— Точно, — сказал Джоселин. — Дора Силидж к тому же обладала высоким интеллектом. Она просто родилась слишком рано — в эпоху, которая не ценила интеллект даже у мужчин, а тем более у женщин.

— Но потом она все-таки вышла за кого-то замуж, — припоминала Брайони, наморщив лоб. — Вроде, за какого-то альпиниста или ученого. Я читала об этом, но сейчас уже точно не помню.

— Отлично! — сказал Джоселин. — Он в самом деле был ученым. Но замуж она за него не вышла. Эта история тогда наделала много шума. Когда Бернард Шоу отшил Дору, она обратила свои взоры на некоего Бинна. Альфреда Гордона Бинна. Он организовывал экспедиции, но главным его достоинством все же была не голова, а физическая сила.

Вначале он отправился в Индию — поработать на чайных плантациях в Ассаме. А остаток своей жизни положил на то, чтобы исследовать пограничные области Индии, Непал, Сикким и Бутан.

Круксшанк стряхнул пепел со своей сигары.

— Прекрасная Дора встретила глупого Альфреда, а результатом оказался милый профессор. Она думала, что ее умственных способностей будет достаточно для новой расы. Чего ей не хватало, так это мужества, выносливости и упорства. Обеспечить их и был призван Альфред. После этого он вернулся в Индию, потому что собирался исследовать новый путь через Тибет. С ним все обстояло так же, как со многими великими исследователями: все говорили, что он зашел в тупик и заблуждается. В отличие от действительно великих исследователей, он и в самом деле зашел в тупик и заблудился. Он отправился в свою экспедицию, и никто его с тех пор больше не видел… Еще по рюмочке коньяку?

Он и Джаггер заказали себе выпить. Брайони нетерпеливо взирала на них.

— Дальше, — поторопила она. — Что же стало с Си-лидж-Бинном?

— Об этом я как раз и собираюсь рассказать, — с упреком произнес Джоселин. — Так на чем я остановился? Ах, да. Итак, его мамочка была достаточно разочарована, когда выяснилось, что малыш получился на редкость безобразным, да еще и глуповатым. В конце концов она помешалась на этой почве и в тысяча девятьсот тридцать девятом году покончила с собой. А милый сыночек даже не удосужился приехать на похороны. Силидж-Бинн учился здесь в Кембридже и до тысяча девятьсот двадцать восьмого года занимался научной работой. Потом затеял своего рода исследовательскую экспедицию, главным образом в память о своем несчастном отце, которого он совершенно не знал.

Брайони хотела было перебить, но Круксшанк быстро добавил:

— В тысяча девятьсот сорок четвертом году он, наконец, вернулся в Кембридж, где получил кафедру экспериментальной микологии. В тысяча девятьсот пятьдесят втором удалился на покой.

— Микология? — спросила Брайони. — Что это такое?

— Наука о грибах, — пояснил Джоселин. — По крайней мере, мне так кажется. Я вообще-то археолог.

— О грибах? — переспросила она. — И замешан в скандале? Ума не приложу, какой уж там может быть скандал из-за грибов.

Джоселин не успел ответить — у двери показался человек и помахал им. Он быстро подошел и поздоровался. Среднего роста, в очках без оправы, он был просто необычайно любезен. Розовые щечки, по мнению Джаггера, делали его похожим на женщину. Пришедший одарил всех лучезарной улыбкой, вытер лицо краем белоснежной скатерти и упал в кресло, еле переводя дух.

— Тысяча извинений, но я, к сожалению, никак не мог освободиться раньше. Пришлось улаживать одно срочное дело.

— Ни к чему извиняться, — сказал Джоселин. — Нам просто жаль, что вы лишились такого вкусного ужина.

Тут он театрально хлопнул себя по лбу.

— Ну что у меня за манеры! Ведь я же так и не представил вас друг другу. Мисс Гаджон, позвольте представить моего дорогого друга Биджизуса, известного также как Би-Джи. Официально он именуется — доктор Биддл-Джонс. Алистер Биддл-Джонс.

Биддл-Джонс снова лучезарно улыбнулся и протянул руку. Джаггер пожал ее и рискнул украдкой взглянуть на Брайони. Но та не отреагировала на его взгляд.

