, даже наличие маленьких детей от армии никого не освобождало. А детьми Света, пока не окончит институт, обременять себя не хотела. Таня стала ее успокаивать:

— Не переживай так сильно, Света. Это даже хорошо, пока Артем будет в армии, ты сможешь спокойно окончить институт.

— Да, я тоже уже об этом думала, — согласилась заплаканная Света.

— А пока он в армии, ты можешь за него не волноваться, там с утра до ночи муштра, о других девчонках думать будет некогда, — подавая Свете носовой платок, продолжала Таня.

— Да я за это не переживаю, лишь бы его не направили служить в Афганистан. Вот чего я боюсь, сколько парней погибает там каждый год, уму не постижимо, — не переставала плакать Света.

Таня об Афганистане совсем забыла. Андрей попал служить в авиационные войска под Ленинградом, но еще очень много других горячих точек было по всей границе Советского Союза. Ежегодно в цинковых гробах привозили домой сотни молодых ребят, тех, кому не повезло, кто должен был лезть в самое пекло. От таких мыслей Татьяне стало страшно за Андрея, а вдруг его переведут в другое более опасное место? "Нет, не стоит себя попусту изводить. Мрачные мысли надо гнать прочь", — опомнилась сама не своя Татьяна.

— Слушай, Света, — предложила вдруг Лена, — а ты сходи в церковь и помолись за Артема, чтобы его не забрали в Афганистан.

— Да я не крещенная и никогда не была в церкви, — недоуменно ответила Светлана.

— А я думаю, для того чтобы молиться не обязательно ходить в церковь. Моя бабушка всегда молилась дома и говорила, что бог везде, он в каждом из нас. Надо просто верить в хорошее, тогда плохое не придет, — с теплом вспоминая о своей любимой бабушке, сказала Татьяна

— Ой, девчонки, я наверное не смогу сегодня на всех парах высидеть, после психологии уйду домой. Прикроете меня, если что? — попросила немного успокоившаяся Света.

Иногда во время перекличек на лекциях девушки умудрялись выкрикнуть фамилию одного из отсутствующих студентов. Подруги старались не злоупотреблять такой практикой. Как правило, это был запасной вариант "на всякий пожарный случай". Как, например, сегодня.

До летней сессии оставалось немногим меньше двух недель, на дворе стояла теплынь и студентам совершенно не хотелось учиться. Лекционные залы были наполовину пустыми, так как новых тем почти не читалось, а для повтора пройденного студенты предпочитали отсиживаться где-нибудь в уютном тенистом местечке и самостоятельно готовиться к экзаменам. После необычно дождливой весны и внезапно в середине мая прошедшего снегопада, повредившего много молодых побегов и всходов, наступившее долгожданное тепло было настолько приятным и желанным, что, казалось, каждая травинка старается в полной мере впитать и насладиться им.

Таню тоже инстинктивно тянуло на свежий воздух. Но сегодня вновь по расписанию была медицина и студентам предстояло провести несколько практических занятий в больнице. Весь прошлый месяц они тренировались делать инъекции на макетах, теперь предстояло практиковаться на живых людях.