— Нет, то, что вы говорите, верно.

— В таком случае, вы и ваши люди являетесь пока солдатами Ваффен-СС, и в соответствии с приказом фюрера, только что показанным вам герром Штрассером, я принимаю на себя командование этим подразделением.

Стало тихо. В это, показавшееся очень долгим, мгновенье каждый ждал, что скажет Сорса.

— Да, штурмбаннфюрер. — Он снова помолчал, потом сказал уже громче: — До девяти часов завтрашнего утра мы остаемся солдатами Ваффен-СС. Мы взяли кровавые деньги, приняли присягу, а мы, финны, всегда держим свое слово.

— Прекрасно, — сказал Риттер и обратился к Гештрину: пожалуйста, постройте подразделение, главный сержант. Я хочу к ним обратиться.

Когда Гештрин прокричал команду, возникло беспорядочное движение, но, в конце концов, финны построились в две шеренги.

Риттер отметил, что их тридцать пять человек. Они замерли в ожидании, снег продолжал сыпаться. Риттер прошелся несколько раз вдоль рядов. Наконец, он остановился, повернулся к ним лицом, руки на бедрах.

— Я знаю, вы настоящие мужчины. Вы были в Ленинграде, в Курляндии, в Сталинграде, я был там тоже. Вы сражались в Арденнах, я тоже. У нас много общего, так что я буду говорить прямо. Капитан Сорса сказал, что вы солдаты Ваффен-СС только до девяти утра. Что вы хотите вернуться домой, в Хельсинки. Ладно, у меня для вас новости. Русские в Берлине. Они встретились с американской армией на Эльбе, разделив Германию пополам. Вы никуда не уйдете, потому что вам некуда идти. Если вы попадете в руки к иванам, все, что вам светит, это пуля, и то, если повезет. — Налетел порыв ветра, сорвал с деревьев снег, на мгновенье завьюжило. — Я в том же положении, потому что мой отчий край русские заняли месяц назад. Так что у нас ничего нет, кроме друг друга и нашего полка. Даже если только до девяти утра, вы еще солдаты Ваффен-СС, самые несгибаемые, самые результативные бойцы, каких видел мир, и с этого момента вы будете снова действовать, как таковые. Если я задаю вам вопрос, вы отвечаете: Jawohl, штурмбаннфюрер. Если я отдаю приказ, вы щелкаете каблуками и выкрикиваете: Zu befehl, штурмбаннфюрер. Вы меня поняли? — Молчание. Он повысил голос. — Вы меня поняли?

— Яволь, штурмбаннфюрер, — прокричали они хором.

— Хорошо. — Он обратился к Сорсе: — Пойдем внутрь, я объясню вам ситуацию.

Дверь открывалась непосредственно в большую, облицованную камнем, кухню. Здесь был деревянный стол и несколько стульев, очаг, в котором горели дрова, и в изобилии военное обмундирование различного предназначения, включая «панзерфаусты», индивидуальные противотанковые ружья, которые стали производиться в больших количествах в последние месяцы войны.

Они собрались вокруг стола, Сорса, Штрассер, Эрл Джексон, Гоффер. Риттер разложил карту области.

— Сколько у вас транспортных средств?

— Одна штабная машина, три бронетранспортера-вездехода.

— Оружие?

— На каждом бронетранспортере есть тяжелый пулемет. В остальном, только легкое пехотное оружие и гранаты. Да, есть еще несколько фаустпатронов, как вы могли заметить.

Штрассер сказал:

— Майор, вам не кажется, что вы несколько перебираете? Как никак, если все пойдет гладко, как должно пройти, нам просто нужно въехать в замок и через полчаса выехать из него.

— Я довольно давно перестал верить в чудеса. — Риттер постучал пальцем по карте и сказал Сорсе: — Замок Арлберг. Вот наша цель. Герр Штрассер введет вас в курс дела, а вы потом ознакомите с ним своих людей. Выезжаем через полчаса.

Было десять часов, полковник Гессер работал за письменным столом, когда в дверь постучали, и вошел Шнайдер.

Гессер посмотрел на него с надеждой.

— Есть новости от Шенка?

— Боюсь, нет, сэр.

Гессер бросил на стол ручку.

— Ему уже пора бы вернуться. Похоже, что-то неладно.

— Я так думаю, сэр.

— Так что ты хотел?

— Здесь герр Майер из деревни. У них там несчастный случай. Насколько я понял, с его сыном. Он хочет узнать, нельзя ли герру Гайллару пойти с ним в деревню. Он сейчас единственный врач, оставшийся в округе.

