Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Откуда, собственно, родом этот маленький человек? — нарушил молчание Джаггер.

— Из Сиккима, — ответил Силидж-Бинн. — Его когда-то привез с собой мой отец.

Казалось, он несколько оживился. В вопросе Майкла ему почудился некий вызов. Почти дерзость.

— Так, стало быть, вы не имеете обыкновения читать газеты? — осведомился он.

— О, как раз наоборот — читаю регулярно. Особенно колонку объявлений. Видимо, та газета, где было ваше, просто оказалась старой. Я написал вам сразу же, как только прочел.

— А почему?

— Мне стало интересно. «Необычное задание, связанное с дальними поездками. Требуется мужчина в возрасте от тридцати до сорока, холостой, без прочных связей и обязательств». Звучит интригующе.

Силидж-Бинн кивнул. Лицо его оставалось непроницаемым.

— Особенно следующая строчка: «Возможность не стесняться в расходах и рассчитывать на щедрое вознаграждение». Она, наверное, тоже заинтересовала вас?

— Разумеется, — сказал Джаггер.

Иной ответ, конечно, вызвал бы недоверие. Силидж-Бинн рассчитывал найти человека, готового за плату к решительным действиям. По крайней мере, Джаггер на это надеялся.

— У вас есть дорогие любовницы, мистер Джаггер? — спросил профессор.

Джаггер пожал плечами.

— Я люблю красивые и дорогие вещи.

— Вы ездите на дорогой машине?

— Да. Обошлась она мне недешево.

«Лотос-кортина» была выбрана им потому, что удачно сочетала мощный мотор и не особенно приметный для машины такого класса вид.

Силидж-Бинн пожужжал еще несколько секунд. Джаггер разглядывал жалюзи на окне.

Наконец, профессор сказал:

— Вы — человек, которому нравится все необычное. Вы любите острые ощущения. Вам хочется быть богатым. Вы готовы на самые рискованные дела, лишь бы избежать скуки. Все это так. Но вот способны ли вы делать, что вам скажут, не задавая вопросов?

Кажется, клюнуло, подумал Джаггер. Потом произнес:

— Ну… Конечно, до определенных пределов.

Жужжание прекратилось. Пружины кресла скрипнули: Силидж-Бинн подался к Джаггеру всем своим массивным туловищем.

— «Человек ни мига не может прожить, не действуя. Силы природы принуждают его к тому».

— «Действие предпочтительнее бездействия», — продолжил Джаггер. — «Тело без движения существовать не может».

Говоря это, он старался не глядеть на Силидж-Бинна.

Воцарилась тишина. Из-за окна донеслось мяуканье кошки.

— Вы читали «Бхагавад-Гиту»? — спросил Силидж-Бинн.

— Самую малость, — ответил Джаггер.

— У вас больше нет родственников?

Джаггер кивнул. Это соответствовало истине, хотя дело обстояло не совсем так, как он написал в письме Си-лидж-Бинну.

— А друзья есть?

Джаггер пожал плечами.

— Только знакомые.

— Итак, вы воспитывались в сиротском приюте в Уимблдоне, — по памяти цитировал Силидж-Бинн письмо Майкла. — Были эвакуированы в годы войны. Выполняли особые поручения. В офицерском чине были направлены в Корею, там попали в плен. Вас обменяли и демобилизовали по болезни. Потом в вашей биографии идут несколько лет, о которых я ничего не знаю, мне не известно, что вы делали и на какие деньги существовали.

Профессор мельком взглянул на Джаггера. Тот усмехнулся и потупил взор.

— Да так. Был везде и нигде особенно не задерживался. Занимался всякой всячиной.

Все, пересказанное профессором, представляло собой в общих чертах легенду, разработанную для него людьми из комнаты номер семнадцать в том неприметном доме на Портленд-стрит.

Профессор снова загудел-зажужжал, но Джаггер чувствовал: пришло время самого главного вопроса.

— Вы были в заключении, мистер Джаггер?

Джаггер обескураженно воззрился на Силидж-Бинна.

Голубые глаза профессора смотрели на него в упор. В комнате повисла гнетущая тишина.

Джаггер принялся искать по карманам пачку сигарет, лихорадочно обдумывая, что ответить. Найдя, собрался закурить, но Силидж-Бинн остановил его.

— Курить в этом доме запрещено, — резко бросил он.