Джаггер вежливо пожелал Биддл-Джонсу приятного вечера и чуть было не добавил, что выглядит он, Биддл-Джонс, сейчас значительно лучше, чем во время их последней встречи. А Биддл-Джонс все продолжал объяснять, какое такое срочное дело не позволило ему в этот раз проявить пунктуальность.

— Может, я ошибаюсь, — сказал Джаггер, когда Биддл-Джонс закончил, — но ваша фамилия у меня ассоциируется почему-то с неким Фармило.

Биддл-Джонс рассмеялся.

— Ничуть не ошибаетесь. Я вижу, вы тут копаетесь в прошлом Силидж-Бинна. Мы все работали когда-то с ним вместе. Были, так сказать, одной научной командой: Фармило, Бариш, Гадд и Хартли. Мы приложили много трудов, чтобы удержать Силидж-Бинна в университете, но после скандала это оказалось невозможным.

Он поглядел на часы.

Перед мысленным взором Джаггера появилась полка с кассетами, а на кассетах — фамилии. Он кашлянул, надеясь тем самым предупредить Брайони, чтоб она не сказала лишнего.

— Фармило ведь умер, не правда ли? — спросил он.

Биддл-Джонс ошарашенно поглядел на него, потом рассмеялся.

— Надеюсь, что нет, — ответил он. — Разве что это случилось час назад. Я виделся с ним после обеда, и он был еще вполне живой.

— Значит, я его с кем-то путаю, — сказал Джаггер.

— Би-Джи очень скромен, — вступил в разговор Джоселин. — Он не говорит, что сам тогда замял этот скандал с Винном, причем уладил все наилучшим образом.

Биддл-Джонс умоляюще поднял руки.

— Ради бога, не надо. Вы должны знать, — обратился он к Джаггеру, — что я был у Силидж-Бинна ближайшим помощником. Я всегда восхищался им и не хочу, чтобы его имя мешали с грязью.

— А что, собственно, произошло? — осведомился Джаггер.

Биддл-Джонс отпил глоток кофе и посмотрел на Джаггера поверх чашечки.

— Довольно удивительно, что вы с профессором встретились, — сказал он. — Я-то думал, он совсем не появляется в обществе. Но вы, наверное, говорили с ним и о его работе?

Он с любопытством глядел на Джаггера.

— Только самую малость. Однако вы хотели мне рассказать, почему ему пришлось покинуть Кембридж.

Биддл-Джонс поставил чашечку и осторожно промокнул платком рот. Снова посмотрел на часы, затем поднял рюмку с коньяком.

— Простите меня за любопытство, — извинился он. — Я так мало слышу о своем старом учителе, что, естественно, пользуюсь любой возможностью что-нибудь узнать о нем.

— И что же вы хотите узнать? — спросил Джаггер.

— Когда я пришел в ассистенты к профессору, он как раз начал большую программу по исследованию базидиомицетов. У него была определенная концепция…

Джоселин перебил его:

— Стоп, стоп, стоп! Это какая-то китайская грамота.

Я не понимаю ни слова. Еще раз — над чем он работал?

Биддл-Джонс улыбнулся, сплел руки на животе и назидательно произнес:

— Как должно быть известно любому образованному человеку, существует четыре группы грибов — Phycomycetes, Ascomycetes, Basidiomycetes и Fungi Imperfecti, которые включают примерно четыре тысячи видов.

Профессор Силидж-Бинн обратил свое внимание на базидиомицеты, а позднее, в последний год работы в Кембридже — также на Puccinia graminis tritici, который…

Джоселин вздохнул.

— Хватит, хватит! Вы не могли бы выражаться попроще?

— Но мистер Джаггер наверняка информирован обо всем.

Биддл-Джонс вопросительно поглядел на Джаггера, но тот только покачал головой.

— Я не в курсе, — сказал он — Продолжайте, пожалуйста.

Биддл-Джонс продолжил:

— Профессор Силидж-Бинн посвятил последние годы работы в Кембридже исследованиям одного грибка, который представляет собой особый вред для растений. Он-то и называется Puccinia graminis tritici. Профессору удалось культивировать этот гриб в лаборатории, исследовать условия его роста и способ борьбы с ним. Это было действительно великое научное достижение.

Биддл-Джонс в третий раз посмотрел на часы.

— Вы оказали бы мне большую честь, если б согласились перенести этот разговор в мою квартиру на Фицуилльям-стрит, — сказал он. — Джоселину все равно скоро уходить, а я буду рад видеть вас в гостях.