— Пригласи его.

Йоганн Майер являлся мэром Арлберга и владельцем гостиницы «Золотой орел». Это был высокий, здоровый с виду человек с волосами и бородой стального цвета, считавшийся лучшим проводником в Баварских Альпах. Сейчас он выглядел очень расстроенным.

— Что произошло, Майер? — спросил полковник Гессер.

— Да мой мальчишка, Арни, герр оберст, — сказал Майер. — Опять пробовал скоростной спуск с горы, попытался перепрыгнуть дерево, кончилось тем, что он нехорошо упал. Я подозреваю, что у него перелом левой ноги. Я подумал, нельзя ли, чтобы герр Гайллар…

— Да, конечно. — Гессер кивнул Шнайдеру. — Разыщи поскорей Гайллара и отвези его и герра Майера в деревню на нашей машине.

— Мне оставаться с ним, герр оберст?

— Нет, ты мне нужен здесь. Возьми с собой кого-нибудь из своих людей и пусть он с ним там останется. Любой сгодится для этого дела. Да, и скажи Гайллару, что при сложившихся обстоятельствах, я, естественно, рассчитываю, что он дает слово не участвовать в военных действиях.

Гайллар в этот момент участвовал в оживленной дискуссии с Каннингом и Бирром относительно их положения.

— Так продолжаться не может, это безумие, — заявил Каннинг. — Шенк должен был вернуться прошлой ночью. Что-то приключилось.

— Возможно, валяется мертвый в какой-нибудь канаве, — сказал Бирр. — Помните, я предупреждал.

— Так что нам делать?

— Местный гарнизон состоит из стариков и инвалидов, мне это известно лучше, чем кому бы то ни было. Я лечу их всех месяцами. С другой стороны, по численности они превосходят нас троих раз в семь, и вооружены до зубов.

— Но мы же не можем просто сидеть и ждать неведомо чего, — сказал Каннинг.

Клара, сидевшая у камина рядом с мадам Шевалье, сказала:

— Гамильтон, тебе не приходило в голову, что ты, возможно, делаешь из мухи слона. Американские или английские войска могут въехать в эти ворота в любой момент, и все наши неприятности закончатся.

— Свежо преданье, да верится с трудом.

— Знаешь в чем твоя проблема? — сказала она. — Тебе хочется драмы, интриги, снова увязнуть по уши в самой опасной игре.

— А теперь, ты меня послушай…, — начал он сердито, и в этот момент открылась дверь, и вошел Шнайдер.

Он щелкнул каблуками.

— Простите, герр генерал, но доктор Гайллар срочно нужен в деревне. Произошел несчастный случай с сыном герра Майера, когда он катался на лыжах.

— Я непременно сразу пойду, подождите только, пока я возьму свою сумку.

Он торопливо вышел в сопровождении Шнайдера. Бирр сказал:

— Для целителей всегда найдется работа. Приятно знать, что рядом есть люди, подобные Гайллару, чтобы починить нас, когда мы ломаемся.

— Самое время для философии, — вздохнул Каннинг. — Господи, спаси.

— Он спасет, Гамильтон. Спасет, — утешил его Бирр. — У меня предчувствие, что у Всевышнего приготовлено для тебя нечто особенное.

Клара и мадам Шевалье засмеялись. Каннинг сказал:

— Интересно, будет ли вам смешно, когда во двор въедут эсэсовцы. — Он сердито зашагал из комнаты.

Арни Майеру было всего двенадцать лет, да он еще казался мелковатым для своего возраста. Его лицо было искажено болью, лоб покрыт потом, стекавшм с его вьющихся волос. Арни рос без матери, только отец стоял, переживая, сбоку от кровати, и наблюдал, как Гайллар разрезал ножницами штанину брюк.

Гайллар стать прощупывать пальцами алый отек под правым коленом, и, несмотря на осторожность, с которой он это делал, мальчик резко вскрикнул.

— Перелом, герр доктор? — спросил Майер.

— Никаких сомнений. У вас в горно-спасательном снаряжении есть, конечно, лубки?

— Да, я сейчас принесу.

— Я тем временем вколю ему морфий. Мне необходимо вправить ему ногу, и это слишком болезненно, чтобы он смог вытерпеть. Да, и рядового, которого оставил здесь Шнайдер, его зовут Фосс, кажется, пришлите его сюда. Он мне поможет.