Джаггер сунул пачку обратно в карман.

Силидж-Бинн по-прежнему не сводил с него глаз.

— Мне кажется, я кое о чем спросил вас, мистер Джаггер, — напомнил он. — Вы сидели в тюрьме?

Делать было нечего. Джаггер вскинул голову и признался:

— Да, господин профессор. Сидел, к сожалению.

2

Настала такая тишина, что Джаггеру показалось, будто он слышит стук собственного сердца. Вдруг до его ушей донесся какой-то странный скрип. Это смеялся профессор Силидж-Бинн. Отсмеявшись, он опустил, наконец, статуэтку Будды на стол.

— Нетрудно было предположить, — сказал он, по обыкновению глядя в угол, — что такого рода объявлении будут привлекать самых странных субъектов. А потому я решил подстраховаться, позвонил в полицию и навел справки обо всех претендентах на место. Я объяснил, что мне нужен человек для выполнения самых доверительных поручений.

Джаггер был готов от досады кусать локти. Опять ему все испортили старые связи с комнатой номер семнадцать. Он тогда согласился повесить на себя этот срок, чтобы с такой легендой легче внедриться в то дело, которое и кончилось заварушкой со стрельбой в Поццуоли. Причем все было без дураков, он по-настоящему сидел в камере. И вот теперь все кончилось, так и не начавшись. Он встал.

— Я сам найду выход из дома, — сказал он.

Уже повернувшись к двери, он услышал за спиной высокий голос.

— Что вы, мистер Джаггер, как раз наоборот, теперь-то мы и сможем поговорить о деле. Просто я убедился, что вы человек самых разносторонних дарований.

Джаггер почувствовал, как по коже побежали мурашки. Вот оно что. Чем-то ему, выходит, понравился этот момент его биографии. Он ничуть не разочарован. Джаггер решил немножко поломаться для виду.

— Послушайте, — сказал он. — Если речь идет о каких-то нечистых делах, то я не играю. Что было раньше — дело мое. Я свое отсидел и хватит. Теперь я добропорядочный гражданин и завязал напрочь.

Кресло снова заскрипело: Силидж-Бинн медленно поднялся. Ссутулив спину, опустив руки чуть ли не до колен, он бесшумным пружинистым шагом подошел к двери, из которой появился в комнате, распахнул ее и сказал Джаггеру:

— Идемте.

Джаггер последовал за ним по узкому коридору. С одной его стороны была сплошная стена, а в ней — маленькое окошко во дворик. Джаггер глянул туда, но увидел только три мусорных бака и кошку возле них. С другой стороны в коридор выходили двери. Профессор прошел мимо первой из них, открытой. Джаггер без труда узнал лабораторию, каких много. Они остановились у следующей двери. Силидж-Бинн отомкнул ее ключом, и они вошли.

Комнатка была едва ли больше просторной кладовки. Окна отсутствовали, под потолком тускло светила лампочка. Вдоль стен стояли высокие стеллажи. Пахло сосновой смолой.

Здесь было так тесно, что Джаггеру и Силидж-Бин-ну пришлось встать совсем рядом. Джаггер ощутил близость тела этого человека, и ему почему-то стало неприятно.

Профессор, стоя спиной к двери, сделал странный в столь узком пространстве размашистый жест — вот, мол, смотрите. Комментариев не последовало.

Джаггер вначале поглядел на него, а потом перевел взгляд на стеллажи. Некоторые из полочек были пусты. На других ровными рядами стояли маленькие аккуратные ящички-кассеты. Он протянул было руку, чтобы взять одну — ту, что поближе, но остановился и вопросительно взглянул на Силидж-Бинна. Тот лишь кивнул, не прекращая жужжать. Джаггер взял кассету. Она была не только крайней, но и стояла немного в стороне от других.

Кассета оказалась неожиданно тяжелой. Наверное, бронзовой. Она напомнила Джаггеру те урны, в которых хранится прах покойных после кремации.

Чуть повыше маленького замочка на кассете он увидел табличку с гравировкой. Он повернул ее к свету и разобрал написанное:

«Майкл Джаггер 1928–1966 МПР»

Словно горячая, удушливая волна, нахлынули воспоминания: он копает свою собственную могилу. Майкл снова, как наяву, ощутил боль от ударов прикладами: сил оставалось немного, и быстрее копать он просто не мог…

26
{"b":"281729","o":1}